Сила. Слава. В тот день я знала, что выиграю.
В те неуклюжие изнурительные часы, что я впервые управляла телом.
Для обретения идеального контроля мне нужно время.
Мне. Нужно.
Я распрямляюсь внутри, собирая громадность, древность, голод и шторм своего существования и распространяя их по несовершенному биологическому сосуду, которым я завладела, насыщая и поглощая каждый атом. Я наполняю мою кровь, мои кости, мою кожу.
Я обращаю все свое внимание на Джаду, моргая и разоблачая себя. Мои глаза, отражающиеся в двери холодильника из нержавеющей стали, стоящего позади нее, наполняются обсидианово-черным без капли белого. Воздух вокруг меня холодеет, само мое присутствие ощутимо.
Она меняется в цвете. Страх влияет на нервы, соединяющие мозг с сердцем, мешая циркуляции. Кровь отливает от ее лица, оставляя веснушки на снегу. Ее глаза широко раскрываются, зрачки расширяются и застывают. Запах ее тела сменяется на тот, что я нахожу… интригующим.
Я ощущаю все это своими органами чувств. Это несравнимо. Моя сущность, внедренная в это украденное тело, перепрограммирует анатомию тех, кто находится рядом.
Власть.
Я была создана для этого.
Я бы предпочла содрать ее плоть с костей, но несколько причин останавливают меня. Я улыбаюсь своим новым лицом.
— На твоем месте я бы бежала, — мягко говорю я ей.
И она бежит, быстро как молния. Никаких сомнений, никаких долгих раздумий. В один момент здесь, в следующий уже исчезла. Она превосходит людей.
Я жажду ее скорости и ловкости. МакКайла Лейн называет это режимом стоп-кадра. Если бы я могла съесть Джаду и поглотить ее способности, я бы проигнорировала те вещи, которые меня останавливают от ее убийства.
Но я могу съесть кое-что еще. Умная МакКайла. Ущербная МакКайла. Падшие выстилают путь к моему господству. Когда начинаешь с низов, господство будет твоим.
Я покидаю склад и выхожу в пасмурный день.
Я вхожу.
Я существую. Чистильщик скоро появится. Даже у меня нет силы уничтожить его.
Я планировала притворяться МакКайлой, жить среди них, проникнуть в их круг, преследуя свои цели, но риск разоблачения слишком высок. Скрывать свое великолепие, притворяться чем-то настолько меньшим… невозможно. Кроме того, я только что выкованный меч, и время, проведенное с кувалдой и огнем, пойдет мне на пользу.
Время — мой враг, мой союзник. У меня есть те немногие драгоценные вещи, необходимые для реализации моего плана. Целесообразность прямо пропорциональна успеху. Когда соперники сражаются, выигрывает самый сильный и быстрый. Первым качеством я уже обладаю и намерена обзавестись вторым.
Пока они охотятся за мной, время — мой союзник. У меня есть оружие, необходимое для достижения моих целей. Я высоко ценю копье, но испытываю к нему отвращение. Оно может причинить мне вред. Его вес под моей рукой одновременно обнадеживает и отталкивает.
Тихо напевая себе под нос — одна из любимых песен МакКайлы «Ш-бум, ш-бум, жизнь могла бы быть мечтой, милая»- я иду вниз по аллее и заворачиваю за угол, направляясь к первой цели. Моя карта Дублина, когда-то бывшая лишь переплетением нервных импульсов, теперь обрела визуальную долготу и широту. МакКайла бродила бесцельно, я — нет. Я обращала внимание.
Каким же жалким экспериментом она оказалась. Я желала большего.
Непоколебимая, лазерной точности концентрация на целях — и есть власть. Людям редко удается достичь этого состояния, они культивируют в своем саду паразитов эмпатии, сопереживания, сочувствия, взращивают личинок вины и раскаяния, рассыпая эмоциональное удобрение на каждом акре пахотной, плодородной земли, пока не останется ничего, кроме болезненных сорняков высотой до небес, заслоняющих им зрение. Слепой садовник не соберет урожая, не избежит хищника.
Мы — желание, похоть, жажда, и мы выбираем путь к господству.
Люди романтизируют эту правду. Факт: они жаждут секса. Факт: они желают запретить этому сосуду заниматься сексом с другими. Факт: они создали ритуал под названием «бракосочетание» и иллюзию, называемую любовью, чтобы придать законную силу своей жажде и праву господства над объектом своей похоти.
