Лабиринт кочевников - Бессонов Алексей Игоревич

* * *

Пролог

Несмотря на отвратительный холод, они скользили в темноте легко, как призраки. Их тела, и без того гибкие и сильные, наполняла сейчас сила зелья, составленного их наставником специально для противостояния морозу. О да, скоро за эту силу придется платить долгой слабостью, но сейчас – сейчас никто из них не думал об этом. Их вела цель, и ничего, никогда у них не было более важного и значимого, кроме этой цели.

Ни у одного из четверых, отобранных Отцом Путей для проникновения в этот страшный мир.

Холод и тьма казались здесь намного ужаснее, чем дома. Снег леденил ноги, ветер сбивал дыхание, но боялись они вовсе не зимы. Нет, нет, вовсе не этого стоило опасаться.

– Остерегайтесь Неразумных, – говорил им Отец Путей, перед тем как первая группа, лучшие из разведчиков, с безумной отвагой ушла в Лабиринт, вернуться из которого им не было суждено, – остерегайтесь их, ибо там, куда я отправляю вас, этим жалким существам известны многие секреты металлов, и они мало похожи на тех Неразумных, которых мы тесним в своем священном доме. Их сила – огонь и металл, они обладают оружием, убивающим на огромном расстоянии, поэтому помните: ни один из них не должен увидеть вас.

Ни один! – звенело в ушах, перекликаясь со свистящими порывами ветра в ночной тьме.

Их не видели, и страх постепенно уходил… Но на смену страху постепенно приходило отчаяние. То, что они так неистово искали, рискуя собой и мучаясь, оставалось неведомым, спрятанным где-то в морозной тьме, в чердачной пыли, в постоянной опасности быть увиденным и убитым. Они приходили сюда, в этот страшный для них город Неразумных, раз за разом преодолевая себя и свои муки, и снова уходили ни с чем.

Ключ, способный открыть Новый Путь, найти не удавалось. Он находился где-то здесь, совсем рядом, но где?!

И каждая группа, вернувшаяся домой, слышала, что времени осталось совсем мало.

Часть первая

Глава 1

К часу дня противный мелкий снежок, преследовавший Климова от самой Перми, наконец остался позади. В левом зеркале ненадолго появилось солнце, но быстро исчезло. Впереди стояла все та же сероватая муть поздней осени, давно уже ему надоевшая. Ян глянул в крупноформатный атлас, лежащий на сиденье справа, и вздохнул. Впереди, над пологими холмами, вставали трубы поселка Широкое, где находилась огромная ТЭЦ, а в пяти километрах от нее лежал уже и Заграйск.

Навстречу старенькому «Транзиту», купленному в Москве специально для переезда, с гулом пронесся «Икарус», заляпанный грязью до такого состояния, что Ян даже не смог понять, какого он цвета. За серыми стеклами автобуса качнулись такие же серые лица пассажиров.

Ян привычно усмехнулся. Много лет минуло с той поры, как он покинул Заграйск, однако здесь мало что изменилось, разве вот исчезли заводы да прибавилось зэков. Небольшой промышленный городок, спрятанный от уральских ветров в долине речки Граи, жил все той же вялой жизнью, в которой свадьбы, крестины и похороны следовали с такой же неизменной ясностью, как и смена сезонов. Одни рождались, другие умирали, третьи уходили на зону – все как всегда, все как у всех. Мало кто приезжал в этот старинный каторжный край по собственной воле, чаще всего в Заграйск ехали от безнадеги либо же по распределению. На двух заводах, Трубном и «закрытом», представлявшем собой опытное производство крупного военного КБ, платили хорошие деньги и быстро давали жилье. Теперь от заводов остались только руины цехов да кварталы общежитий, возле которых не следовало появляться с наступлением темноты. Молодежь разъехалась по областным центрам, а в городе остались одни старики – ну и те, кому ехать было совсем уж некуда.

Его путь в этот городок был возвращением в юность, в те дни, когда он, молоденький лейтенант, прибыл сюда по окончании училища. Здесь он провел целых пять лет, чтобы потом, капитаном уже, уехать в совсем-совсем другую жизнь…

И жизнь эта, сделав круг, вернула его в Заграйск, теперь беглецом.

