«Каюта» была площадью метра четыре, заваленная всяким хламом, здесь же стояли роботы-уборщики. Зато была довольно длинная и широкая банкетка, светил светильник на потолке, было, чем дышать.
Я сел, а потом лёг, на банкетку, перестав думать совсем. Закрыл глаза, пытаясь уснуть.
Но уснуть мне не дали, ко мне в гости зашла Василиса.
— Ты что тут делаешь? — удивилась девушка.
— Миша сказал, что здесь моя каюта, — сказал я, садясь.
— Миша? — удивилась Василиса.
— Вася, — прошептал я, — я в туалет хочу, а комбинезон расстегнуть не могу!
Вася осмотрела меня:
— Тоник, ты зачем надел девичий комбинезон? Конечно, такой комбинезон может расстегнуть только девочка. Настроен он так.
— А мальчишеский, только мальчик, что ли?
— Нет, мальчишеский может расстегнуть и девочка.
Я сидел, разинув рот.
— Закрой рот, и пошли, в твою каюту. Что у тебя за привычка, рот раскрывать? — Василиса привела меня в каюту № 6, в которой спал Миша, провела рукой по шву. Шов не разошёлся.
— Вот негодяйка, — прошептала Вася, и вышла.
— Тонька, убирайся отсюда, — открыл глаза Миша.
— Меня сюда Василиса привела.
— Так она ушла?
— Сейчас вернётся.
— Потом, чтобы тебя не было! Понял? — я кивнул. Зачем раздувать конфликт?
Пришла Василиса в сопровождении Кати.
— Расстегни Тонику комбинезон! Зачем над товарищем издеваешься?
Интересно, подумал я, этот комбинезон Катя надевала на меня при всех, Василиса тоже видела, никто не сказал ни слова! Теперь возмущается!
Катя расстегнула мне комбинезон, я выскочил из него, и пулей скрылся в туалете.
— О-о-о! — сказал я вслух, — Кайф!!
Когда вышел, Вася меня ждала.
— Вот, в шкафчике, твой комбез, надевай.
Я достал комбинезон, осмотрел. На рукаве был пришит шеврон в виде герба: в левом углу белые звёзды на чёрном фоне, созвездие, похожее на Плеяды, в правом — чёрный череп человека, на белом фоне, внизу — сапёрная лопатка на зелёном фоне.
На левой стороне груди — надпись: «Антон Сопелкин», и группа крови, третья, положительная.
— Правильно, сначала посмотреть надо, что надеваешь! — назидательно сказала наставница.
— Надевай и иди, дежурь, дежурному послеобеденный сон не положен.
Мы вышли, закрыли за собой дверь, Вася пошла в свою каюту, я — в кают-компанию.
Катя там занималась составлением меню на ужин, я не пошёл к ней, надув губы, подошёл к окну, разглядывая родной пейзаж. Представил, что сейчас постою, и поеду домой, к жене…
Закрыв глаза, уже совсем сжился с этой мечтой, когда услышал:
— Тоник, ты что, обиделся?
— Как ты могла, Катя? — спросил я, не открывая глаз — Так и помереть можно.
— Надо было просто попросить! — фыркнула Катя.
— Мы поругались, и ты ушла.
— А ребятам понравилась твоя композиция, — сменила тему Катя.
— Я заметил, только благодарность у них странная. Меня отвели в чулан, сказали, что там моя каюта.
— Это Мишка, твой сосед, Васькин любимчик.
— И что теперь делать?
— Дай ему в морду.
— Боюсь, не смогу…
— А ты не бойся! «Боюсь, боюсь»! Будет возникать, врежь!
— Он меня в блин раскатает. Если ты мне руку чуть не сломала, Мишка и руки, и ноги…
— Ну и спи в чулане! — психанула Катя, и ушла. А я остался, разглядывая Амурский залив.
Подумав, я разместил здесь залив Восток, с песчаным пляжем, чистейшей прозрачной водой и видом на противоположный, гористый, берег.
Оказывается, это несложно, когда есть воспоминания.
— Что это?! — восхищённо спросила Катя, неслышно подойдя сзади и облокотившись мне на плечо.
Какая тяжёлая! Неужели во мне совсем не сил? Как же я буду драться с Мишкой?
При этой мысли у меня в животе всё сжалось в тугой комок. Меня даже затошнило. Но «терять лицо» перед Катей, которая, оказывается, моя «пара», совершенно невозможно.
Какой же ты напарник, если на тебя нельзя положиться? Я бы, на месте Кати, плюнул бы, да и ушёл.
