- С-сучья мать, как же этот говноел меня достал! – Чет прикрыл глаза. – И откуда он взялся на мою голову? Живёшь себе спокойно, никого не трогаешь, ловишь всякую мразь, развешиваешь вдоль дорог, а потом появляется какой-то долдон в доспехах, и ты должен выполнять его долдонские приказы! С-сучья мать!
- Садись на коня, - приказал Кору, и я без лишних слов полез в седло. Конь повернул ко мне голову, посмотрел хитрыми тёмными глазами, и я тут же решил назвать животное Уркаганом.
Повинуясь мановению лопатообразной ладони бородача группка всадников медленно подъехала к нам. Восемь больших угрюмых парней в длинных куртках с нашитыми на плотную кожу металлическими бляшками. У каждого к седлу приторочен большой обоюдоострый топор в чехле. Нетрудно догадаться, что эта восьмёрка подчиняется Чету.
Рослый парень с гривой светлых волос, обрамляющих смазливую физиономию лениво поправлял серебристую застёжку дорогого плаща, под которым я заметил блеск доспехов. Необычайно длинный двуручный меч почти касался земли, и я задумался, что произойдёт с оружием, когда его владелец покинет седло своего белоснежного скакуна. Видимо, обладатель того начальственного баритона, который прежде обращался к Чету. Ну и заодно телохранитель транспортируемой принцессы.
А невысокая фигурка на чёрном коне должно быть и есть та самая Вайолетта. Ни хрена не рассмотреть под длинным чёрным плащом. Да и свет не способствует. Ну, во-первых, это можно будет сделать и позднее, а во-вторых, на кой оно мне?
Зато белокурый красавец не преминул бросить в мою сторону пару презрительных взглядов. Болван. Не слишком разумно начинать долгий и опасный путь, презирая того, от кого может зависеть твоя жизнь. Я – другое дело. Я тут могу презирать и ненавидеть кого угодно, потому что моя жизнь зависит только от меня.
А по поводу подобных взглядов…Э-хе-хе, нахлебался я такого отношения по самое горло. Поначалу, честно говоря, весьма задевало, хоть в петлю лезь. Потом немного успокоился, а сейчас так и вовсе воспринимаю с насмешливым интересом. За двадцать четыре года пришлось испытать и вещи, много хуже презрительных взглядов. И да, даже плевки не казались чем-то, из ряда вон. Я всё это вытерпел и остался жить, а многие, плевавшие в мою сторону, давно гниют в земле, не оставив после себя даже приличных воспоминаний.
Не имея желания общаться хоть с кем-то, из этой компании, я натянул капюшон и похлопал Уркагана по шее. Положим, лошадь – не самое верное животное, но даже оно даст фору людям, так что доверять сейчас я мог лишь коню. Естественно, большинство предпочитает собак. Как-то слышал, что один из гроссмейстеров Гуннланда высказался, дескать, чем он больше узнаёт людей, тем больше любит собак. Так-то оно так, просто у меня слишком много неприятных воспоминаний связано именно с этими верными охранниками. Одни только кошмарные моменты, когда ты мечешься среди деревьев ночного леса, а со всех сторон доносится приближающийся лай, чего стоят. Нет, собак я не любил.
- Западные ворота подготовлены, - сказал Кору и мне показалось, будто я слышу в его голосе тень насмешки. И так всякий раз, при беседе с коротышкой. Всё время чудится, будто он имеет в виду нечто иное, чем то, о чём говорит. - Чет, слушай очень внимательно. Обстоятельства несколько изменились, поэтому я внёс изменения в план. Ты и твои парни больше не сопровождают группу до почтовой станции. Вы провожаете их к воротам и на этом всё. Уразумел?
- С-сучья мать, - бородач выругался, однако его загорелая рожа выражала всё, что угодно, кроме расстройства. Ясное дело, ему не улыбалось тащиться с принцессой и её надутым дружком лишние два десятка лиг. – Уразумел, чего уж там не уразуметь в ваших постоянных изменениях плана? Мать его, лучше бы продолжал околачивать чресла на границе. Там спокойнее было.
- А если ещё раз высморкаешься в штору в присутственном кабинете, - мягко и тихо сказал Нарим, - получишь палок и отправишься очень далеко. Дальше, чем на границу – это точно.
