* * *
Ганимед, Сед, Эфалид, Астрея и Медея завтракали в номере Ганимеда. Хотя завтраком это можно было назвать с натяжкой, скорее это было совещанием, приправленным огромным количеством кофе и всевозможного вида сладостями. Все в команде Ганимеда были одновременно большими сластенами и заядлыми кофеманами. Они с жаром обсуждали теории и версии, спорили и искали истину.
- Почему ты думаешь, что равновесие будет нарушено? – не сдавалась Медея. – подготовка заговора настолько тщательная, настолько продуманная, настолько щепетильная и долгоиграющая – что к мойрам не ходи – готовится чистый, аккуратный захват Власти. Я не верю, что Офион или кто бы то ни было готов пожертвовать Олимпом. Олимп – это символ Власти. Тот, кто восседает на Олимпе – является законодателем в этой Вселенной.
- Я так понимаю у тебя есть собственная версия? – поощрила подругу Астрея.
- Почему бы не предположить, что расчет сделан на инфляционную теорию?
- Это та, что предполагает одновременное существование параллельных вселенных и образование множественных дочерних? – с интересом и даже каким-то ажиотажем в голосе уточнил Ганимед. Было совершенно очевидно, что идея ему уже нравилась.
- Да. В целом твоя идея с микроскопической вселенной в состоянии космологической сингулярности – на правильном пути. Но я думаю, что расчет не на «большой взрыв», который разнесет в дщерь Олимп и большую часть светлых миров, а на отпочковывание новорожденной вселенной от нашей. Это, разумеется, тоже не пройдет без определенных разрушений и обязательно уничтожит один из светлых миров, а также часть пространственной наружной стены там, где собственно и будет происходить отпочковывание, тут ты прав. Но расстояния между мирами более, чем приличные. Поэтому мое предположение, что для эксперимента будет выбрана наиболее удаленное и наименее заселенное Созвездие нашей Вселенной.
- Вот теперь мне стало особенно интересно, почему ритуальные убийства происходят именно на Земле? – Эфалид опередил Седа и задал вопрос, вертевшийся у обоих на языке.
- Земля – любимое детище Кроноса, - ответил Ганимед. Офион об этом знает. И этот мир смертных, он особенный. Здесь уживаются и, причем достаточно мирно, все пять магических элементов: магия науки, магия времени, магия пространства, ментальная магия и стихийная магия.
- Не только Кронос, и Зевс, и Прометей, и Гестия, и я – все мы благоволим именно к этому миру смертных, - сообщила Астрея. Просто другие миры смертных – они другие…, только в этом мире смертные – созданы по образу и подобию богов. И не только внешне, но и внутренне. Только землянам – доступен весь спектр эмоциональных и интеллектуальных переживаний, точно также как и богам. Зевс предложил тебе возглавить ВАОПР, сделав Землю штаб квартирой организации – не только потому, что ты землянин, а еще и потому, что он готов пожертвовать любым миром в этой Вселенной, но только не этим. Но я отвлеклась. Земные светлые ведьмы – были выбраны, только потому, что их магия включает в себя все пять элементов магии. Во всей Вселенной нет другого такого мира, в котором бы душа была носителем всех пяти элементов магии. Точнее, ведьмы – это особый вид в магической классификации, который встречается только на Земле.
- В общем, вопрос, почему и откуда пятигранники и почему именно ведьмы – больше не стоит на повестке дня, - резюмировал Ганимед.
- Мне до конца не понятно, почему именно светлые ведьмы, вернее даже не ведьмы, а миры. Почему новорожденная вселенная должна отпочковываться именно в одном из удаленных светлых миров, а не в одном из темных или нейтральных, например? – задал вопрос Сед.
Ганимед как раз собирался ему ответить, но в этот момент в дверь постучали. Открыв дверь, Ганимед сначала увидел замотанную в одеяло Пандору, пребывающую в сомнамбулическом состоянии, а потом разводящего руками Ликурга:
- Им, она не на что не реагирует! Я звал ее, но она не реагирует. Ей снился кошмар. Я пытался убедить ее, что это сон, что ей нужно просто проснуться, но она не реагирует.
