Четыре пары сияющих восторгом глаз уставились на Имэй с надеждой. Мальчишек можно понять. Вроде бы и учатся не где-нибудь, а во всамделишной магической школе, но никаких чудес здесь не видать. Если, конечно, не считать чудом сытный ужин.
- Вы же слышали, что сказал Мастер? - девушка попыталась придать своему тихому голосу необходимую учителю строгость. - Придется очень постараться, чтобы его не разочаровать. Готовы?
Радостный визг, впрочем, тут же оборвавшийся, стал ей единственно возможным ответом. Ли Имэй сама такая. Книги были её божествами, писчие принадлежности -- священными реликвиями, амулеты и талисманы... детьми? А еще Имэй обожала уроки каллиграфии из-за запахов: сладковатого -- бумаги и терпкого -- туши. Светлая сухая бумага и чёрная мокрая тушь, они как день и ночь, как Ян и Инь, соединяющиеся противоположности, порождающие что-то совсем иное. Магия, но доступная каждому, волшебство, но понятное не только посвящённому. И, по мнению Имэй, лучший дар богов людям -- слово, запечатлённое в знак.
- Даже рана от меча может зажить, не оставив шрама, но след от туши останется до тех пор, пока цел лист бумаги. Сама по себе бумага не несет никакого смысла, сама по себе тушь бесполезна, и только вместе они станут чем-то большим. Каллиграф же, особенно, если он одарен внутренней силой, всегда помнит об этом. Он созидает смысл из ничего, из безжизненных вещей, одним лишь движением руки.
Имэй могла часами говорить о своем любимом занятии.
- С-старшая сес-стра, а что мы б-будем писать в п-посланиях и кому? - полюбопытствовал Су Ли, неимоверным усилием воли преодолев смущение и заикание.
У него уже в семь лет были все задатки стать прекрасным каллиграфом, а со временем превзойти Имэй. Таково мнение Мастера, а он редко ошибался. Точнее, никогда.
- Мы напишем послания всем нашим братьям и сестрам. Попросим их вернуться в Школу поскорее. Но есть одно важное условие: чем короче они будет, тем быстрее достигнут адресатов. Лучше -- из одного слова.
- А какое эт-то с-с-с...лово? - прошептал одними губами мальчик.
Наставник считал, что заикание такому магу только на пользу пойдет. Кто большую часть жизни молчит, тот лучше чувствует силу письменного знака.
- А вот мы сейчас его придумаем все вместе, - улыбнулась Имэй. - Нам нужно позвать всех учеников так, чтобы они услышали и немедленно вернулись. Одним знаком.
- Надо написать "Пожар", - тут же предложил Ян Янь.
- Превосходно! Прибегает... скажем, брат Сяо Чу и узнает, что его обманули. Что он сделает с обманщиком?
Ян Янь вообразил себе в красках старшего братца, когда тот в гневе, и поёжился, как от резкого сквозняка.
- Устроит "охоту на белок", да?
Лук и стрелы с {томаркой} (3) в руках одноглазого стрелка превращались в орудие наказания даже, если тот не приподнимал повязки. А уж если он её снимет... "Охота на белок", когда Сяо Чу гоняет обидчика по всей усадьбе, расстреливая тупыми стрелами в самые уязвимые части тела, покажется милой забавой. Его пустая глазница видит людей и нелюдей насквозь.
- Тогда пусть будет "Тревога!" - сказал Ю Чун.
- Объясни, почему ты хочешь написать этот знак? - решила уточнить Имэй.
Мальчишка неопределённо пожал плечами.
- Если велено позвать всех, то значит, что-то важное случилось, верно? - рассуждал он вслух. - Иначе Мастер Дон не стал бы беспокоиться.
- Ты думаешь, он обеспокоен?
- Угу. Я вчера баловался на тренировке, а Мастер не заметил. И не наказал.
Спрашивать Ю Чуна, почему он баловался, если за это полагается кара, бесполезнее, чем того же Бродягу - о причинах очередного загула по кабакам. Случалось, братец Фэн прямиком шел к Мастеру за авансом -- получить свой десяток палок, чтобы затем с чистой совестью отправиться куролесить по Аньчэну и окрестностям.
Однако же мальчик честно признался:
- Да просто... это самое... проверить захотелось. Интересно же.
