Люцина вышла из под тени зонта на солнце. Она находилась под впечатлением пережитого ужаса, когда услышала голос своего мужа:
- Перед обедом можно было бы искупаться.
- Ты где был?
- У инженера пляжа. Взамен за подаренное ему мною ухо марсианина, он выдал мне содержание секретного сообщения. А вести тревожные!
- Что произошло?
- Седьмая эскадра ползучих тарелок мчится к нам с большей, чем предыдущие, скоростью. На этом берегу вторжение ожидают завтра. Охотники готовят сети и дубинки, консервирующие средства и яркие краски для разрисовывания щупальцев. Здесь, на Борнео, где у каждого дома имеется летающая тарелка, лава ползучих, возможно, и оплодотворит, наконец, людское воображение. Во всяком случае, как-то снимет застой в промышленности развлечений. Ну а "Ангел Насилия" тебе понравился?
- Кто?
Мужчина склонился над аппаратом, вынул кассету и показал красочную этикетку с надписью "АНГЕЛ НАСИЛИЯ", напечатанной на изображении белого компьютера.
- Кошмар! - воскликнула Люцина. - Как ты вообще мог купить такой ужас?!
- Но ведь ты сама хотела посмотреть какой-нибудь страшный судьбо-фильм.
- Надо было меня предупредить.
- Это ничего бы не дало. Ведь сразу после включения аппарата ты теряешь память о собственном реальном прошлом, поскольку ее вытесняет история иллюзорной жизни, подстроенной под сюжет, разыгрываемый на пленке.
- И что, каждый судьбо-фильм кончается мнимой смертью человека, который его смотрит?
- Да, тут исключений нет. Если здесь воспроизведение будет чем-то прервано, там герой переживаемой фикции тоже гибнет при каком-нибудь несчастном случае. Там время протекает с громадной скоростью: за один день ты можешь, словно сон, просмотреть целую жизнь.
Оставленный без опеки под соседним зонтом ребенок вдруг расплакался и поднял одну ногу. Из пробитой пятки, в которой торчала транзисторная шпилька, раздался спокойный голос диктора, читающего новости:
- Из Сингапура сообщают, что человекообразные обезьяны, населяющие заповедник на одном из островов у побережий Борнео, за последнее время достигли очень высокой степени разумности. Чтобы доказать это, вождь тамошних горилл собрал вокруг своей клетки посещавших зоопарк журналистов и горделиво заявил, что ученые его стада вскоре сконструируют первую атомную бомбу. Понятное дело, что это средневековое орудие смерти гориллы не собираются использовать против шимпанзе из соседнего заповедника, хотя взрыв в одно мгновение разрешил бы все спорные проблемы. Разумные обезьяны хотят этим сказать лишь то, что атомным акцентом они укрепят на острове чувство общественной безопасности…
Люцина вытащила говорящую колючку из ноги ребенка, но при этом она не переставала думать о последнем судьбо-фильме. Ей никак не удавалось освоиться с неожиданной сменой окружения, тем более, что там, в иллюзии, она была лет на двадцать моложе.
- И где находится тот остров? - спросила она у мужа.
- Вон там, - показал тот за горизонт. Пару минут они высматривали далекий клочок суши. - Ладно, пора обедать. Но перед тем можно было бы и выкупаться. Пошли?
Вода была чистая и теплая. После купания они вышли на берег. Возвращаясь к своему зонту, им пришлось пройти мимо группы людей, игравших в мяч. Люцина направилась прямо между ними. Вдруг она испуганно вскрикнула и заслонилась руками. Ее перепугало резкое движение мужчины, отбившего мяч. Пляжники перестали играть: они застыли на месте и ждали, пока женщина не выйдет из их круга. При этом они весело и дружелюбно улыбались, только это было еще хуже: Люцине казалось, что она все еще стоит на шахматной доске, и вот-вот ее настигнет смертельный удар…
- Почему там машины заставляли людей убивать своих приятелей? - спросила она мужа, когда они подошли к своему месту.
- Ты про "Ангела Насилия"?
- Да.
- Все просто. Они были запрограммированы двумя шахматистами и проверяли ценность их игровых систем.
- На людях?
