После активного обсуждения ситуации с членами Совета, столь внезапно прерванного, Хедрок пребывал в некоторой задумчивости и ждал, что будет дальше, разглядывал мужчин вокруг себя — молодых, уверенных в себе, умных и преданных сторонников ее императорского величества.
С острым чувством сожаления подумал о том, что сейчас все должно кончиться. Шесть месяцев с немалым удовольствием провел он в этом блестящем обществе. При виде этих надменных мужчин, наделенных огромной властью, предающихся необузданным наслаждениям, он с грустью думал о своем далеком прошлом. Улыбка, скорее смахивающая на гримасу, исказила его лицо. Бессмертие, которым наделили Хедрока, порождало одну особенность, кстати, постоянно прогрессирующую, — он все реже думал о самосохранении, играл с огнем, подчас неоправданно рисковал, подвергая жизнь опасности. Он давно знал, что непременно ввяжется в какую-нибудь передрягу, выйти из которой вряд ли помогут его скрытые силы. Хотя теперь, как и прежде, руководствовался лишь целью, отличной от той, в какой его подозревали.
Вдруг голос императрицы перекрыл шум разговоров и вывел его из задумчивости:
— Где витают ваши мысли, капитан Хедрок?!
Хедрок медленно повернул к ней голову. Ему захотелось быстрым взглядом сказать ей больше, чем он позволял себе до сих пор. Ибо, едва занял свое место, сразу же почувствовал, как за ним наблюдают ее зеленоватые глаза. Держалась она поразительно — само благородное спокойствие, полное самообладание. Он еще раз отметил типичные для рода Айшеров черты лица: высокие скулы, волевой подбородок. Последняя представительница выдающейся династии, последняя из наделенных властью, но, вероятно, не последняя в роду. Безграничная энергия, безудержные страсти пылали в ней. Совершенно очевидно, прекрасная Иннельда, несмотря на сумасбродный характер, выстоит, как и ее знаменитые предки, преодолев интриги, победив коррупцию, и передаст власть наследнику, следующему Айшеру.
«Сейчас, воспользовавшись благоприятным моментом, самое правильное задеть ее за живое», — с возрастающей тревогой подумал Хедрок. И выпалил:
— Я вспомнил, Иннельда, о вашей бабушке, прелестной Ганил, златокудрой императрице, которую семь раз лишали трона. Если бы не ваши темные волосы, вы были бы точной ее копией в молодости.
Тень замешательства мелькнула в зеленоватых глазах. Императрица сжала губы, затем приоткрыла их, как будто собираясь что-то сказать. Однако Хедрок не стал ждать:
— В Торговом Доме оружейников есть ее полная иллюстрированная биография. Вот я и подумал: как ни печально, но пройдут годы и от вас останется только рассказ с картинками в какой-нибудь пыльной видеотеке.
Удар попал в цель. Хедрок знал, что императрице была невыносима мысль о старости и смерти. Глаза ее гневно сверкнули, и в них, как это не раз случалось прежде, он прочитал обуревавшие ее чувства.
— Уж вам-то, по крайней мере, — прерывающимся голосом изрекла императрица, — не видать моего полного жизнеописания в картинках. Вам, мой дорогой капитан, наверное, будет любопытно узнать, что ваша шпионская деятельность разоблачена и сегодня вас повесят!
Ее слова потрясли Хедрока. Одно дело — предаваться досужим размышлениям в тиши кабинета: дескать, ничего страшного нет, просто изощренная проверка, ловкая попытка вытянуть из тебя кое-какие сведения, и совсем другое — сидеть рядом с женщиной, которая может позволить себе быть жестокой и безжалостной, каждый каприз которой беспрекословно воспринимается преданным окружением, да еще слышать из ее уст свой смертный приговор! Никакая логика не в силах противостоять тирану во плоти, тут всякие размышления нереальны.
Вот и попробуй теперь вразумительно объяснить самому себе, как очутился в столь незавидном положении. Ведь ничего не стоило спокойно выждать, когда через два-три поколения в роду Айшеров появится самая обыкновенная женщина, а не такой тиран. Впрочем, поздно предаваться пустым мечтаниям.