После слова «пупсик» я ответил простым «тьфу на тебя!» и перестал ее слушать. Но так легко от нее отделаться не получилось. Она решила проявить настойчивость в своих нравоучениях.
– Обрати свой взгляд на нас троих. Узнай, что хочет Ганга, что хочет Чернушка и, главное, что хочу я, – очень мягко, почти мурлыкая, произнесла Шиза.
– Хорошо, пусть будет так, – согласился я. – Что хочешь ты, дорогуша? – Я не спорил, зная по прошлому опыту, что довольная женщина – это сладкая женщина. Пусть расскажет о своих желаниях, может, я смогу их исполнить.
– Нет! – отрезала она.
Меня накрыло удивление:
– Что «нет»?
– Не так. Тебе необходимо приглядеться ко мне. Узнать, что я люблю, что мне интересно, мои вкусы, привычки. Потом ты сможешь поразить меня, сделав мне подарок, а я воскликну в восторге: «Откуда ты знаешь, какие у меня любимые цветы, дорогой?!» Вот как надо!
– Да-а? – еще больше удивился я. – А ты, значит, будешь присматриваться ко мне и приведешь ко мне шатенку. А я воскликну: «Дорогая, откуда ты знаешь, кто мне нравится?!»
– Опять нет. Я тебя изучать не буду, да и девочки тоже. Ты примитивен. – И она очень важно произнесла концовку своей пафосной речи: – Мы будем над тобой работать, делая тебя лучше. – А через мгновение как бы невзначай задала вопрос: – А-а-а… тебе в самом деле… нравятся шатенки?
– Не скажу, – ответил я, не скрывая мстительности за слова о примитивности. – Изучай меня по книжкам, изучай меня по звездам, изучай меня по бабам… И так далее.
– Вот еще! Я же говорю, грубиян и мужлан в одном лице, – фыркнула она.
Но я почувствовал, что сказала она это как-то неуверенно, будто сомневаясь в своих же словах.
– Вот Року хорошо, – вспомнил я своего нечаянного бывшего покровителя. – Он сидит в своих небесных кущах и всякий женский вздор не слушает. Решает судьбы целых народов. Двигает прогресс. А не выполняет прихоти изнеженных красоток.
Шиза помолчала, а потом огорошила меня, спросив:
– А тебе что мешает взойти на высший план и начинать решать судьбы своего народа?
Сначала я не понял ее вопроса. Это что за высший план такой? И при чем тут я? Поэтому задал наводящий вопрос:
– Это ты сейчас, Шиза, о чем?
– А что непонятно? У тебя есть свои последователи, они на тебя молятся. А всякая молитва наполняет благодатью объект поклонения, даруя ему силу взойти на высший план бытия. Ты же воплощение сверхъестественного существа под именем Худжгарх.
– Шиза, ты смеешься? Худжгарх – это вымысел чистой воды. Какое, на фиг, сверхъестественное существо? Я просто притворяюсь им.
– Ты-то притворяешься, а твои свидетели его наполнили содержанием. Так что просто пожелай и очутишься там, где живут боги. Вернее, кумиры и слуги богов.
– Даже так? – усомнился я. – Как-то боязно. Что меня там ждет? – спросил я сам себя. – Банда божков-людоедов? Пьяная оргия викингов или псалмы хора ангелов?
– Там будет гора, – подсказала Шиза. – Просто пожелай, как Худжгарх, очутиться на своей горе.
– Твою дивизию! Высоко взлетишь, больно упадешь. – Я пребывал в сомнении. Что я хочу конкретно и надо ли оно мне? Зачем мне гора? Что я, гор не видел?
Мои колебания прервала Шиза. Она просто все сделала за меня.
А дальше случилось то, о чем трудно было даже подумать. Точнее, невообразимо было помыслить простому смертному, бредущему по бренной земле от начала до конца своих дней в труде, болезнях и преодолевающему всевозможные трудности. Я очутился не знаю где, на вершине какой-то горы.
Это была гора в окружении других гор, повыше и пониже. Причем пониже была только одна. Чистое небо над головой, травка под ногами и ни единой тропки вниз. Со всех сторон меня окружали обрывистые скалы.
– Это что, и есть высший план бытия? Голые скалы? – Я был изумлен. – А где эта самая благодать? Дом хотя бы и санузел. Не хочется гадить на столь милую травку. Что тут вообще делать? Сидеть и помирать с голоду? – С такими вопросами я обратился к своему консультанту по всему необычному.