Поверить в то, что Мастер ничего не понял, ещё сложнее. Всё он заметил -- и шалость, и неуклюжую попытку прощупать его бдительность, но, видимо, решил, что выходки ученика не так уж и важны, а значит, ребёнок в чем-то прав.
- Сказал ли Мастер, что собирает всех учеников из-за какой-то надвигающейся угрозы? - строго спросила Имэй.
- Не-а, ничего такого.
- Считаешь, он одобрит самоуправство?
Ю Чун испуганно сглотнул и втянул голову в плечи. Старшая ученица молчала, ожидая, когда до мальчишки дойдёт смысл вышесказанного.
- Не одобрит.
- Почему же? - допытывалась девушка.
"Вы должны понимать, что есть причина и что есть следствие, - говорил Мастер Дон. - Некоторые вещи следует просто вдолбить в голову, но человеческие мотивы нужно именно понять. Понимание, как и познание, это мост между берегом Необъяснимого и берегом Истины".
- Мы... это... точно не знаем... а вдруг все наоборот?
"Вот это вряд ли", - подумалось Имэй, но вслух она ничего не сказала.
- Прекрасно, что ты понял. Есть ещё предложения?
Ребятишки сразу же зачирикали, словно воробьи под крышей во время оттепели. Оживился даже Малёк, вырвавшийся наконец-то из когтей дурного сна. Голод, охвативший несколько лет назад западные уезды Лян, лишил Сяо И последовательно - здоровья, дома и семьи. Может быть, ему до сих пор снилось, как он, осипший от крика, ползает по трупам своих родителей-беженцев, не переживших зимней ночи, кто знает? Его нашел Бродяга и весь путь в Аньчэну нес, привязав к спине, чтобы согреть.
- Старшая сестра, старшая сестра! - взвился уже разок проштрафившийся Ян Янь. - Давай пошлем знак "Ждем"?
- Ты хочешь сказать "Ждать"?
Наводящий вопрос содержал маленькую ловушку, хотя идея, надо признать, была отличная. Но будущего воина-мага не так-то просто оказалось сбить с толку.
- Нет, - упрямо фыркнул он. - Именно так, чтобы знак был с дополнительным указателем множества. Мы все ждем, вся Школа.
- Все согласны?
- Да!
- Тогда... - девушка деловито потерла ладонь о ладонь, - за дело, младшие ученики!
Пока решали, кто кому пишет, да пока Имэй утешила Малька, у которого, как всегда, ничего не получалось, пролетела еще четверть отведенного под урок времени.
- А кому напишешь ты, старшая сестрица? - спросил дважды герой дня - Ян Янь.
- Бродяге, - не задумываясь ответила девушка. - Что такое?
Мальчишки ехидно хихикали, даже Малёк, хотя и не понимал причины внезапного веселья.
Показывать смущение Имэй не стала. "Ладно-ладно, впереди тренировка, вы у меня попляшите, малявки вредные", - решила она.
- Вот я расскажу всё брату Бай Фэну, тогда, конечно, станет еще смешнее, - пообещала она, а сама подумала, что готова терпеть любые насмешки, лишь бы Бродяга вернулся живым и невредимым. Да каким угодно, только бы живым.
Имэй занесла кисточку над листом, и его имя вылилось, выплеснулось из неё, как струя крови из разрубленной артерии. Казалось, два иероглифа засветятся, если занести послание в темную кладовку.
- Ух ты! Ничего себе! - ахнул Ян Янь, толкая в бок Су Ли. - Видел? Ты видел? Ух! Эй, не переживай, братан, ты тоже так сможешь когда-нибудь.
Он сможет воплотить свои силу в знаки куда ярче и лучше, поняла Имэй, глянув мельком на восхищенного и одновременно расстроенного мальчишку. Всему свой срок.
И тут же услышала хриплый шепот Малька, обращенный к всезнающему Ян Яню: "Братец Фэн поженится с сестрицей, да?"
Вся Школа знала, кому отдано сердце Ли Имэй. Кроме самого Бродяги, разумеется. Тот просто не хотел ничего понимать.
Как и обещано было, пусть вслух и не сказано, во время тренировки Имэй поставила языкатых мальцов отрабатывать один-единственный удар. Простой, но требующий идеальной четкости движений. А чтобы ни у кого не взрастить чувство несправедливости, показала собственным примером, как это делается. Простая бамбуковая палка в руках девушки-каллиграфа тут же превратилась в разящее насмерть оружие, смутив недовольных детей.