Еще мне неловко потому, что я только что встретил на лестнице вашего мужа. Может, знаете ли, сложиться превратное впечатление, будто бы я…
– Ох, – рассмеялась соседка, – так уж и превратное?
– Клянусь, – торжественно сказал Илларион. – В этих делах я всегда выступаю с открытым забралом и атакую замужних женщин исключительно в присутствии мужей.
– Странная тактика.
– Ну, а третья причина вашей неловкости?
– Вот, – сказал Илларион, протягивая пустую рюмку. – Совершенно не умею побираться и, поверьте, сроду этим не грешил, но тут такой случай… Просто стихийное бедствие. Взялся готовить себе завтрак и вдруг обнаружил, что в доме ни крупинки соли. А магазин у черта на куличках…
– Да, – согласилась соседка, забирая рюмку, – магазин действительно далеко.
– Зато школа в двух кварталах, – как бы между прочим заметил Илларион.
– А у вас есть дети? – удивилась она. – Мне почему-то показалось, что вы живете один.
– Вам правильно показалось, – смутился Илларион. – Я, собственно, имел в виду ваших…
Соседка вздохнула.
– Нас двое, – сказала она, – детей нет. Бог не дал…
– Извините, – сказал Илларион. – Какой я.., прямо как бегемот.
– Пустое, – повторила хозяйка и торопливо ушла на кухню.
Вернувшись домой, Забродов почесал в затылке, пожал плечами, высыпал соль в мусорное ведро и принялся звонить по телефону – ему срочно требовалась машина.
Глава 2
Сергей Дмитриевич Шинкарев проснулся с трудом.
В последнее время такое с ним случалось довольно часто; пробуждение напоминало подъем с невообразимой глубины, тяжелая вода давила со всех сторон, не давая всплыть, утаскивая на дно, сопротивляясь, как живая…
Просыпался он по частям. Сначала в беспросветной тьме возникло надоедливое дребезжание, потом там забрезжил неприятный желтоватый свет, и только через некоторое время Сергей Дмитриевич ощутил настойчивые толчки и понял, что наступило утро.
Он открыл глаза. В окно заглядывал неторопливый октябрьский рассвет, под потолком горела голая лампочка, висевшая на испачканном побелкой шнуре, будильник заливался злорадным звоном, а жена изо всех сил трясла за плечо.
– Подъем, – монотонно повторяла она, – подъем, Сережа, проспишь на работу…
– Все, – сказал он, с трудом ворочая огромным шершавым языком, – все, все, я уже проснулся.
В доказательство он сел на постели и едва не упал обратно на подушку – так сильно закружилась голова.
Состояние было такое, словно он вчера выпил по меньшей мере ведро водки. Конечно, вечером он пил – на то и новоселье, – но все-таки…
Чепуха, решил Сергей Дмитриевич, с трусливой старательностью закрывая глаза на очевидное. Обыкновенное похмелье. Надо меньше пить и больше закусывать. Ч-черт, совершенно не помню, как лег спать…
Он с опаской взглянул на жену, пытаясь отыскать на ее свежем и все еще очень привлекательном лице следы недовольства.
– С-слушай, – нерешительно спросил он, – я вчера.., ничего?
– Ты вчера напился, как зонтик, – сообщила ему жена. – Слава богу, никто, кроме меня, этого не заметил.
– Вот черт, – огорченно сказал он, – извини. Ничего не помню.
– Пустое, – с улыбкой ответила жена. Это было ее любимое словечко – «пустое», и оно означало, что Алла Петровна не усматривала в поведении супруга ничего предосудительного. – Ты устал – переезд, ремонт..
Выпил лишнего и отключился. На то и новоселье.
– Это точно, – бодрясь, сказал Сергей Дмитриевич и с трудом встал. Его качнуло, и он ухватился за спинку кровати. – На то и новоселье. Умница ты у меня, Петровна.
– С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросила жена.
– В полном, – уверил Сергей Дмитриевич и в доказательство звонко шлепнул себя ладонью по голому выпуклому животу.