Инспектор схватил директора за лацкан пиджака, притянул его к себе через стол.
- Очень быстро соображайте - к кому из взрослых он пойдёт?
***
Николаич жил в старой панельной пятиэтажке, который год дожидавшейся сноса. Сразу заходить Толик не стал. Постоял под окнами, подождал. Если Николай скучает, он каждые полчаса врубает себе сцену воздушного боя из старого фильма «В бой идут одни старики». Колонки у него хорошие, война на весь двор идёт. «Будем жить!» - орёт Николаич вместе с горящим в самолёте пилотом, а из окна пустые бутылки швыряет. А иногда и не пустые. А иногда стихи свои орёт. Толик помнил, что-то вроде: «Я главного не понял, а главное - душа. Была вода в ладонях - ушла...»[1] Поэт, блин. Но было тихо.
Толик зашёл в вонючий подъезд и увидел Николаича. Тот сидел на ступеньках и задумчиво перебирал в руках связку ключей.
- Привет, - сказал Толик.
- Привет, Окунев, - сказал Николаич и стал внимательно рассматривать Толика. А Толик сразу забыл все слова, которые собирался сказать. Он ведь долго готовился к этому разговору, представлял, как будет убеждать Николаича взять его в дорогу, а Николаич будет отказываться, а он ему напомнит, как видел однажды, что Николаич кормит голубей и никому не сказал... а вот теперь кажется, потерял дар речи.
- А я вот домой не могу попасть... представляешь - ключи не подходят! - и Николаич растерянно пожал плечами.
- Это из-за меня, - наконец смог сказать Толик. И сразу легче стало, как в воду холодную собирался-собирался и прыгнул.
- Да-а-а? Дай догадаюсь - ты мне замки поменял пока я в ларёк бегал. За десять минут поменял?
- А ты не шути. Сейчас тебе не до шуток будет.
Николаич встал и, подойдя к Толику вплотную, продолжал с интересом на него смотреть. Толик понял вдруг, что физрук совсем небольшого роста.
- Николаич, отведи меня в школу колдунов.
И учитель не испугался как Костик Бобров. Он как будто ждал этих слов. Как будто понимал, что будет с ним сегодня непременно какая-то неприятность.
- Вот гадёныш, - сказал Николай. - Ну и почему ты меня, позволь поинтересоваться, выбрал?
Толик растерялся. Он и сам толком не знал, почему пришел к учителю физкультуры.
- Ну, может, потому, что ты разрешаешь на «ты» себя звать... и воевал. И волшебники тебя до сих пор не забрали, хотя ты вон какой весёлый, анекдоты не боишься рассказывать и нас не ругаешь, когда смеёмся.
Николаич вздохнул и процитировал сам себя:
Говорил крокодил вежливо
Маленькой обезьяне:
Я сыт, до обеда следующего
Останемся друзьями!
Потом протянул Окуню ключи.
- Попробуй ты открыть.
Толик проскочил лестничный пролёт и легко открыл дверь квартиры.
***
- Скажите, меня накажут? - спросил директор. Он вёл машину по раскисший дороге, с трудом удерживаясь от заноса.
- Не дёргайте руль, - сказал инспектор. - Никто вас не накажет. Наказывают или для примера, или чтоб самому неповадно было, но этот случай уникальный. Нет смысла вас наказывать.
Инспектор подумал, что наказать следовало бы его самого: он прошляпил мальчишку, упустил из-под носа. Но и этого тоже не будет. Потому что наказать инспектора мог только один человек. Но этот человек никогда не разменивался на наказания. Утративший доверие сотрудник просто исчезал при обстоятельствах, о которых инспектору не хотелось вспоминать.
- А в чём уникальность этого пацана? - немного успокоившись, спросил директор. И сразу испугался своего вопроса. - Если это не секрет, конечно.
- Секрет, - с удовольствием ответил инспектор. - Секрет государственной важности. Но вам я его раскрою.
После этих слов машина снова вильнула. Директор покосился на собеседника, но ничего не сказал. А инспектор развлекался. Он вполне мог позволить себе раскрыть государственную тайну этому олуху в полной уверенности, что вампир, паразитирующий на детишках, о ней никому никогда не расскажет. Он тоже умел делать так, чтобы люди исчезали. Даже если эти люди вампиры.