За Широким трасса взяла левее, и скоро потянулись, поползли прикрытые тонким пока снегом бараки из серых досок – с разбитыми по большей части окнами, с перекошенными дверьми и ободранными крышами, на которых лишь кое-где виднелись ржавые железные листы. Справа появилась уродливая пирамида, к которой прилепился серебристый плоский самолет из толстого металла, под ним большие бетонные буквы: «ЗАГРАЙСК». Ян сбросил скорость, потому что еще год назад тут в кустах торчал наряд с радаром, а московские номера его «Форда» практически гарантировали взмах полосатой палки.

Сейчас гаишников не было. Ян безо всяких приключений добрался до центральной площади, в скверике которой гнил под снегом не до конца пока раскуроченный Ил‐28 с бортовым номером «41 синий»: когда-то под крылом еще целого в те времена бомбардировщика школьников принимали в пионеры, и Климову не раз приходилось участвовать в этом мероприятии. За площадью, точнее за серой четырехэтажкой универмага «Ракета», он свернул налево и скоро остановился перед деревянным купеческим особняком, который лет пять как занимало единственное в городе риелторское бюро. Втиснув свой микроавтобус между «Газелью» и черной хозяйской «Тойотой», Ян выбрался наконец на воздух.

В нос ему сразу ударил слабый печной душок. Здесь, в центре города, сохранились целыми и нетронутыми деревянные дореволюционные кварталы, не слишком доверяющие центральному отоплению. Ян постоял немного, принюхиваясь и улыбаясь, а потом потянул на себя высоченную дубовую дверь.

– Могу я увидеть Юлию Андреевну? Я звонил ей неделю назад… точнее, во вторник… Ян Климов из Москвы.

Широкоскулая девушка с толстой русой косой подняла на него глаза.

– Из Москвы? – с издевкой переспросила она. – Ага…

– Ну, вы позвоните на всякий случай, – попросил Климов, положив кулаки на стол. – Она меня знает, вы мне поверьте.

– Я-то, может, и поверю, вы только руки от меня уберите. Из Москвы, ну ты подумай. Ну-ну, сейчас проверим. – Ян недоуменно спрятал ладони в карманы потертой кожаной куртки, и секретарша наконец взяла трубку внутреннего телефона. – Юлия Андреевна?.. Тут мужик какой-то, водила, что ли, не знаю… из Москвы, говорит. Климов какой-то. Что делать с ним? А? А-а-а… н-ну, да, понятно, понятно…

Девица осторожно положила трубку на место и встала, оказавшись вдруг почти одного с Яном роста.

– Вы меня простите, – залопотала она, – я в окно видела, как вы подъехали, но разве ж тут у нас подумаешь… вы с дороги устали, наверное? Что вам сделать – чай, кофе? У нас хороший тут чай, с травами можно…

– Да ничего не надо, – отмахнулся Ян. – Не волнуйтесь вы так, бывает…

Он присел на краешек кожаного дивана в углу приемной и достал сигареты. Секретарша тут же принесла ему старую хрустальную пепельницу, добытую, как подумал Ян, еще при дорогом Леониде Ильиче.

– Так, может, чаю? – участливо спросила девушка. – Вы ж от самой Москвы поди…

– От Перми, – Ян улыбнулся и вдруг почувствовал себя неловко, будто сморозил какую-то глупость. – Я не так уж и устал, вы не переживайте.

Он хотел сказать рослой девице что-то еще, но тут раскрылась дверь, и в приемную вплыла замдиректора Юлия Андреевна, пергидрольная и сияющая невероятной помадой. В руках она держала плотную пластиковую папку, набитую бумагами.

– Господи-ин Климов!

Ян встал и коротко поклонился.

– А вы с прошлого года похудели, помолодели! И бородка вам идет! Вы как позвонили, мы сразу документики ваши все подняли, и в жилконтору сходили, и слесаря ваш дом посетили, так что с отоплением там теперь все прекрасно. И канализацию проверили, и плиту, что вы тогда завезли, подключили. Так что вот – все теперь для вас сделали. Документы ваши вот, и ключи там внутри. Все как договаривались!