Ганимеду даже напрягаться не нужно было, чтобы понять, что что-то удерживает Пандору в мире Гипноса, даже не удерживает, а затягивает. Он взял Пандору за плечи и, гладя ей прямо в глаза, сказал: - Ора? Ты слышишь меня, Ора? Если слышишь, то просто иди на звук моего голоса. Не отвлекайся. Иди. Пока не увидишь мои глаза. Иди. Ты до сих пор все делала правильно. Просто иди на звук моего голоса. Слушай только его. Сосредоточься на нем. Твоя задача увидеть мои глаза. Ну же Ора! Если кто-то может, то это ты. Ты проснешься, как только увидишь мои глаза…
Получилось…, кажется, получилось. Она слышала его голос. Очень далеко, очень глухо, но слышала. Он просит идти на звук его голоса. Значит надо идти. И она шла, сосредоточив все свое существо на его голосе. Понимая, что от того насколько ясно она слышит его голос зависит ее свобода. Ей показалось, что прошла целая вечность. Но он говорил с ней и говорил. А она шла и шла, пока не увидела его глаза. Оцепенение спало в тот же миг. Сна, как и не было, причем во всех смыслах этого выражения. Ей больше не хотелось спать. И разбитость была такая, как будто бы она не спала трое суток.
Пять пар любопытных глаз смотрели на нее, шестая и седьмая пара глаз, принадлежащих Ликургу и Ганимеду, смотрела обеспокоенно.
- Все, знакомьтесь это Пандора, которую мы все так долго ждали. И затем уже обращаясь к Пандоре: «Ора, постарайся очень подробно рассказать, что тебе снилось. Видела ли ты этот сон раньше. Сколько раз? Когда начались сновидения», – потребовал Ганимед.
- Это был третий раз. Сновидения начались только в этом времени. Но прошлые два раза – у меня не было проблем с тем, чтобы проснуться, и близко не было. И голоса тоже не было.
- С самого начала и очень подробно и ничего не опускай – Ганимед звучал более чем обеспокоенно или встревожено, что-то было в его голосе, что заставило ее выложить все, даже ее опасения насчет того, что она опасается, что повторит судьбу той другой Пандоры и принесет этому мира несчастья.
- Кроме мойр, меня, Зевса и теперь тебя никто не знает, как именно звучит твое пророчество. Но все знают, что пророчество совсем отменить нельзя. Твой… вернее сын Метиды и Зевса, если бы родился – стал бы тем, кому суждено свергнуть Зевса и нарушить баланс между Тьмой и Светом. Но родилась дочь. И пророчество претерпело изменение; однако, потенциал реализовать первый вариант пророчества остался. Это понимают все, кто хоть что-то знают о пророчествах. Так вот кто-то подталкивает тебя к мысли, что ты таки станешь причиной Апокалипсиса. Ты должна была видеть эти сны постоянно, пока бы не поверила в это. Но Стоунхендж – здесь такое сосредоточение ведьмовской пятигранной силы, что у нашего темного мага все идет не так как задумано. Сны тебе внушались. Поставим на тебя ментальный щит – и ты больше не будешь их видеть.
- Почему ты так уверен? – вмешалась Медея.
- Потому, что все сходится на том, что Пандора важная часть плана заговорщиков. Но их преимущество в том, что они о ней и ее способностях знают намного больше, чем мы. Офион – обладает гораздо более глубоким и древним знанием, чем любое божество или титан во Вселенной. Если быть более точным, то Офион – есть интеллект в чистом виде. Офион, кстати, пра-прадед Пандоры со стороны матери.
- Ора, Лик, Присоединяйтесь! Я сейчас попрошу, чтобы принесли горячего кофе. Ора, кофе тебе обязательно понравится, я уверен. Что касается сладкого, то здесь бери и пробуй все, что на тебя смотрит, - Пандора наблюдала за Ганимедом и думала, что, наверное, так себя и ведут заботливые дядюшки. Но кроме этого - Ганимед больше не смотрел на нее как на нечто неодушевленное аномально отвратительное, – подумала она, - разумеется, он по-прежнему считал ее неведомой зверушкой, от которой не знаешь, что ожидать, и чемоданом без ручки, который и нести тяжело и выбросить нельзя, но, по крайней мере, его уже не передергивало каждый раз при взгляде на нее.