Муж поглядел ей прямо в глаза: те были очень серьезными.
- Что ты имеешь в виду? Ведь все это была лишь фикция, неимоверные глупости, выдуманные авторами судьбо-фильмов ужаса.
- Погоди…, - задумалась женщина. - Ну а в средневековых войнах, разве многомиллионные армии агрессоров убивали добровольно? Ведь они же не состояли из одних только преступников!
Муж расхохотался.
- Естественно! А ты что, глупышка, не знали? Армии с охотой убивали, и сами охотно умирали, довольно часто - в эйфории, если встречались с сопротивлением, хотя и не состояли из бандитов, потому что плохих людей во всех странах изолировали в тюрьмах. Ну подумай логично! Если бы так не было, то есть, если бы хорошие люди не убивали добровольно, тогда, с целью объяснения механизма военных преступлений нам пришлось бы поверить в нереальную версию истории, образно представленной в "Ангеле Насилия". Поскольку идея невидимых игроков, склонившихся над шахматной доской мира, напоминает сказку, пришлось бы без критики принять и то, что короли в те времена располагали фантастическими устройствами для дистанционного управления миллионами мышц, и что с помощью тех аппаратов они высылали на смерть мирно настроенных людей.
- Все равно, звучит просто фантастически: плохие люди сидели в тюрьмах, а хорошие…
Предложения она не закончила. Как только она произнесла: "в тюрьмах", пляж заслонили длинные полосы черных теней, брошенные на песок стоявшими пляжниками. Словно во мраке ночи вспыхнувшее солнце, так небо за их спинами воссияло самым ужасным из восходов.
В мгновение ока чудовищный рассвет залил жаром всю землю. В светло-фиолетовом, ярче, чем десяток солнц блеске, что ворвался в глаза и бичевал все живое по сторонам и буйные заросли - путем плавного перетекания одной картины в другую - все превратились в скелеты, когда залпы огня ударили по деревьям, человеческие тела тоже превратились в факелы.
За миг до того Люцина повернулась в направлении источника. Над островом обезьян росла гигантская ножка атомного гриба. Шляпка уже достигала стратосферы. Люцина знала, что через несколько секунд, вскоре после чудовищной вспышки, когда на побережье ринется фронт воздушной ударной волны, ею будет сметено море радиоактивной преисподней….
Только этого она уже не дождалась.
Выяснила, что лежит внутри стеклянного параллелепипеда. Ее обнаженное тело заливала прозрачная жидкость. В неожиданной тишине воцарившейся после серии ядовитых шипений, возле уха раздался милый женский голос:
- Мы весьма сожалеем, но мы вынуждены прервать демонстрацию твоего судьбо-фильма. Назови свой номер. Это девятьсот сорок миллиардов пять миллионов семьдесят один?
На табличке в торце стеклянной камеры за буквами T-Re серебрилось длинное число: 940.005.000.071.
- Да, - ответила она.
- Сколько тебе лет?
Цифры счетчика лет были золотыми.
- Девятнадцать.
- Тогда все сходится, - сообщил тот же милый голос. - После ста двадцати лет ожидания в очереди ты получила право на одни сутки настоящей жизни. Место будет освобождено через час, и потому нам пришлось тебя разбудить. Приготовься.
Через пятнадцать минут скоростной лифт поднимет твою кабину на высоту четырех километров - на самую крышу Европы. Там ты увидишь настоящее солнце, найдешь воду и деревья. Еще раз просим прощения за отключение судьбо-фильма. Поздравляем Вас и желаем приятных впечатлений!
Во всех направлениях, под крышками тесных, словно гробы, параллелепипедов лежали тела погруженных во сне людей. Одна только Люцина лежала с открытыми глазами.
Несколько минут она глядела вдаль, на миллионы обнаженных тел, симметрично размещенных в стеклянных коридорах, стенки которых излучали свет и сходились в бесконечности.
Счетчики на панели были покрыты стеклянной пластинкой. Люцина разбила ее сильным ударом локтя. Сначала она вырвала из гнезда все провода, а когда, снова открыв глаза, увидала мир вокруг себя в не изменившейся форме - положила руку на стеклянном острие в поисках выключателя, который ни за что не подведет.