Ему было хреново. Так хреново, как никогда, а на остальное, кроме этой самой «хреновости», стало откровенно наплевать. Именно поэтому Анжи ещё с утра забил на пары, послав универ куда подальше. Неизменно радовала семейная пара в соседях, которая вряд ли полезет выяснять, кто кого в прошлый раз затопил.
Причина хреновости Андрея с несуразной, почти бабской, кличкой «Анжи» весьма проста и незамысловата: вчера у него умер кошак. То ли от старости, то ли от болячки – неважно, главное, Жук пробыл с Анжи все четыре года учёбы, заявившийся ещё в то время, когда нелепый, взъерошенный студентик вытаскивал из отцовской покоцанной «табуретки» свои скудные пожитки. А теперь, осенью пятого года, бессовестно надумал сдохнуть – и сдох ведь, прямо на руках Андрея. Парень в тот же день похоронил животину, в каком-то трансе проведя последнюю часть вечера. И лишь утром, привычно позвав ненасытного котяру завтракать – въехал. Ну, и накатило, понеслось по нарастающей.
Захотелось, скрутившись в уютный клубок, снова заснуть, забыть обо всех несправедливостях жизни, выкинуть из головы последние пару дней. Видел же, с Жучарой что-то не так, а почему не повёл к ветеринару? Балбес потому что.
Но вместо дальнейшего самобичевания рука потянулась к телефону. Кому бы позвонить? Точно не матери – та начнёт распекать «негодного мальчишку», мол, тот не смог уследить даже за котом – она их вообще на дух не переносит. Приятелям? Вот кто не увидит здесь никакой трагедии совершенно – просто смоются с пар и, чтобы растормошить Анжи, устроят банальную попойку. Спиртное подействует соответствующе, а этого совсем не хочется.
После пары минут задумчивого молчания, рука из-под одеяла сгребает с тумбочки телефон и сосредоточенно листает телефонную книгу. Наличествовал в списке один субъект, своим поведением напоминавший кота. Игорь.
Короткие безразлично-сухие гудки. Лишь бы не «Абонент временно недоступен». К счастью, на другой стороне раздаётся сонное:
- Привет. Чего звонишь?
Все эмоции: горечь, боль от утраты, желание с кем-то поделиться своей печалью – застревают глубоко в горле, подавляемые судорожным: «Не смей расклеиваться, придурок! Не перед ним, однозначно!» И в динамик попадает уже отредактированное, тщательно отрепетированное перед невидимым зеркалом:
- Хай, как жизнь? Всё по бабам и клубам?
- Та не, два выходных, вот, отоспаться решил, – действительно, кот, с мурлычущими интонациями в хриплом баритоне. – А ты? Тебе ж вроде в универ давно пора?
- Забил… – Андрей уже жалеет о своем необдуманном решении, тем более, вслух невольно срывается: – Знаешь, у меня Жук умер, ну, помнишь, кошара толстый, – брюнет прикусывает губу, пытаясь не выдать остальных, охвативших его эмоций. – Белый, с рыжим пятном на ухе. Я… бля, извини, зря позвонил. Дурак, короче. Давай, пока.
И, не слушая каких-либо возражений, отключается.
Дурилка картонная, кому ты нужен со своими дохлыми кошарами?
Там, на другом конце провода, небось, озадаченно смотрят на смартфон и рассуждают: не спятил ли Анжи окончательно на полуфабрикатах вместо нормальной жратвы?
Студент поджимает губы, обзывая себя далеко не ласковыми словами, и с головой зарывается под одеяло. Да пошли они…
Хотя… так хреново, когда не с кем поделиться настолько важным событием. Одни не поймут, другие, вдобавок, законченным идиотом обзовут. Сами они… законченные.
Нет, Анжи отсидится денёк дома, отдастся на растерзание меланхолии под моросящий за окном дождь и забудет. Циником быть проще и легче… уж прости, Жучара.
Парень прикрыл глаза, ненадолго задремав. Его разбудил настойчивый звонок в дверь и звенящий телефон. Nirvana орала прямо возле уха, заставив невольно поморщиться. А звонил… Игорь. Внутренности охватил неприятный огонёк предчувствия – сердце на несколько секунд ускорило свой ритм, тут же пристыженно замедляясь.
Вернув приподнятые брови в их естественное положение, студент нехотя стёк с кровати на пол. Лениво почесав затылок, встал, направившись в коридор. Даже не взглянув в глазок, открыл дверь.
На пороге стоял Игорь. Тёмные волосы в спешке растрёпаны, виднеющаяся из-за раскрытой куртки рубаха застёгнута на одну пуговицу неправильно, шалые каре-зелёные глаза блестят от волнения. Облизывает губы, сглатывая:
- Впустишь?
