15 августа.
Строительство шел полным ходом и даже довольно успешно. Честно говоря, когда меня приглашали на этот проект в Африку, я не был уверен, что это хорошая идея. А теперь просто благодарю провиденье за то, что оно привело меня сюда. Всего несколько месяцев, а уже кажется, что эта страна стала мне родной ничуть не меньше, чем Британия. Африка покорила меня своими видами, искусством, культурой. Я уже жалею, что вскорости придется покидать этот край. Правда я уже обзавелся несколькими друзьями из местного населения, который сказали, что будут рады видеть меня снова, и даже подарили несколько очень интересных сувениров. Я уже плотно упаковал их, но эти вещицы настолько заинтересовали меня, что я решил чуть позже приобрести еще несколько. Кто знает, возможно, это станет моим новым увлечением? Никогда не представлял себя коллекционером, но эта страна, этот мир поменяли меня.
Хотя кажется со скорым возвращением я поторопился. Вилкинс заявил, что появились какие-то проблемы с местными жителями. Возможно, придется задержаться. И, несмотря на то, что задержка строительства ни к чему хорошему не ведет, в душе я ликую...
20 августа
Проблему с местными жителями так и не удается решить. Хотя называть это проблемой, наверное, слишком. Поселение одного племени оказалось слишком близко к нам, и уходить они отказываются. Но дело не в том, что они как-то агрессивно себя ведут, не дают работать или мешают. Вовсе нет. Лишь молча наблюдают, скрываясь в сумраке деревьев. Просто стоят и смотрят. Не двигаясь, не произнося ни звука, словно темные статуи их злобных божков застывшие среди деревьев. И, если поначалу рабочие к этому относились чуть ли не с усмешкой - мало ли какие глупости бродят в головах местных туземцев - чем больше времени проходило, тем более напряженной становилась обстановка. Их молчаливое созерцание заставляло нервничать, а к вечеру, когда силуэты наблюдателей совсем скрывались в тенях, и лишь в темных глазах изредка проскальзывали отблески пламени, да редкий свет луны обрисовывал не четкую фигуру в деревьях, становилось совсем жутко. Казалось, что-то большее скрывается в этих, словно выточенных из оникса, фигурах.
И чем больше наши соглядатаи заставляли нервничать рабочих, тем сильнее разгоралось мое любопытство в их отношении. В чем смысл этого наблюдения? А еще нестерпимо хотелось рассмотреть их и их быт поближе. Вечно скрываясь в тени деревьев их облик оставался для нас загадкой. О том чтобы приблизится ближе к деревне пока и речи быть не могло - слишком опасались нарваться на открытый конфликт.
Правда, однажды, под покровом все той же спасительной тени мне все же удалось подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть черты лица одно из этих людей. Как же точен я был, сравнив с фигуркой из камня. Резкие грубые черты, словно рожденные рукой не слишком умелого резчика, немного хищные, казалось стоит плотно сомкнутым губам хоть немного разомкнуться и покажутся острые клыки вместо обычных зубов, а главное глаза - пустые, словно безжизненные, но все же пристально ведущие зрачком вслед за движением на площадке.
И все это лишь сильнее разожгло мое любопытство. Я должен узнать о них больше! Посмотреть их деревню и быт, это буквально стало навязчивой идеей. Завтра я попробую подобраться ближе к их поселению...
21 августа
К сожалению, вылазку к туземцам пришлось отложить. Возникли некоторые юридические проблемы с документами на строительство, поэтому пришлось вновь ехать к ближайшему городку, чтобы уладить все недоразумения. Но все же день не прошел зря, мне удалось выяснить что-то новое про это племя.
