У нас гора с плеч упала. Вообще с пожилыми людьми нужно быть очень острожными. Подумаешь, что они ровня тебе и начинаешь с ними обсуждать проблемы как с соратниками, а они вдруг замолчат и обидятся, не почувствовав должного к себе уважения.
- Ладно, знаю я, Олег, что вы в армии служили, любите говорить прямо и четко, поэтому и я последую вашему примеру, - сказала хозяйка. - Первое - мы с вами очень дальние родственники. Очень дальние, но других родственников у меня нет. Второе. Стара я очень стала и одна уже не могу обслуживать себя. Нужна помощь, да и наследство кому-то нужно передавать. Лучше, когда оно передается из теплых рук, а не расхватывается их холодных рук. Не хочу, чтобы прахом всё пошло. Третье. Этот дом нужно сохранить во чтобы то ни стало, и никому его не отдавать и не продавать. Сделайте здесь своё, то есть наше родовое гнездо. Пусть ваши дети и внуки живут здесь, а потом и внуки ваших внуков. Нельзя, чтобы наша линия пресеклась. Вот такая получилась диспозиция. Можете отказаться. Я и так помру, а всё добро прахом пойдет. Решайте. Обиды на вас держать не буду.
За столом воцарилась тишина. Мы были готовы ко всему, но вот не к этому. Мы думали, что нам предложат купить этот дом, а нам он достается даром впридачу с немощной родственницей. Да и родственница ли она нам?
Кто сейчас может рассказать о своей родне дальше второго или третьего колена. Единицы. Это только в Азии изустно передают легенды о своих родах и своих родственниках, а у славян это как-то не прижилось.
Хотя, какие мы славяне? Мы уже давно не славяне, а советские люди с повернутыми идеологией набекрень мозгами. Мы самые великие. Мы самые умные. Мы самые весёлые. Мы самые добрые. Широка страна моя родная, где так вольно дышит человек. Москва - третий Рим и четвертому Риму не бывать. Православие потому и Православие, потому что оно правильно и верно. Идеи Маркса, Ленина и Сталина правильны и всесильны, потому что они верны. Если бы не православие, мы бы до сих пор были язычниками и ходили в медвежьих шкурах. Если бы не Ленин и Сталин, то мы бы до сих пор были в крепостном праве и помещики продавали нас пучками по пять штук в базарный день. Одним словом, в голове такая каша, что мы сами себя не понимаем и не знаем, кто мы и чего хотим.
- Да мы и не против, - сказал я и жена согласно кивнула головой, - да только что о нас подумают люди? Скажут, что навязались бедной старушке неизвестно какие родственники, обдурить её хотят, забрать дом себе, а её в дом престарелых. Потом ведь на чужой роток не накинешь платок.
- За это не волнуйтесь, - сказала повеселевшая Клара Никаноровна, - есть у меня одна бабёнка, так она получше всякого Совинформбюро доведет до каждого сознательного и несознательного гражданина нашего посёлка о моих родственниках. И давайте мы не будем тянуть дело с оформлением дома на вас. Прямо с завтрашнего дня и начнём. Вы же сегодня никуда не уедете? - она вкрадчиво посмотрела нам в глаза. - Место, где спать есть, и к дому привыкать будете, и дом к вам привыкать тоже станет
Конечно, в словах старушки были определенные странности, но вот вы доживите до её лет, тогда и посмотрим, какие у вас будут странности в речи.
В доме оказалось ещё три отдельных комнаты, в которых стоял диван, на котором спала старушка, и широкая кровать, на которой расположились мы.
- Слушай, я поверить не могу во всё происходящее сегодня, - шептала мне жена, - это какая-то сказка. А чего ты не говорил, что у тебя есть такая родственница.
- А я-то откуда знал о ней, - сонно сказал я, - мои родители ничего не говорили о других родственниках. Давай спать. Утро вечера мудренее. Завтра всё и обкумекаем.
Уснул я мгновенно. Дамы тоже спали тихо и спокойно. Вино действительно было массандровское, от вина щеки моих женщин покраснели и они уже были как две давние подружки, разговаривая о всяких женских делах.