Чет захохотал так, что лошади шарахнулись в сторону, а белокурый спутник принцессы выпучил свои зенки так, словно его мучили газы, после второй миски бобовой похлёбки. Впрочем, кто его знает, чем он там налупился перед поездкой. Принцесса продолжала молчать, спрятавшись в своей попоне. Может, спит? Оно и к лучшему.
- Послушай, эй, как там тебя? Нарим, да? – телохранитель принцессы щёлкнул пальцами так, словно подзывал пса. – Долго вы ещё будете болтать? Пора бы и выступать, если мы хоти, чтобы её светлость как можно быстрее оказалась в безопасности.
Кору медленно повернул голову в сторону говорившего. Его губы продолжали удерживать неизменную улыбку, но как мне показалось сейчас усмешка напоминала оскал бешеного лиса. На пухлых щеках обозначились желваки.
- Послушайте, эй вы. Как вас там, - в некотором раздумье сказал Нарим, рассматривая красавчика. – Граф Шу, если не ошибаюсь? Не обессудьте, трудно запомнить: при дворе вертится столько прихлебателей, немудрено и забыть имя очередного бездельника. Так вот, граф, - Кору точно выплюнул это: «граф» в сторону побелевшего от гнева графа, - эту операцию готовил лично я, поэтому мне лучше знать, когда и что нужно делать. Посему, нехрен мне указывать.
Рука молодого идиота опустилась на рукоять его меча и тут же арбалеты мальчиков Нарима уставились в грудь графа. Чет и его парни с интересом наблюдали за развитием событий, предпочитая держаться в стороне. Лично я предполагал, что скоро принцессе потребуются услуги другого телохранителя. Взамен продырявленного. Но я ошибался.
На руку, вцепившуюся в рукоять оружия, опустилась другая – тонкая ладошка в чёрной перчатке. Тихий голос произнёс:
- Прекратите, Сигон. Вы ведёте себя, как мальчишка.
- Хорошо, - сопляк бурлил, точно котёл с яростью. – Но я обязательно вернусь, чтобы утрясти это небольшое недоразумение.
- Несомненно, - Кору повернулся к подчинённым. – Если граф вернётся, обязательно утрясите и его, и его небольшое недоразумение.
Ситуация накалилась до предела и начала потрескивать, точно яичница, поджариваемая на сале. Ещё немного и даже вмешательство принцессы не остановит осатаневшего графа. Я терпеливо ожидал, когда Шу набросится на коротышку и получит пару болтов в пузо. Нечасто видишь, как дворянчик истекает кровью, а тут сразу два жмурика за неделю – радость для сердца.
И опять я, к сожалению, не дождался. На этот раз всё испортил бородаты Чет.
- С-сучья мать! – с выражением сказал бородач и стукнул Нарима по плечу. Тот присел, а один из арбалетов немедленно сменил цель. Парни Чета схватились за топоры. Становилось совсем интересно, но следовало убраться в сторону. – Спокойно, други мои и ты, парнишка, тоже остынь. Кору, дружище, я ужасно устал, хочу выпить и завалиться спать. Поэтому у меня нет никакого желания весь сраный день сидеть в присутственном кабинете, слушать унылого осла и подписывать кучу бумажек. Ну там, где будет написано, как этот придурок споткнулся и упал на арбалетный болт. Вернётся с-сучёнок – прирежьте его втихую и дело с концом, а сейчас пусть едет к с-сучьей матери. Лады?
Кору задумчиво посмотрел на него, потомтяжело вздохнул и на его пузхулую физиономию вернулось выражение безмятежности. Телохранитель Вайолетты много хуже владел собой, поэтому его перекошенная физиономия ещё очень долго подёргивалась, а зубы громко скрипели. Знаю я таких. Был в окружении слуг, уже спустил бы их резать и убивать, а так…Рядом находились только тихо хихикающие ребята Чета.
- Проваливайте с глаз моих, - сказал Укору и поманил меня пальцем. Я заставил фыркающего Уркагана подойти ближе к Нариму. – Так вот, купец, мы с тобой на некоторое время расстаёмся. Сам видел, с кем тебе предстоит путешествовать. Оно и к лучшему, самого начала будешь знать, что надеяться можешь только на себя.
- Это понятно, - угрюмо ответил я, пытаясь сообразить, в чём заключается та шутка, о которой знает лишь Кору. И есть ли она вообще, - но меня это не очень волнует. Гораздо больше меня интересуют мои денежки. Надеюсь, вернувшись найти их в целости и сохранности.