– Ну, допустим, – сказал человек, – Джордж Джонсон. – Он вопросительно глянул на неё, но Полли и не думала представляться в ответ.
– Ваше «допустим» все портит, – сказала она и сделала еще полшага к двери. – Вообще-то, я имела в виду, кто вы во всей этой истории.
– Жертва? – пожал плечами Джордж.
Полли нащупала рукой щеколду и нарочито, с вызовом, чтобы отвлечь этого человека, сказала:
– Хороша же жертва, которая, спасаясь, даже не зовет на помощь и притом прячет лицо под маской.
Улыбка у незнакомца была потрясающе широкая и это было понятно даже за тряпочной маской.
– Лицо прячут не только из-за злых умыслов, но и за его недостатки, – сказал он.
– Длинного носа? – Полли слышала, что наконец-то прибыли полицейские и принялись наводить порядок в коридоре, приказывая зевакам разойтись, добровольцам ослабить хватку и передать им преступницу, а какому-то лейтенанту убрать свой револьвер. «Да её и вчетвером не могли удержать, – сказал тот в ответ,– эта старуха буйная».
– Я вижу, вы торопитесь убежать, – вздохнул Джордж Джонсон. – И я спешу вам сказать, что я ваш должник, мисс, – он галантно поклонился.
Полли открыла щеколду, человек в маске продолжал недвижно стоять. Не дожидаясь приглашения покинуть купе, Полли быстрей выскочила, захлопнула за собой дверь, успев услышать, как муркнул незнакомец: «До скорой встречи», и навалилась на ручку, тяжело дыша.
А в коридоре было несколько любопытных и трое полицейских, один из них надевал на руки старухи наручники.
– Я не убийца, клянусь! – вскрикивала она.
Но в это трудно было поверить, её обагренная кровью одежда говорила об обратном. Взгляд старухи горел ярой ненавистью. Она была в простом платье, подол которого, как и подошвы ботинок, был в крови, руки тоже были запачканы по локоть в бордовой липкости. Старуха была худой, с растрепанными седыми волосами. На секунду взгляды старухи и Полли пересеклись. Полли вздрогнула от ядовитости злых черных глаз.
– Он уже был убит, – прошептала старуха, обращаясь будто бы к Полли.
Полицейские, разобравшись с зеваками, наконец увели старуху.
– Мисс, – полицейский тронул Полли за рукав, – в поезде совершенно убийство. В виду проводимого следствия мы записываем имена свидетелей происшествия.
– А кто был убит? – спросила Полли.
– Хм, – с секунду полицейский размышлял, стоит ли говорить, но видимо мысль, что завтра все равно вся страна будет знать из газет не только имя жертвы, но также обстоятельства и все версии Скотланд-Ярда, заставила его сказать: – Граф Бальтазар Хидеж. Итак, ваше имя и адрес, мисс.
Полли назвала. Полицейский поблагодарил и направился к другому пассажиру. Полли хотела его остановить, чтобы сказать, что там, за её спиной, подозрительный субъект в купе. Но странное дело – ей не хотелось выдавать этого незнакомца полиции.
Люди стали расходиться и Полли, глубоко вздохнув, открыла дверь в свое купе и ахнула. Незнакомец исчез. Купе было пусто, лишь шторка вздувалась и холодный ветер врывался через открытое окно.
Поезд тронулся и стал набирать ход.
Полли ужасно хотелось узнать, что же произошло. Ведь пожилая женщина исчезла, брошь с изумрудами тяготила карман, а на столе так и лежал кинжал той старухи, словно нарочно оставленный незнакомцем. Для размышления ей не хватало информации, а гадать она не любила и потому вышла в коридор, чтобы расспросить наконец кого-нибудь о том, что в конце концов случилось. Но пассажиры уже разошлись и спрашивать было некого.
Прошла минута, другая, наконец показался проводник со щеткой и тряпкой в руках. Ему предстояло оттирать следы крови, здесь почти ничтожные и еле заметные, но увеличивающиеся по направлению к следующему вагону, где видимо и был убит тот граф.
– Все в порядке мисс? – вежливо осведомился проводник.
– Да, но так как толком никто ничего не сказал, хотелось бы знать, что произошло.
Из соседнего купе выскочил усатый толстяк с сеточкой на голове – видимо, так он спешил на разговор.
– Да, да, одни крики, шум и пугающее слово «убийство»! И ничего больше, начинаешь строить догадки, воображение работает, и от этого еще страшнее, – воскликнул он.