Почему бы и нет.
- Проходи.
Когда хреново, эту непреодолимую меланхолию лучше располовинить на двоих.
Такой же растрёпанный, в одних нелепых синих пижамных штанах, Анжи, шаркая босыми пятками по полу, топает на кухню, соображая кофе. За гостя он не беспокоится – тот как-нибудь дойдёт сам – куртку-то на вешалку по-любому повесит.
А мужчина, смотря на электрочайник, предлагает:
- Пошли на балкон, перекурим.
Анжи без раздумий соглашается.
Балкон завален ненужным хламом вроде пробитых футбольных мячей, пустых цветочных горшков и прочих вещей, не нужных ни съёмщику, ни арендодателям. Выкинуть бы – да жалко, вдруг пригодится.
Осень, холодная пора – температура давно близится к нулю, поэтому, расчищая путь к закрытому на защёлку окну, Анжи ёжится от холода. Игорь перед дверью галантно пропускает его вперёд, не смея вмешиваться в осточертевший взгляду бардак – кто знает, может, всё расставлено так специально, согласно сумасшедшей задумке безумно-гениального дизайнера.
Студент подвигается, освобождая немного места, и рядом глухо чиркает зажигалка, выбивая тусклый, едва родившийся огонёк. Из запаленной сигареты вверх вздымается небольшой дымок.
Без слов Игорь протягивает пачку «Прилук» студенту. Тот отрицательно мотает головой, незряче глядя в сторону поднимающегося над горизонтом солнца. Облокачивается на холодный подоконник, не замечая направленного на него проницательного взгляда.
Когда хреново, классно уютно помолчать вдвоём.
Когда хреново, не хочется трепаться за жизнь.
Когда хреново, неплохо бы ощутить рядом сильное плечо – мужское или женское.
Когда хреново… скептической ухмылкой удерживаешь внутри желание сигануть вниз с пятого этажа. Чтобы не было так хреново.
Секунды три-четыре – недокуренная незатушенная сигарета одиноким огоньком парит в пространстве, выпадая из пальцев.
И ещё секунда, необходимая для скрещения двух взглядов. Рассеянного и циничного.
Сигануть, говоришь?
Облизывая пересохшие губы, Игорь берёт руку Анжи, переплетая его пальцы со своими. Тот заворожен, обдолбан и условно пьян, чтобы оттолкнуть сразу, а потом – поздно.
- Эй, Анжи, ты, правда, не хочешь курить?
Замедленное ворожбой отрицание прерывает поцелуй. Сплетённые пальцы сжимаются, словно в дикой пляске, чужой язык, неторопливо смакуя, ласкает нёбо, зубы, периодически пытаясь втравить в свою игру язык Андрея.
Зачем ты пришёл сюда, придурок? Как в прошлый раз трахнуть меня и свалить?
«Субъект»? Кто здесь кому врёт? Два дебила – это сила, бля.
Анжи разрывается между желаниями дать по роже и притянуть ближе.
Анжи боится спугнуть момент и прервать ощущение дежа вю.
Анжи вообще на всё наплевать.
Сегодня можно, хотя, наверное, Жучаре не понравилось бы действо, творящееся на его поминках.
Андрей до боли сжимает руку Игоря, второй обнимая его за талию. Бесцеремонно проталкивает свой язык в рот мужчины, прерывая единоличную игру в одни ворота.
Зачем? Зачем, чёрт побери, ты сюда пожаловал? Поддержать? Врёшь, эгоистичная мразь. Бывший, мать твою, любовник. Нравится смотреть, как хреново бывает людям?
Игорь аккуратно выпутывает пленённые пальцы, беря лицо Андрея в свои ладони. Отстраняет, беспорядочно, жадно шаря глазами по знакомому лицу. Вспоминает, восстанавливая на место кусочки распотрошенной временем головоломки, пока студент в тысячный раз жалеет о совершенной глупости. Ясно же, когда хреново, сиди и не рыпайся – мозги отчалили в командировку.
Наваждение спадает – к тёще условности. Андрей с силой пришпиливает бывшего бойфренда к противоположному окну. Медлит – не целует, и это стоит ему главенства: быстрое танго на месте – среди всего хлама проблематично беспрецедентно развернуться. Теперь самого Анжи всем телом вжимают, практически вдавливая в стекло. Не давая опомниться, атакуют каскадом поцелуев в шею. Прикусывают кожу, зализывая укус, ласкают надрывно бьющуюся жилку. Она, как таймерная взрывчатка, готова разразиться взрывом затаенного тиканья.