МЫ — ЖЕЛАНИЕ, ПОХОТЬ, ЖАЖДА, И МЫ ВЫБИРАЕМ ПУТЬ К ГОСПОДСТВУ. Записывайте. Кретины. Идиоты. Называйте вещи своими именами. А затем идите и завоевывайте.
На данный момент живы два принца Невидимых и одна принцесса. Они умрут. Я не потерплю, чтобы кто-то стоял между мной и троном.
Мое тело — человек, не принц. Ничтожество. Плоть Фейри избавила бы от надоедливых ограничений. Но в ночь, когда мне представилась возможность сбежать, под рукой не оказалось принцев. Мне недостает крыльев, чтобы взмыть в небо, полоснуть Смерть по горлу копьем и погасить огонь внизу его кровью.
Но моя первая жертва знакома с МакКайлой и встретит ее, не зная, что она — это я.
Я хихикаю.
— Сюрприз, — бормочу я, представляя этот момент.
Покидая Темную зону, я выслеживаю первого из своих детей, отпрыска заклинаний, которыми я являюсь. Они в большей степени мое семя, чем семя раскаявшегося короля. Какой оксюморон. Истинный король не знает раскаяния, не склоняет головы ни перед чем и ни перед кем.
Все знания МакКайлы об окружающем мире принадлежат мне. Ее названия предметов легко передаются мне. Мое существование внутри нее было намного более живым, чем все то, что я испытывала из-под обложки Книги, некогда содержавшей меня. Три из моей сорок девятой касты — той, что она называет Носорогами — имеют женщину в аллее, готовую пойти на жертвы ради их плоти. Они играют с ней ради кратковременного удовольствия, маленькие глазки, маленькие мозги, крохотные тени, дрожащие в крохотных пещерках.
Знания короля Невидимых тоже по большей части принадлежат мне. Я простираюсь до заклинаний, созданных им, чтобы дать жизнь Темному Двору, знаю истинные имена Невидимых, что дает мне власть над ними. К сожалению, есть и недавно рожденные Невидимые, вроде горца-принца, чьи имена еще не известны. Я могла бы просто призвать его и немедленно убить. Затем есть Круус, в данный момент заточенный магией короля в комнате, и его невозможно призвать.
Сначала я избавлюсь от самых сильных врагов.
Я издаю монотонные звуки Изначального Языка, и три головы поворачиваются ко мне. Я приказываю им боготворить меня, предложить мне плоть, которая даст мне силу и скорость Джады. Женщина брошена, мои дети спотыкаются, гнусавят и падают на колени, кланяясь, дрожа от страха и раболепства. Простая каста. Не лучшее мое творение.
Фейри долго жаждали того, кто поведет их вперед, примет решения, которых они страшились, смелые решения, которые принесут хаос, смерть и войну. На мгновение я возмущена их ограниченностью: эти хрупкие игрушки — все, что есть в моем распоряжении. Они не реальны, как я.
И все же лучше хрупкие игрушки, чем ничего. Ничего у меня было в изобилии.
Ничего — это ад. Ничего — это то, где теперь находится МакКайла.
Оно в ломании вещей через понимание их.
Оно в понимании их через контроль.
Невидимые дрожат передо мной.
Как будет дрожать весь мир.
Глава 2
Эй, я слышала, ты был
Кристиан МакКелтар
Арлингтонское аббатство. Несмотря на мои усилия, крепость пала.
Хоть смертоносный ледяной огонь уже не горел, я не сумел предотвратить разрушение крепости. Крыша рухнула, и потемневшие балки торчали к небу точно сломанные ребра некогда великого зверя. Стены рухнули в могилы из известкового праха и расколовшегося камня. Древнее святилище, построенное сначала на шианском капище, затем как церковь, теперь стало руинами.
Слой льда толщиной в дюйм покрывает луг и теперь уже холодные кости аббатства. Вытянув влагу из неба — над Дублином всегда имеется целый потоп из дождя, ждущий возможности пролиться, как будто в день сотворения мстительный бог подвесил океан в воздухе над Изумрудным Островом- я своим гневом преобразовал его в убийственный мороз и наслал на крепость, погасив неестественное сине-черное пламя.