- У мальчишки должно в скором времени проявиться уникальное Умение. Он нам нужен. Нашему Министерству. И нам совсем не хочется, чтобы он со своим Умением оказался у колдунов. Лучше уж ему тогда в болоте утопнуть.
Директор остановил машину возле дома Николаича.
- Здесь, - сказал он.
- Быстрей, - сказал инспектор.
Они вышли из машины и почти бегом направились к подъезду. Уже поднимаясь по лестнице, директор спросил:
- А разве в Министерстве уже научились определять заранее, какое Умение проявится у человека?
- А вы не так глупы, как кажетесь, - прыгая через ступеньки, ответил инспектор. - Научились. В этом всё и дело. Учились, учились и научились.
Директор был хоть и не великого ума, но и, действительно, не настолько глуп, чтобы не понимать - инспектор не раскрыл ему и сотой доли информации, но того что стало известно - достаточно, чтобы навсегда потерять покой.
Дверь в квартиру на третьем этаже была распахнута. Они вошли, огляделись. Обстановка из категории «запущенное холостяцкое жилище» приближалась к категории «бомжатник».
- Опоздали, - пробормотал инспектор.
- Будем преследовать? - сотрясаясь объёмистым пузом, деловито спросил директор. - Вы же знаете направление?
- Будем, обязательно будем, - ответил инспектор, разглядывая директора. Под его взглядом тот попытался втянуть живот и расправить плечи. Получилось плохо. - Но не мы, - заключил инспектор и спросил:
- Мать мальчика живёт в посёлке?
- Да, работает в ателье, насколько я помню.
- А эта девочка... Лиза? Она почему-то знала про побег, а такое доверяют лишь близким людям. Они приятели?
- Понимаете, побег к колдунам это ведь ещё и детский фольклор, - оживился директор, почувствовав близкую ему тему. - Они про это сочиняют страшилки, пугают друг друга, поход к колдунам овеян у них романтикой, беглецов героизируют... - директор споткнулся под холодным взглядом инспектора и быстро закончил: - Он мог всему интернату рассказать, что идёт к колдунам, но мало кто воспринял бы его слова всерьёз.
- Однако девочка была уверена, что он сбежал. Значит, принимала всерьёз. Расскажите мне про неё как можно подробней.
Директору очень не хотелось рассказывать про Лизу, да ещё и подробно но, промокнув лысину платочком, он раскололся. А куда ему было деваться?
***
- Мне деваться было некуда, - рассуждал Николаич, пока на коротком привале Толик с Костяном доедали консервы. - А вот ты зачем с нами попёрся?
Он спрашивал, конечно, у Боброва, который корочкой хлеба вычищал дно банки «Завтрак туриста». Костян догнал их, когда они уже лес прошли и подходили к болоту, а до этого от самого посёлка незаметно шёл следом.
- А куда мне было деваться? - угрюмо ответил Костян. - Небось, знаете, что бывает с теми, кто колдунам насолил...
- Знаю, - охотно ответил Николаич, - неприятности разные бывают. Со мной они начались даже раньше, чем этот юноша ко мне притопал. В собственную квартиру не мог попасть. Но это мне, видимо, знак подавали - не упрямься, дескать, веди его к нам, раз именно тебя он выбрал в провожатые. А ты чего испугался? Он же не колдун ещё и когда им станет - неизвестно.
- Ну, вы даёте! - Бобров отбросил банку и встал. Поглядел на физрука, как на полоумного. - Как это не станет, если пошёл в школу колдунов? Оттуда ещё никто не возвращался. А когда станет, непременно мне отомстить захочет. Я бы, например, обязательно захотел. А он чем лучше? Так что я сам в колдуны пойду, раз такое дело. Хоть и не собирался. Мне оно незачем. У меня родители в порядке, по тюрьмам не сидят.
- Ты бы родителей лучше не трогал, - зло сказал Окунь, поднял брошенную Костяном банку и стал втаптывать в землю вместе со своей.
- А то что? - презрительно спросил Бобров. - Мне теперь тебя бояться нечего - сам колдуном буду. А сейчас могу и в рыло дать как раньше.
Толик секунду подумал и хитро глянул на Николаича. Тот ему подмигнул незаметно и приготовился слушать. Окунь подошел к Боброву и ласково спросил.