Глава 2
За темноволосой вампиршей Дерой закрылась дверь. Мужчина в костюме стоял к ней спиной, осматриваясь и отыскивая взглядом приготовленную бутылку шампанского. Она не торопилась, он тоже. За все заплачено заранее. Вальяжно прошлась, виляя бедрами и не спуская с молодого оборотня взгляда, полного желания. Кто? Он ее трахнет? Этот сопливый недомерок? Да нет. Это она сейчас отыграется за всех представительниц своего рода, порабощенных и униженных, скованных вечной жаждой и лишенных своего предводителя на долгие века. Где он? Тот вымышленный граф Дракула, способный освободить их всех из этого добровольного рабства? Нет ни человека, способного им стать, ни спящего в пещере монстра…
– Ты красивый, – осторожно произнесла Дера. Мужскую девственность следует ломать осторожно. – Я помогу тебе.
Да он и в самом деле ничего. Жаль, регентам давно запрещено пить кровь, как оборотней, так и человеческую. Но она непременно укусит его, слегка.
– Я хотел бы увидеть тебя… без одежды, – юноша подбирал слова.
– Конечно, – согласилась Дера. – Я разденусь.
Мелкие пуговички корсета легко поддавались привычным движениям белоснежных рук.
– Ты куришь? – спросила Дера.
– Нет. Мне это не нравится.
– Хочешь попробовать меня на вкус? – спросила, роняя на пол сорочку и оставаясь в одних черных сетчатых чулках с причудливыми красными бантиками.
Каштановые волосы на голове оборотня слегка поднялись. Лицо исказилось и приняло знакомый для Деры оскал перед обращением.
– Разденься, чтобы не порвать одежду, – предложила вампирша. – Или я могу это сделать за тебя… если позволишь.
Несмотря на строгие правила запрета обращений в стенах дома мадам Касад, молодого оборотня вполне могло переклинить. А потому предосторожность никогда не бывает лишней. Дера приблизилась к нему вплотную и обвила руками шею, отчего молодой оборотень слегка зарычал.
– Поцелуй меня, милый, – ласково промурлыкала Дера. Это всегда действовало. У оборотней где-то на подсознании заложен тон материнского голоса. И вампирша часто пользовалась этим, желая успокоить горячую молодую кровь. А сегодня обязательно следовало показать все свои умения. Кому? Внучке мадам, подглядывающей за ними в замочную скважину. Милой созревшей девственнице, желающей поскорее ощутить на себе огромную жестокую лапу готового задрать ее волка.
Дера еле заметно улыбнулась своим мыслям. Осторожно провела язычком по посиневшим от сдерживания юношеским губам. Играет с огнем. Ведь может вполне наброситься на нее прямо сейчас и разорвать.
Стала посасывать его окаменевшие губы, тонкими пальцами зарывшись в теплые взъерошенные волосы. Как она не любила запах, исходящий от оборотней. Приходилось мириться.
– Я хочу тебя, милый, – чуть слышно произнесла Дера и потерлась о его каменный торс своей маленькой обнаженной грудью. – Расслабься и позволь мне помочь, – все еще мурлыкала.
– Встань к столу и нагнись, – просьба юнца прозвучала довольно грубо.
Дера отступила и сделала несколько шагов в сторону круглого, накрытого изумрудной скатертью с золотистой бахромой стола. Несколько секунд пристально посмотрела в глаза молодого оборотня. В них плескалась ярость. Вампирша повернулась и легла животом на стол, призывно виляя попкой. За спиной она услышала, как быстро он избавляется от одежды. Услышала рык, полный несдержанной злобы. А через секунду почувствовала резкое вторжение. Застонала, вцепившись в край стола острыми красными ногтями, оскалилась. Он провел по ее спине когтистой рукой. Дера зашипела, не в силах больше сдерживать свою ненависть.
– Стой смирно, рена, – приказал юнец, называя ее ругательным словом. Грубо притянул за бедра, войдя до упора. Она ошиблась. Этому не надо было помогать стать мужчиной. Он таковым родился.
– Да, мой господин, – отозвалась, ненавидя и себя тоже за подобное смирение.
