Казалось, все считали себя вправе делать с ней, что хотят, и она не видела причин, почему бы и ей не вести себя точно так же...
Абу-аль-Хайр следил за выражением ее лица и читал ее мысли так же легко, как если бы они были произнесены вслух.
Теперь, обновив повязку на ее правой руке, он улыбнулся и сказал:
- Вы слишком полагаетесь на людей и на обстоятельства. Жизнь - это битва, где нет правил, дикие джунгли, где сильный пожирает слабого и кормится его плотью.
- Я не сомневаюсь, - сказала с улыбкой Катрин, - что какой-нибудь поэт или философ в вашей стране записал размышления по этому поводу.
- Действительно, их много, поскольку это та правда, которая питает философа. Поэт напоминает сам:
Ты коварства бегущих небес опасайся.
Нет друзей у тебя, а с врагами не знайся.
Не надейся на завтра, сегодня живи.
Стать собою самим хоть на миг попытайся...
<Перевод В. Державина>
- Это прекрасно, -.задумчиво сказала Катрин. - Кто это написал? Хафиз?
- Нет, Омар Хайям.., пьяница, но он знал, о чем писал. Бегство вашей служанки причинило вам боль, это естественно, но вы ничего не можете с этим поделать, зачем же себя мучить? Жизнь продолжается...
Он был прав, жизнь продолжалась, и вскоре Катрин вернулась к привычному для себя образу жизни. Она проводила время у вдовствующей герцогини, чье здоровье быстро ухудшалось, или вела хозяйство, или посещала мать и дядюшку Матье.
К июню Катрин полностью выздоровела, не осталось и следа от ран, за исключением тонкого розового шрама на спине, который, к счастью, был не виден, если оголялись плечи. У нее не было ни малейшего желания возвращаться к Филиппу или к Гарэну. Оба в этот момент находились в Труа, на свадьбе принцессы Анны и герцога Бредфордского. Эрменгарда не поехала на свадьбу, потому что ничто не могло заставить ее покинуть вдовствующую герцогиню в ее теперешнем плохом состоянии.
После свадьбы Анны Маргарита Гиенская вернулась к матери, а Филипп сопровождал новую герцогиню Бредфордскую в Париж, где она намеревалась поселиться в роскошном особняке Турнель. Свадьба Маргариты и Ришмона должна была состояться в октябре, и именно в Дижоне. Она настояла на этом, так как хотела, чтобы ее мать, хотя и прикованная болезнью к постели, присутствовала на свадьбе. Катрин была довольна таким решением, потому что наверняка не увидела бы Гарэна до октября. Дела требовали присутствия Филиппа и во Фландрии. Он не должен вернуться до свадьбы, а Гарэн, как обычно, останется с ним.
По правде говоря, Гарэн и его деятельность не очень ее интересовали. Он оставил ее одну, и это было все, что ей нужно. Но Филипп не забывал ее. Примерно дважды в неделю запыленный посыльный спешивался или, точнее, падал с лошади во дворе дома де Брази. Иногда лошадь и наездник падали вместе.., но церемония оставалась неизменной: посыльный становился на колени и одной рукой протягивал письмо, а другой - пакет.
Послания обычно были короткими. Филипп Добрый не был большим любителем писать письма. Несколько нежных слов или стихотворных строк, заимствованных у какого-нибудь поэта. Но подарки его всегда были необыкновенны... Посыльные герцога никогда не приносили драгоценностей, поскольку герцог считал, что это было бы оскорбительно для Катрин. Только муж или возлюбленный может дарить драгоценности. Вместо этого он посылал ей восхитительные произведения искусства, статуэтки из янтаря, нефрита, хрусталя или слоновой кости, покрытые золотом ларцы для мощей результат упорной работы умельцев Лимузена, где золотое покрытие отражалось в блеске усыпавших ларцы жемчужин; или же это могли быть кружева, меха, парфюмерия или заводная игрушка - жонглер, одетый в красный атлас и подбрасывающий золоченые шарики.