Две недели.
Две недели…
Глава 2
Втащила свой чемодан в поезд и, опустившись на свободное место, с облегчением выдохнула. Что ж! Мое путешествие в деревню Шереметьевку начинается! Две недели ада с моими родственниками и тем самым засранцем, о котором я даже думать не хочу. Единственное, чему действительно радуюсь – это встрече с моим дедом. Аскольд Александрович Шереметьев. Как я уже, кажется, упоминала, был женат на моей строгой бабушке. Но потом они расстались. После чего оба остались глубоко одинокими людьми. С той только разницей, что мой дед всегда был и остается человеком добрейшим, солнечным. А моя бабушка превратилась в настоящую ведьму. Взять, к примеру, то, как мы сейчас поехали в Шереметьевку. Бабушка для себя и своей сиделки заказала машину. Мне же было сказано добираться самостоятельно.
Так и получилось, что сегодня с самого утра, я влезла в свои привычные черные джинсы, надела черную майку и разнообразила свой «прикид» серым свитером с растянутыми рукавами – моя обычная одежда. Ведь мне не для кого наряжаться. Да и денег нет. Дед меня любит любой, бабушке все равно, она не замечает вокруг никого и ничего, мама моя в любом случае будет делать вид, что мы с ней незнакомы. Ну а засранец. Засранец женится на секс-символе. Так что, в этом случае, мне тоже плевать на него.
Юджин Вольдемарович Ярцев.
Для меня когда-то он был просто Юджином. Моим двоюродным братом, к которому у меня зачем-то проснулись запретные, горячие чувства. И который втоптал их своими грязными ботинками в землю!
Все, хорошо. До самой Шереметьевки постараюсь не думать об этом. Лучше вспомню своего любимого деда – вот, где настоящий мужчина. Он ведь до сих пор любит мою строптивую бабушку. Женился на ней, удочерил обеих ее дочерей, дал свою фамилию. А она вот так – изменила ему, а потом сбежала, даже не поговорив, не объяснив своих мотивов. Так и живет теперь одна, и терпит занозу в виде своей нелюбимой внучки, а я обожаю своего деда и каждое лето, хоть на день-два, стараюсь вырваться к нему. А он все присылает вместе со мной ей гостинцы. А она всегда, прямиком, лишь презрительно фыркнув, все эти гостинцы отправляет в урну.
Такие отношения. Остается удивляться, как это так, бабушка, спустя столько лет после их развода, решила приехать на его юбилей! Не иначе гроза будет! Вообще, дедушка собрал «теплую» компанию. Обе его приемные дочери, моя мама Светлана и мама засранца, Галина. Тоже друг друга не выносят, без конца хвастаются всем, чем могут. Еще будет муж Галины. В общем, выходные обещают быть томными!
Все это подкреплено тем, что мой дед очень богат. И обе его приемные дочери спят и видят, как бы получить наследство себе в карман. Потому и хвастаются друг перед другом, а перед ним еще больше. Мы с ним не раз втихаря хихикали, когда я маленькой, прибегала к нему перед сном, послушать книжку в его исполнении. Естественно, никто не верит, но меня не интересуют его деньги. Ведь у меня, в отличие от засранца, никогда не было отца. А дед мне дал очень много. Он действительно заменил мне родного папу. И я даже представлять не хочу, что будет, если его не станет. А вся эта борьба за его деньги пусть достается нашим матерям. Пусть грызутся, если им это так нужно.
Каждый год я жду встречи с дедом, чтобы рассказать ему, что со мной случилось за это время, чтобы снова услышать добрый совет, чтобы еще раз, даже уже будучи взрослой, провести вечер, хоть один вечер в его компании, слушать его низкий, мужской голос, а потом уснуть на его жестком плече, сидя на диване у растопленного камина. Это наша традиция. Это мой лучик света.
В моем детстве, у нас с ним даже был такой обычай, когда я плакалась ему, после этого, дед рассказывал мне, как они хорошо раньше жили с бабушкой. А я его успокаивала и мы шутили, что когда я вырасту – обязательно выйду за него замуж. И тогда он не будет таким одиноким.
С грустью посмотрела за окно. Поезд проносился мимо лесов и полей, мимо уже успевших пожелтеть деревьев и напомнил мне о том, куда я еду.
