Информация действительно имелась, но Волгин ей хода не дал. По сравнению с прегрешениями некоторых других начальников проказы комбата выглядели достаточно невинно.
Сейчас печаль и горечь на лице подполковника казались искренними.
— Найдите этого ублюдка, мужики! Василий в Чечню должен был ехать, его родители не пустили, буквально с поезда сняли в последний момент. Неделю назад… А сюда, в засаду эту гребаную, я лично его направил. Кто ж знал, что так получится?
— Судьба, — вздохнул Акулов, отворачиваясь. Во всех случаях травматизма или гибели сотрудников он видел не злой рок, а отсутствие личного профессионализма и должной организованности.
— Да, судьба… — вздохнул комбат и, сняв форменное кепи, промокнул ладонью лысину. — Но кто ж знал?
Начальник отдела уголовного розыска Катышев, проводив до черной лестницы трех чиновников из главка, облаченных в камуфлированные куртки и сшитые на заказ фуражки с высоченными тульями, встал перед операми и, уперев руки в бока, заявил:
— Значит, так, парни. Взять убивца — вопрос нашей чести. Я пообещал им, — Катышев кивнул на дверь, за которой скрылись большие руководители, — что мы управимся в течение суток. Задача ясна?
— Василич, ты бы объяснил толком, что все-таки случилось. Мы же вообще не в курсе!
— Короче, слушай сюда…
Артур Заваров, в недавнем прошлом — отставной сержант разведки ВДВ и работник частного охранного предприятия, вступился за свою девушку, к которой прицепились несколько кавказцев. Горцы слов не понимали, и Артур их отколошматил. Двоим досталось сильно — некоторое время они провалялись в больнице, да и после выписки, наверное, чувствовали себя не слишком комфортно. Уголовное дело, возбужденное по данному поводу, долго числилось среди «глухарей» и было раскрыто совершенно случайно. Проходя по улице, один из пострадавших опознал Заварова, сумел «пропасти» его до самого дома и примчался в 13-е отделение с требованием наказать обидчика. В тот же день Артура задержали. Он не отказывался от происшедшего, но признавать себя виновным не спешил, утверждал, что действовал в пределах самообороны: «черные», урезонить словесно которых не удалось, атаковали его первыми и без объявления войны. Прокурор с доводами обвиняемой стороны не согласился и санкционировал арест: изнасиловать Светлану никто не пытался, посягательства на ее честь, если таковые вообще имели место, происходили в исключительно устной форме, так что оснований крушить оппонентам челюсти, носы и ребра не было никаких.
Спустя ровно два месяца Заваров был освобожден из СИЗО постановлением начальника тюрьмы, поскольку следователь забыл сообщить о продлении срока следствия и, соответственно, срока содержания под стражей. Необходимые документы у следака имелись, но то ли он сам что-то прошляпил, то ли канцелярия лопухнулась и загнала пакет не тому адресату. Когда положенное время истекло, из тюрьмы не стали звонить и уточнять, а просто выставили арестанта за ворота.
Положение следака было отчаянным. Начальство к нему относилось лояльно, но за такого рода ляпы спрашивают всегда строго. Хорошо еще, если расценят это как ошибку, допущенную по запарке, а не как последствие принятой взятки. В панике он прибежал к Саше Борисову: спасай, горю синим пламенем! И Саша обещал помочь, что и исполнил незамедлительно, прочесав места возможного появления Заварова и поставив засаду у наиболее реального.
Борисовым руководили два мотива. Во-первых, не хотелось упускать из рук показатель — работа уголовного розыска оценивается по количеству дел, направленных в суд. Во-вторых, с избитыми Заваровым азербайджанцами его связывали не только служебные отношения.