А куда мы плывем?
Во взгляде рыжего юноши появилось нечто, напомнившее Сью сестру Отилию, когда она в детстве щупала девочке лоб во время простуды. Легкая тревога и бесконечное участие.
— Э-э-э… я думал, вы в курсе, мэм… Это кругосветный круиз. Отплытие через три дня. Автобус фирмы отвезет вас в Ярмут, оттуда вдоль Европы вниз, до Африки, Кейптаун, затем Австралия, Новая Зеландия, Япония, США, Латинская Америка… Через полгода вы вернетесь к родным берегам.
Сью расслабленно кивнула. Потом вдруг вытаращила глаза и обернулась к рыжекудрому клерку.
— Полгода, весь мир — и двести фунтов?! Так не бывает!
Рыжий обрел утраченное профессиональное благодушие.
— Очень много юбилеев, мисс, и все одновременно. Юбилей Ее величества королевы Виктории, тридцать лет, как был спущен на воду сам лайнер, десятилетие нашей фирмы, ну, и, наконец, восемнадцать лет Фатиме.
— Чего?! То есть, я хотела сказать, а кто такая Фатима?
Рыжий опять заволновался за душевное здоровье клиентки, это было видно по его глазам.
— Ну как же, мисс, неужели вы не слышали ее песню «Сорви цветок моей любви»? Она всегда поет в таких прозрачных шароварах и чадре, а еще на ней золотые ожерелья и браслеты…
— Вспомнила. Не то чтобы я ее часто видела… У нас дома не очень любят смотреть телевизор. Так вы говорите, ей восемнадцать исполнилось? И что?
— Как что? Ее папочка — шейх, нефтяной король и миллиардер. Он подарил ей кругосветное путешествие на любимом корабле английской аристократии. Нам достались последние билеты.
— Странно. Я бы на ее месте пригласила друзей и родственников.
— Я бы тоже, хотя сомневаюсь, что сумел бы набрать так много народу. Но Фатиме хочется войти в лондонские высшие круги, так что всех своих друзей она поселила во втором классе, третий ее вообще не интересовал, а весь первый класс был именным, но некоторые отказались заранее, так что мы смогли продать билеты. Честно говоря, они уже были выкуплены, так что с нашей стороны это не слишком…
Рыжий вдруг зарделся и покаянно опустил голову. Сью спокойно кивнула.
— Да. В принципе, это называется спекуляцией. Но с другой стороны, цена вполне божеская. А сколько они стоят на самом деле?
— Пятьдесят тысяч фунтов.
Сью осторожно взялась за косяк двери, проникновенно посмотрела на приунывшего клерка и тихо, с благоговением прошептала:
— Вы святые!
После чего поспешно покинула магазин. Разумеется, ей приходилось охотиться за самыми разными скидками на самые разные товары, но скидка в девяносто девять с половиной процентов… Хорошо быть шейхом! Во сколько же ему обошелся весь круиз? Нет, лучше не думать.
Сью вприпрыжку припустила домой. Вот это уж она точно запомнит на всю жизнь.
Она прошла в заднюю калитку монастырского садика, пробежала по песчаной дорожке и вихрем ворвалась в маленький домик, где Хорес, мурлыкая себе под нос, вязал из прутьев ивы очередную метлу. Целый склад уже готовых метелок помещался под навесом позади домика, но Хорес настаивал на том, что метла — товар ходовой, не успеешь оглянуться, как будет нечем мести дорожки.
Седовласый садовник почти совсем оглох, но приучился ориентироваться на какие-то другие чувства и потому обернулся навстречу Сью почти в тот самый миг, как она вошла в домик.
— Это ты, малявка?
— Это я, ворчун.
— Как дела? И не вздумай кричать мне в ухо, как в прошлый раз. У тебя очень пронзительный голос.
— Вот спасибо, папа Хорес! А мне-то врали, что он у меня звонкий, словно птичьи трели…
— Во-во, я и говорю. Навроде дрели. Она тоже пронзительная.
— Меня уволили.
— Чего?
— Уволили!!! Рассчитали!!! Выгнали!!!
— Куда прыгнули?
— Ох, папа Хорес, я все-таки покричу вам на ухо. МЕНЯ УВОЛИЛИ!
— Ну и бес с ними, прости, Господи. Не зря старая Отти велела мне подготовить тебе правое крыло флигелька.