– Это теперь твое место среди высоких. – Шиза немного подумала перед тем, как ответить, видимо тоже осматриваясь. И стала мне объяснять, то, что знала сама: – Сюда нет входа другим высоким без приглашения. Но у меня в памяти хранится знание, что высокие никогда к себе в гости не зовут. Они боятся конкуренции и подвоха со стороны других высоких.
– Да кто такие эти высокие? Великаны, что ли? – не сдержал я недоумения.
– Не знаю. Есть высшие, а есть высокие. Вот ты теперь в образе Худжгарха высокий и можешь обосноваться на горе. Как Ирридар ты не можешь здесь быть, потому что барону не поклоняются и у него нет благодати.
– А зачем мне тут быть, – пожал плечами я. – Тут ничего нет. Даже птиц нет, только горы. Их и на Сивилле полно. Гор. Понимаешь? – Я обходил просторную ровную, как небольшое футбольное поле, вершину горы и высказывал Шизе свои сомнения.
– Попробуй чего-нибудь пожелать, – предложила она.
Я снова пожал плечами и пожелал молодую шатенку. Просто так, особо не задумываясь, что из этого выйдет. А вышла из воздуха Рабэ.
– Ой! Ваша милость, это где я?
Она была испугана, что уж говорить обо мне, не ожидавшем ничего подобного. Моя шутка обернулась прибытием на вершину демоницы. Поэтому я быстро вернул ее обратно.
– Марш домой! – приказал я, и Рабэ мгновенно исчезла.
– Развлекаешься? – услышал я голос за спиной и резко обернулся. За невидимой границей парила чернокожая женщина. Причем такая прекрасная, «что не можно глаз отвесть».
– Бе-ео-ота-а? – удивленно протянул я. – Какими судьбами?
Я с огромным удивлением рассматривал ее, терялся и тонул в ее неземном обаянии. А потом понял каким-то шестым чувством, что она применяет колдовство. Не понимая как, но я смог выставить заслон, и наваждение спало. Теперь я видел женщину, которая была разочарована неудачей, и помнил, как она отправила меня и моих товарищей на жертвенный алтарь.
– Ты так и не пригласишь даму? – задала она вопрос, полный скрытой угрозы и коварства.
Но я понимал ее игру. А то, что она пришла не с миром, а с мечом и хочет воспользоваться моей неопытностью, отчетливо осознавал и прямо-таки чувствовал кожей. Она была смертельно опасна. Я бесцеремонно разглядывал красавицу, стараясь не подавать виду, что пребываю в растерянности, и находил ее очень сексуально привлекательной. Стараясь быть учтивым, со всем великодушием, какое мог только собрать на тот момент, я поклонился.
– Почему же, прекрасная Беота. Пообещайте, что никогда не будете мне делать зла, и милости просим. Вы всегда будете желанным гостем.
Я видел, что сестра Рока не смогла сдержать своего разочарования.
– Ты, человек, требуешь невыполнимого. Боги не люди, они не дают невыполнимых обещаний. Я обещаю, что сейчас не буду тебе вредить. Это тебя устроит?
В ее словах чувствовалось раздражение, которое она пыталась сдержать. К чему бы такая щепетильность? Что такого во мне теперь есть, что заставляет ее лично прибыть ко мне и напроситься в гости? Неужели я становлюсь равным этим зажравшимся божкам и они это признают? Вот это да!
– Еще пообещайте, что не будете ко мне сексуально приставать и предлагать мне на вас жениться, – невинным голосом предложил я. Я ее не дразнил. У меня в голове рождались такие мысли, и я их озвучивал без всякого смущения.
Беота замерла на мгновение, оторопело уставившись на меня.
– Ну ты и наглец, человек! Я теперь лучше понимаю своего брата, которого обеспокоило твое появление. – Она сделалась величественной и произнесла: – Обещаю не вредить, не приставать сексуально. Не буду предлагать себя в жены во время этой нашей встречи. Это все?
– Без сомнения! – передразнил я ее пафос и, приосанившись, выставил ногу вперед. – Прошу вас, несравненная Беота, любезно посетить мое убежище, где оскорбленным чувствам есть уголок.
Вот так, изображая радушие, я разрешил ей ступить на мою гору. Сам же в это время пребывал в крайнем удивлении. У меня есть своя гора! В каком-то высоком плане бытия! С ума сойти!