– В соседнем вагоне – слава богу, не здесь – убили пассажира, некоего Бальтазара Хидежа, по бумагам он венгр. Вы, кстати, мисс, сталкивались с ним. Он вам помог подняться в поезд. Я тогда, прошу прощения, замешкался… Аристократ, богач, но золотые кольца остались на нем…
– Кроме изумрудной броши, – прошептала Полли, но проводник её не услышал и продолжал говорить.
– Голова его была отрублена, – проговорил с ужасом он. – Все купе залито кровью.
– Ох, – театрально схватился за сердце толстяк.
– Почему же решили, что убийца старушка? – спросила Полли.
– А кто же еще? Вы же видели, её десятеро не могли скрутить, а она на них все проклятиями сыпала жуткими, даже повторить страшно! И еще отбивалась таким огромным, словно тесак, ножом, поранила одного полицейского.
– Лучше бы я этого не слышал, – сказал, бледнея, толстый усач и быстро скрылся в своём купе.
Проводник, думавший, что разговор окончен, принялся оттирать пятна, но Полли не дала ему и минуты поработать. Она спросила:
– А ту старуху видели на месте преступления?
– Ну конечно, видели! Мой товарищ, проводник того вагона, – и мужчина мотнул головой вперед для пояснения, – видел, как она, вся в крови, выскочила, рыча, из купе покойного графа. Нам повезло, что в этом поезде ехали двое военных, они столкнулись с ней в коридоре и поспешили задержать, а мой товарищ, проводник, остановил по экстренной связи поезд. Машинист связался с полицией и вскоре, с ближнего полустанка, она примчалась к нам. Ну а полиция уж точно установила, что эта взбесившаяся старуха виновна в убийстве графа. И кстати, поймали её только благодаря моей помощи, – многозначительно поднял бровь проводник.
Полли вспомнила, что после того как упала, и нож вонзился над её головой, она услышала грохот подноса и сейчас, видя мокрый лацкан рукава проводника, поняла, что проводник выходил с кружками чая из первого купе и нечаянно столкнулся со старухой.
– А вам этот граф не показался странным? – спросила Полли, думая прежде всего о так странно потерянной броши и исчезнувшей миссис Мэри Смит.
– Не зря говорят, что дамское любопытство превосходит полицейские вопросы. Меня полицейские и то о таком не спрашивали, – хмыкнул проводник, но он явно был из породы болтунов и потому, забыв об уборке, охотно стал рассказывать: – Граф этот был хоть и мрачноват на вид, но оказался тот еще повеса. Это случилось в самом начале пути. Я только зашел в тот злополучный четвертый вагон, как стал свидетелем некоей весьма двусмысленной сценки, – проводник хихикнул. – В дверях купе графа Хидежа стоял мужчина лет тридцати пяти, он был взбешен так, что даже лицо у него перекосилось. Он вывел за руку из купе графа девушку, шипя ей: «Это низко! Отвратительно!» Девушка глупо улыбалась, словно была пьяна. Она явно ничего не понимала. Ей было все равно, что вокруг происходит.
– А что это был за мужчина, а девушка? Их имя или что-нибудь о них можете сказать?
– Не помню, – отмахнулся проводник, он спешил рассказать свою историю и потому продолжил: – Граф Хидеж вышел вслед за девушкой и сказал: «Всего лишь вежливая встреча двух старых знакомых». Граф тоже злился. Он от досады покусывал губы. Мужчина вскрикивал: «Я не верю вам!» и что-то типа: «Вы специально заманили к себе мисс Сильвестр и чем-то её опоили!»
– Значит, её звали мисс Сильвестр. А говорите не помните, – упрекнула рассказчика Полли. – А имени мужчины в разговоре не упоминалось?
– Кажется, нет. Так вот. Граф стал оправдываться, при этом злясь так, что даже скалил зубы. Выглядел он в этот момент просто ужасно, даже у меня мороз по коже пошел. Но молодой человек не замечал этого, сам распалялся все больше и даже грозился расправой. Наконец мужчина ушел, уводя с собой хихикающую девушку. Граф горящим взглядом посмотрел на меня и, захлопнув свое купе, отправился в другую сторону, в сторону вагона ресторана. Вот и все, – сказал проводник. Щетка в его руке уже стала тяготить его, и он, извинившись, принялся за уборку.