Может, это невозможно по условиям обитания на станции? А потом, когда закончится практика, она побьёт меня и плюнет сверху, уходя к тому же Мишке. Представив это, я сжал кулаки. Нет, не потому, что Катюша плюнет на меня: так мне и надо, а представил, как она берёт под руку противного Мишку, и уходит, не оглянувшись на мою поверженную тушку.
Нет, это я не переживу, несмотря на то, что я не люблю девчонок!
— Катя, — сказал я, боясь пошевелиться, — это залив Восток…
— «Восток»? А где это?
— Приморский край… — начинаю я.
— Планета какая? — перебивает меня Катя, обнимая меня. Я напрягаюсь, ожидая подвоха.
— Земля! — пожимаю я плечами, и тут же мне делают подсечку, и я громко грохаюсь на пол.
— Врёшь! Ты никогда не был на Земле! Я-то знаю! И таких фильмов не смотрел! Врунишка! Не подходи больше ко мне! — кричит Катя, чуть не со слезами в голосе.
— Катя, — протягиваю я в её сторону руку, забыв о боли в разбитой коленке и локте, — я не вру!
Катя отвернулась к пульту раздачи пищи, что-то набирает на нём.
— Вставай, хватит валяться! — командует она, не поворачиваясь, — Я не обязана всё одна делать. Сейчас ребята на полдник придут. Иди, накрывай свои дурацкие столы. И вообще! Верни всё на место! Как было!
С кряхтением я становлюсь на четвереньки, потом утверждаюсь на двух ногах. Это что, я мечтал о Кате, как о подружке? Да ну, нафиг! Не пойму, где был этот Тонька во время физподготовки?!
У, попадись он мне! Теперь я страдаю из-за него!
Постаравшись максимально быстро накрыть на столы, я, косясь в сторону Кати, отошёл немного в сторону. У окна мне нельзя, сейчас прибегут ребята, лучше не стоять у них на пути.
И точно! Словно вихрь по кают-компании! Прибежали и девчонки, и мальчишки. Девчонки забыли о хороших манерах, толкаются, как мальчишки:
— Ух ты!! Колька, вали отсюда, ты уже насмотрелся!
— Валя, не толкайся!
— Кто тут толкается? Сам меня локтем в ребро! Щас как дам!
— Ребята, за столы! — входит Василиса, — Полдничаем, и на раскопки.
— Василиса, прикажи Тоньке ещё что-нибудь показать! — говорит одна девочка, даже не взглянув в мою сторону.
— Вечером верну всё в прежний вид, — обещает начальница, — Всем быть в парадной форме!
— У-у-у, — разочарованно воют ребята.
— Это ты, Танька-задавака, виновата! — говорит девочке, которая просила Василису что-то мне приказать, самый маленький по росту мальчик.
— Заткнись, Ростик! — шипит Танька, — а Тоньку я ещё поколочу, чтобы не задавался!
— Я вот тебе поколочу, — негромко говорит Катя, — колоти своего Петьку.
Танька вдруг краснеет, и занимает своё место, напротив рыжего и конопатого Петьки, показывая ему язык. Петька делает вид, что не замечает напарницу.
Интересно, думаю я, наблюдая эти сцены: дети, как дети, почему к ним такое отношение? Они даже не клоны, как я понимаю, все зачаты из генетического материала людей, разве что вскормлены искусственным молоком, развивались в искусственной среде. Однако, на Землю им хода нет, иди, осваивай новые планеты, некоторые из которых, наверняка, пока непригодны для жизни, заражённые радиацией, или химией.
Я, правда, ничего об этом не знаю, но я же взрослый человек, из нескольких фраз, брошенных Катей и Васей, вполне могу догадаться, что ценность жизни и здоровья этих ребят для метрополии близится к нулю. «Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко!», — подумал я. Надо будет, их… то есть, нас, наделают ещё. Сотню, вместо одного пропавшего. Интересно, сколько здесь тратится на выращивание и обучение одного искусственного человека? В промышленных масштабах, наверно, сущие копейки.
— Тонька, ты чего завис? — сердито спрашивает меня Катя, — Уже поели все, убирай со столов!
Я быстро, чтобы опять не попало, убираю посуду, бросаю её в утилизатор.
Когда все уходят, я спрашиваю у напарницы:
— Катя, почему ребята такие агрессивные?
— А ты как хотел? Тебе хорошо, кое-что забыл, всё тебе в новинку. Через недельку тоже на всех бросаться будешь. Кстати, всё из-за тебя! Рейс отменили, новых видео не прислали, новостей нет, новых игр нет!