К вечеру закончив все дела, мы зашли отдохнуть в местный бар, и там смогли разговорить старожилов. Племя, ставшее нам соседями было им знакомо, но вот что удивительно - исключительно, как вымершее! Старик, рассказавший нам эту историю говорил, что его еще маленьким ребенком пугала бабка страшными историями об этом племени. Местные называли их длорнами, и история эта уже передавалась из уст в уста, как легенда. Они жили там же где и сейчас у реки, только было их много больше. Довольно крупное, но крайне скрытное поселение. С городком на общение не шли, а местные жители и сами не рвались, а причиной была странные ритуалы, отголоски которых доносились до жителей городка. Иногда по ночам над лесом с той стороны разливалось бордово красное зарево, пугавшее кровавыми оттенками и неясными тенями, и отдаленный грохот ритуальных барабанов. В чем состоял сам ритуал никто не знал и не видел, но один лишь вид занимавшегося над лесом зловещего сияния вселял ужас в жителей города. Но постепенно зарево возникало над лесом все реже, звуки барабанов затихали, а потом и пропали вовсе, поэтому местные решили, что племя вымерло, либо ушло в другие края.
Но вот же оно! Все еще здесь! И есть в этом что-то потрясающе мистическое. Чем больше я узнаю, тем больше меня захватывает идея изучить их. Я уверен, что это поселение может стать самым невероятным этническим открытием за последний век. Это же такой пласт не изученной культуры! Идея увидеть поселение собственными глазами захватывала меня все больше.
30 августа
Случилось! Мне и еще нескольким таким же энтузиастам удалось пробраться просто невероятно близко к поселению. Но то, что мы там увидели... Мне до сих пор не верится, и руки дрожат над каждой буквой этой записи, но я не смогу держать все это в себе.
Но все по порядку. Деревенька, если можно ее так назвать, оказалась мала и скудна до невероятия. Лишь с десяток различных шалашей, пусть и достаточно крупных. Все поселенцы отличались той же резкостью и дикостью черт, но все же занимались вполне привычными делами - приготовлением еды, плетением некого подобия посуды или одежды. Но все это продолжалось лишь до какого-то момента.
Внезапно, один из поселенцев в центре деревни резко остановился и начал судорожно дергаться, словно в жестоких конвульсиях, выворачиваясь во все стороны, будто кто-то выкручивает ему суставы или просто жестоко ломает все кости. Постепенно это состояние распространялось на всех остальных жителей деревни. Корчась будто в жутких муках, они подтягивались к центру поселения, образовав довольно широкий круг, и словно заведенные продолжали двигаться в каком-то лишь им ведомом ритме, ежесекундно "ломаясь". Не знаю сколько времени все это длилось, мы словно завороженные наблюдали за этим действием не способные оторвать взгляда. Внезапно из одной хижины вышли двое, неся с собой маску. Они установили ее в центре это круга, и влились в общую толпу беснующихся.
Эта маска... Что-то в ней неуловимо напоминало черты самых туземцев. И, казалось, в ней была какая-то словно завораживающая сила. Только увидев ее, я понял, что не могу оторвать взгляда. Вся уже собранная мной коллекция, некоторые предметы которой могли похвалится и большей яркостью, искусностью, оригинальностью, мгновенно стала для меня лишь бесполезным хламом. Но эта маска... она была словно самим воплощением чего-то более древнего.
Поток людских тел вокруг приворожившей меня маски ускорялся. В какой-то момент один из туземцев вышел из общей толпы к маске и надел ее. Какое-то время ничего не происходило, но потом...
Еще несколько фигур оторвались от общего круга и кинулись к тому, что в центре, и прямо зубами и руками вгрызлись в его тело. Постепенно все из круга стали присоединятся к этому ужасу, погребя несчастного под ворохом тел.
Будем говорить прямо - племя безжалостно разорвало его на части за несколько минут. Но самое жуткое, что все это произошло в полнейшей тишине. С того самого момента, как первый из них затрясся в странном припадке весь окружающий мир погрузился просто в неестественную тишину. Словно даже окружающий мир замер в преддверии грядущего действия. И когда они кинулись на него... Кажется, я слушал как ломается каждая кость, как разрываются мышцы и сухожилия. Человек, которого разрывают на части, должен испытывать просто невыносимую боль, молчать тут не возможно. Но он не произнес ни звука. Вышел в центр - сам! - очевидно прекрасно зная свою участь, и умер не сопротивляясь и не разу не закричав. Возможно, все они были под каким-то наркотиком, но все же... это неумаляло ужаса и жестокости произошедшего.