Дера взвизгнула, почувствовав, как сильно он сжимает ее бедра, как резко врывается, выходя полностью. Он разводил в стороны ее ягодицы, слегка массируя большими пальцами ее другую тугую дырочку, отчего вампирша с отвращением сжималась, а секс становился невыносимо жарким. Его жесткие паховые волосы беспощадно терлись о нежную и почти прозрачную кожу ее промежности.
Он не просил ее расслабиться, и она сама этого не хотела. Чтобы было теснее. Чтобы он наслаждался мыслью о насилии. Резкие движения начинали заставлять Деру испытывать слабые, но волны удовольствия. В ее холодное лоно врывался огонь. И она просто не могла себе позволить реагировать. Но яростное рычание молодого самца начинало ей нравиться. Она хотела бы перевернуться и укусить его в порыве неожиданной страсти за мускулистое плечо, но он крепко фиксировал ее бедра, не давая даже возможности сдвинуться в сторону.
В один миг она почувствовала, как сильная струя ударила ее внутри. Не удержавшись, растеклась по внутренней части бедер, закапала на пол. От этого Дера сжала зубами скользящую скатерть и зажмурилась. Замычала, сдаваясь перед охватывающим ее тело оргазмом…
Наблюдавшая за связью оборотня и вампирши Ли, глубоко вздохнув, на цыпочках отошла от двери. Дальнейшие их объяснения ей не были интересны. Она слушала этот примитивный лепет уже сотни раз. И интерес в основном представлял сам процесс, от которого все тело Ли странным образом сладко сводило.
Впервые она увидела секс, когда ей было двенадцать, и она случайно забежала за куклой, забытой в процессе игры, в комнату к Горячей Бисси. Услышав шаги по коридору, решила спрятаться в шкафу. И просидела там до тех пор, пока связь с оборотнем-банкиром не закончилась. Тогда Ли подумала, что Бисси было очень больно – так громко она стонала. Только, видимо, больно было и самому оборотню. Но выйти и помочь девочка не решилась. Так ей сделалось страшно.
За ответами пришла к бабушке. И мадам Касад ничего не стала скрывать от внучки. Ни того, что «работницы» ее дома терпимости добровольно отдаются, а после получают вознаграждение. Ни того, что часто их избивают, некоторых до полусмерти. И, естественно, за это тоже деньги уплачены. Ни о болезнях, периодически вспыхивающих у неаккуратных «работниц». Ни того, что человечки и девушки-оборотни могут забеременеть, а с этим приходится потом справляться именно ей, хозяйке этого заведения. Ничего, что могло бы хоть как-то обмануть девочку.
Мадам Касад ждала вопросов внучки, а потому подготовилась основательно. Кроме того, она стала замечать еле уловимый запах взросления. А потому необходимые травы для приглушения аромата молодого тела «избранной» тоже были наготове. В тот же день она заварила впервые этот чай. Дала внучке и, спустя недолгое время, самолично убедилась в том, что запах исчез.
На некоторое время у Ли возникло стойкое отвращение к «работницам». Девочка погрузилась в чтение книг богатой бабушкиной библиотеки, находящейся в подвальном помещении. Она хотела знать все о том мире, который находится за стенами бабушкиного дома и за пределами огороженной территории. И старалась избегать встреч с посетителями. Если же их взгляд падал на нее случайно, то бабушка быстро говорила свое веское слово. Называла ее юродивой, больной, грязной поломойкой и тому подобное. Лишь бы отвращение было взаимным.
По мере взросления протест, возникающий у всех подростков, привел к неким разногласиям между бабушкой и внучкой. Но мадам Касад всегда держала внучку на расстоянии вытянутой руки, чтобы Ли была под контролем и не забывала принимать «волшебный» чай, подавляющий ее естественные желания и сводящий с ума запах.
Она не учла, что протест в душе Ли был сильнее.
Экстравагантная одежда, резкие выходки и наблюдение за связью стали неким проявлением протеста.
Шло время. И из выходок к двадцати годам остались только подглядывания и то изредка.
Молодого оборотня она увидела еще в дверях. Возвращалась из библиотеки, замерла. Какой же он сильный и сдержанный. Зная о цели посещения, можно было только догадываться, какие последствия могут наступить от подобной связи. Знаем-знаем, бабушка рассказывала. И, тем не менее, не выдержала, пошла посмотреть, одним глазком.