Глава 4
Ночью мне показалось, что дом стал качаться и подниматься вверх. Затем он стал качаться так, как будто куда-то пошёл, переставляя под собой огромные лапы.
Я пошёл в большую комнату, в так называемую залу, постоянно сваливаясь то в одну, то в другую сторону, как на корабле во время сильной качки.
Я понимал, что должен был остановить этот дом и вернуть его на место, сказав старую и всем известную фразу:
- Домик, домик! Встань ко мне передом, а к лесу задом.
И домик сразу встанет как надо, а из дверей выйдет улыбающаяся Баба-Яга и скажет:
- Чую, русским духом запахло. Кто это в мои владения без приглашения приперся?
Я вышел из спальни прямо так, как и встал, в семейных трусах и предстал перед тремя женщинами, ведущими оживлённый разговор. Первой была хозяйка, Клара Никаноровна, второй - моя жена, третьей - развесёлая молодица лет далеко за сорок в простом ситцевом платье и с бидоном, стоящим у ног. Бидон был старый, самодельный из паяной жести с высоким узким горлышком, заткнутым деревянной пробкой с белой тряпкой.
Неловкую ситуацию скрасила наша хозяйка, которая просто указала на меня рукой и сказала:
- А вот, познакомьтесь, Верочка, это Олег, мой внучатый племянник, которого я, наконец-то, нашла и который будет жить у меня вместе с женой, помогая бедной старушке в её нелегкой жизни, скрашивая последние годы. Можно сказать, что это мой прямой и единственный наследник.
Кивнув головой, я скрылся в спальне и стал надевать брюки, висевшие на спинке стула. Когда я вновь вышел из спальни одетым, молочницы Верочки уже не было.
- Вот и моё Совинформбюро заработало, - сказала Клара Никаноровна, - к обеду весь посёлок будет знать, что вы мои родственники.
- А мы действительно родственники? - спросил я.
- Все люди - братья, - улыбнулась старушка, - все мы произошли от Адама и Евы, а, значит, и есть родственники. Я ещё вчера в вас почувствовала родную кровь, а это, поверьте мне, очень немало для того, чтобы вверить свою жизнь в ваши руки. Да, вот так.
- Не обижайтесь, Клара Никаноровна, - сказал я, - просто всё так неожиданно, что я ещё не до конца осознал то, что произошло вчера. А, кстати, вчера не было никакого землетрясения? Мне показалось, что дом как бы кренился из стороны в сторону.
- Вот видите, - торжественно сказала хозяйка, - если бы вы не были нашей крови, то вы бы этого не почувствовали. Дом стоял на месте, просто вы очень чувствительны к волнам человеческого настроения, которые пробегают над нами ежечасно и ежеминутно и над нашим домом в то время, когда очень многие люди начнут поминать нас одновременно. Но вы привыкнете ко всему. И ничему не удивляйтесь. Воспринимайте всё так, как оно есть.
В это время нас позвали завтракать, а после завтрака я поехал в город взять с собой знакомого нотариуса и оценщика недвижимости, чтобы записать это всё в завещание.
Договорившись с чиновниками о завтрашнем выезде, я заехал домой и попытался в Интернете найти данные на Клару Никаноровну. Никакой информации я не нашёл, да и откуда ей взяться в таком современном средстве коммуникации.
Человек я небогатый и поэтому на оценщика и нотариуса потратил чуть ли не половину всех моих сбережений. Откуда могут взяться большие деньги у писателя, издающего свои книги в бесплатных издательствах, печатающих книги по заказу? Книги никто не редактирует, встречаются в них и опечатки и несогласования, типа, читайте как есть. Даже книгу в издательскую форму загружает сам писатель. За всё он получает международный стандартный книжный номер, сокращённо - ИЭсБэЭн. Этот уникальный номер книжного издания является частью так называемого издательского пакета. Он необходим для распространения книги в торговых сетях и автоматизации работы с изданием. А автору ещё обещают десять процентов от стоимости продажи каждого экземпляра. Правда, я пока не встречал ни одного человека, который мог похвастаться гонорарами из таких издательств, но зато у писателя есть напечатанные книги. Поэтому приходится довольствоваться пенсией и редкими приработками на стороне.