Усадьба Шереметьево. Необыкновенно красиво место. Можно сказать, отдельный мир, расположенный на шестидесяти гектарах. Дом, в более чем в тысячу квадратных метров, яблоневый сад, живописнейшее озеро, на котором мы с дедушкой не раз катались на лодках.
В котором мы с Юджином купались в тот самый день, когда…
Нет! Нет!! Нет!!! И еще раз нет!
Прочь эти дурные мысли из головы! Я резко вернулась в реальность, и в мой разум ворвался стук железных колес, ритмично бивших по рельсам. Мишель-вермишель, как меня называли в школе, достаточно. Довольно!
Засранец, засранец. Баста! Никаких больше засранцев в моей жизни. Только мой дед. Две недели. Усадьба огромная, я найду, где от них ото всех спрятаться.
Так я решила. И все было неплохо до того момента, как пришло время выходить на нужной мне станции, от которой еще надо было протопать около пяти километров, чтобы попасть в усадьбу. Обычно меня встречал сам дед, но в этот раз он предупредил, что его не будет, так как он очень волнуется из-за приезда бабушки.
Я не обижаюсь, а понимаю.
Выйдя на пустую платформу из душного выгона, поставила чемодан на землю. И мгновенно подскочила на месте, оттого, что где-то сбоку от меня чей-то мужской голос произнес мое имя! И я, хоть и с запозданием, но узнала этот голос!
Голос того самого засранца, что бросил меня пять лет назад!
– Привет, Мишель!
Обернулась. И не сдержала раздражения на своем лице. Его внешность меня не удивила. Юджин Ярцев личность знаменитая, ни один выпуск новостей не обходится без сплетни о нем, с обязательно приложенной фотографией.
Еще только отправляясь сюда, решила для себя, что он уже старый. Двадцать восемь лет! Фу-у-у. И вообще. Качки не в моем вкусе. И высоких я не люблю. И слишком брутальных. И тем более! Люблю блондинов, а не жгучих брюнетов с темно-синими глазами и… И…
И все! И это шрам, рассекший его бровь, которым восторгается весь мир! Вот, откуда такая несправедливость? Почему моего шрама шарахаются, а его увечье боготворят?
– Привет, – буркнула в ответ совсем недружелюбно.
Потому что я не рада его видеть! И буквально ненавижу свое дурацкое тело за то, что оно расплавилось, как мороженное на солнце, хотя на улице сейчас с трудом пятнадцать градусов.
– Давай свой чемодан, – засранец улыбнулся своей мужественной, совсем не голливудской улыбкой и забрал у меня из рук чемодан. Который казался мне неподъемным, а кузен же его словно бы и не почувствовал.
Бесит! Я так надеялась, что, не смотря на фотки, он будет женственным, как и многие актеры. А еще, желательно, чтобы он оказался нетрадиционной ориентации. И, ведь, нет! Мне опять не повезло.
– Аскольд попросил забрать тебя, – зачем-то решил пояснить Ярцев, хоть и так все было понятно. – Устала? – спросила эта натренированная глыба и мечта всех сумасшедших девчонок, поместив мой чемодан в багажник своего эксклюзивного авто и открыв передо мной дверцу, словно бы он был настоящим принцем!
Но, не тут-то было! Я отреагировала раньше, и сама себе открыла дверь не рядом с водителем, как хотел он, а на заднее сиденье и, пока он не успел опомниться от моего неожиданного поступка, быстро нырнула в салон. Я не видела его реакцию, да она и не сильно меня интересует.
Вот, зачем дедушка так со мной? Он же единственный знает, как тяжело далось мне то лето! Те проклятых пять лет назад!
– Ты повзрослела, – словно ничего не происходит, сказал мой двоюродный брат, когда мы уже тронулись с места. Он разглядывал меня в зеркало заднего вида. Думала съязвить, мол, а ты постарел, но приняла мудрое решение лишний раз не общаться с этим предателем.
– Мишель, совсем со мной разговаривать не хочешь?
– Я просто устала, – уже тише, снова пробурчала в ответ и сложила руки на груди, как будто пытаясь таким образом выстроить защиту от него.
– Прости, – внезапно сказал засранец, – я не знал, что ты поедешь на поезде. Если бы знал – заехал бы за тобой прямо домой.