Могли бы и порвать – просто так, от большой любви, чтобы без очереди не лезли…
Недовольно морщась и делая вид, что не слышит замечаний из очереди, полковник поднялся в фургон по стертым железным ступенькам трапа. Коренастый тип в потнике держался позади него как пришитый, снисходительно улыбаясь ворчащим женщинам и придерживая на боку свой необычный автомат. Карим в последний раз покосился назад через плечо, проверяя, все ли в порядке, как будто мешки Руслана могли сами выползти из дальнего угла фургона и улечься на самом видном месте.
Все было в порядке, и Карим любезно осклабился навстречу первым покупателям.
– Что будем брать, начальник?
– Одеколон, – коротко бросил полковник. – Есть у вас что-нибудь приличное?
– У Карима все приличное! «Русский лес» есть, «Шипр», даже «Тройной» есть!
Полковник снова поморщился, а коренастый спецназовец в потнике ухмыльнулся, словно услышал веселый анекдот. В общем-то, все было понятно: полковник привык пользоваться по-настоящему хорошей парфюмерией. Карим даже немного обиделся за свою автолавку: в конце концов, ассортимент подбирает не он, да и автолавка – не московский ГУМ. Сидел бы в своей Москве, если не нравится… Тоже мне, столичная штучка!
– Хорошо, – недовольно проворчал полковник, – давайте «Тройной».
Он открыл дорогой кожаный бумажник, и бросил на прилавок мятую купюру.
– Да, и еще сигарет, – спохватился он. – «Парламент» есть?
– Есть «Прима», – ответил Карим. – Если хотите, в следующий раз могу привезти блок «Парламента». Будет немного дороже, но для вас сделаем скидку.
Полковник пробормотал короткое ругательство. Спецназовец в потнике снова ухмыльнулся.
– Нечего скалиться, Матвей, – сказал ему полковник. Карим удивился: у него что, глаза на затылке? – А когда это – в следующий раз? – спросил полковник, обращаясь к Кариму.
– Через неделю, – ответил тот.
– Чертова дыра, – пробормотал полковник. – Давайте одеколон. Сигарет не надо. Да! Коньяк у вас есть?
– Водка, – лаконично ответил Карим, вынимая из картонной коробки флакон «Тройного». – Коньяк – в следующий раз.
– Немного дороже, но со скидкой, – проворчал привередливый полковник. – Хорошо, давайте вашу водку… Она хотя бы не паленая?
Карим открыл рот, чтобы ответить, и в этот момент у него в кармане заиграла музыка. Он вздрогнул от неожиданности, не сразу поняв, что это ожил подаренный Русланом телефон. «С ума сошел, шакал», – подумал он о Руслане. Нашел время звонить! Вон какие глаза у этого полковника! Сейчас спросит: а откуда у тебя, дорогой, спутниковый аппарат?
Но полковник не успел ничего спросить. Телефон в кармане у Карима исполнил буквально три или четыре такта «Калинки», после чего послышался громкий щелчок, что-то толкнуло Карима в бок, и из кармана повалил желтоватый дым. Широколицый спецназовец буквально отшвырнул полковника в сторону, прыгнул вперед и повалил Карима спиной на прилавок раньше, чем тот успел хоть что-нибудь сообразить. Левая рука спецназовца стальным захватом обвилась вокруг его горла, а правая нырнула в карман и выхватила оттуда дымящийся телефон.
– Держи его! – крикнул спецназовец полковнику, оттолкнул Карима и бросился к дверям фургона. – Ложись! – заорал он во всю глотку и швырнул телефон на землю через головы толпы.
В толпе завизжали женщины. Очередь распалась, люди бросились врассыпную. Ложиться, естественно, никто и не подумал. Телефон ударился о землю, подскочил, снова упал и остался лежать в жухлой траве, лениво дымясь. Некоторое время прапорщик спецназа Матвей Брузгин наблюдал за ним, стоя в дверях фургона в позе человека, готовящегося к прыжку, а потом выпрямился и повернулся к Кариму, который все еще лежал спиной на прилавке и, моргая, смотрел в дуло полковничьего автомата.