В конце концов Варвара уперлась спиной в платяной шкаф и вынуждена была остановиться. Сделав рукой странный жест, как будто пытаясь отмахнуться от странного видения, она проговорила слабым голосом:
– Игорек?!
– Мама! – воскликнул «любовник», подняв руки в трагическом жесте. – Что ты здесь делаешь? Как ты сюда попала?
– А ты? Что ты здесь делаешь? – ответила Варвара Евстигнеевна вопросом на вопрос, постепенно собравшись с силами. – Что ты делаешь, мой сын, в этом гнезде разврата? Что делаешь ты с этой… с этой развратной женщиной? – она непередаваемым брезгливым жестом указала на обнаженную Ирину, сжавшуюся в углу комнаты. Примерно таким движением чистоплотная домашняя кошка отдергивает лапу, когда, спускаясь с крыльца, попадает в лужу.
– Это моя жена! – с пафосом ответил Игорь. – И ты это прекрасно знаешь! Ты сама поставила нас в такие невыносимые условия, что нам приходится встречаться тайком, как любовникам! Ты постоянно вламываешься в нашу комнату, причем делаешь это в самый неподходящий момент! Ты уже почти загубила нашу интимную жизнь! Хорошо, что мы догадались снять квартиру! Кстати, как ты ее умудрилась найти?
Варвара Евстигнеевна очень выразительно покосилась на злополучного детектива.
– И кто этот человек? – продолжил Игорь, на глазах краснея от возмущения. – Кто этот тип, который нагло пялится на мою законную жену?!
– Наняла! – вдруг звонко расхохоталась Ирина. – Она этого козла наняла, чтобы за нами следить! Денег ему заплатила, не пожалела! Ой, не могу!
Супруга Игорька отбросила справочник «Желтые страницы» и стояла теперь нагая, хохоча, словно ведьма на шабаше.
– Ой, не могу! Всем теперь расскажу про твою мамашу! Это же надо до такого дойти!
В глубине души Куликов был с ней абсолютно согласен. Но хохот Ирины постепенно переходил в истерический плач. Те двое стояли как истуканы, мамаша выпучила глаза и стала похожа на лягушку, страдающую базедовой болезнью, сыночек ее хватал ртом воздух, как рыба, так что Василию Макаровичу пришлось подойти к Ирине и легонько хлопнуть ее по щеке, чтобы пришла в себя. И тут молодой идиот, ее муж, очухался и с громким криком: «Да как ты смеешь!» – набросился на незадачливого детектива и двинул его в тот же самый глаз, куда недавно локтем угодила его мамаша.
Василий Макарович понял, что ему нужно как можно скорее покинуть место действия. И еще – что ему вряд ли приходится рассчитывать на какие-то деньги сверх аванса.
– Дядя Вася, да не расстраивайтесь вы так! – Я заботливо погладила его по плечу.
– Ох, тезка, ну надо же так проколоться! – Василий Макарович страдальчески вздохнул и приложил к лицу полотенце, в которое я завернула полиэтиленовый пакет, наполненный льдом.
– Ну кто же знал, что свекровь до того довела невестку с сыном, что они тайком встречаются на съемной квартире! – говорила я.
– Но как же я-то не догадался! – причитал дядя Вася. – Уж, казалось бы, всякого повидал за сорок лет работы, а вот… на тебе! Позор на мою седую голову! Нет, но это ужас, до чего бабы хитрыми бывают! Ой, прости Василиса, не хотел тебя обидеть…
Да я вовсе не обиделась, потому что роль свекрови мне вряд ли светит, если только в будущем, но так далеко я не загадываю. Сына у меня нету, дочки, кстати, тоже, сейчас я вообще незамужняя одинокая дама, без работы и без квартиры.
Два месяца назад мы с мужем оформили наконец развод, и я вздохнула с облегчением. Шесть лет семейной жизни оказались выброшены в мусорный бак, а я-то считала свой брак крепким, а себя – чрезвычайно счастливой. Но все это – дело прошлое, и незачем это прошлое ворошить.
Относительно одиночества. Некоторое время назад в моей жизни появился Бонни – вот это вот чудовище золотисто-песочного цвета, которое валяется сейчас на домашнем коврике, любовно связанном еще покойной женой дяди Васи – хозяйственная была женщина и домовитая, квартиру содержала в порядке, до сих пор заметно.
Бонни достался мне по наследству, вроде бы случайно и ненадолго, однако быстро сумел занять в моем сердце главное место. Скажу не стыдясь: на сегодняшний день Бонни я люблю больше всех.
Бонни – бордоский дог, весом более шестидесяти килограммов, в его груди бьется храброе и нежное сердце. Один раз Бонни спас меня от верной смерти.
Меня Бонни горячо любит, иногда даже слишком. Так, например, он вбил себе в голову, что я: а) бестолковая, б) невнимательная и в) чрезвычайно доверчивая. Из всего перечисленного справедливым является лишь пункт в). И поэтому Бонни понимает свой долг так: никуда не отпускать меня одну, проводить вместе как можно больше времени, развлекать меня и выгуливать, чтобы у меня не было гиподинамии и депрессии. Еще Бонни обожает смотреть телевизор, причем предпочитает новости. Уж не знаю, что хорошего он в них находит, возможно, ему нравятся костюмы ведущих.
Стало быть, как вы уже поняли, абсолютное одиночество мне не грозит.
Теперь относительно работы. Некоторое время назад, в трудный период нашей жизни, мы с Бонни повстречали дядю Васю – Василия Макаровича Куликова. Он нам очень помог тогда, и с тех пор мы подружились. Дядя Вася полюбил Бонни; хулиганский пес, как ни странно, слушается его гораздо лучше, чем меня. Так что иногда я могу дога оставить на дядю Васю. Они прекрасно ладят друг с другом – Бонни помогает бывшему оперативнику клеить модели танков и самоходок – есть у него такое невинное детское увлечение, а Василий Макарович читает ему вслух детские приключенческие книжки советского периода – «На графских развалинах», «Бронзовая птица», а также «Васек Трубачев и его товарищи».
Вдохновленный раскрытием убийства, в котором по первости обвинили меня, Василий Макарович решил открыть собственное частное детективное агентство, а меня собирался использовать в качестве бухгалтера и делопроизводителя. Забыла сказать, что специальность у меня, конечно, есть, но работала я по ней чуть больше года, потом выскочила замуж и осела дома. Так что теперь очень трудно куда-то устроиться – всюду требуются бухгалтеры с опытом работы, а у меня его, к сожалению, нет.
Но уж для фирмы дяди Васи и я сгодилась бы, тут особого умения не нужно. Да и заказов-то пока с гулькин нос. Кстати сказать, я никак не хотела перебирать бумажки. А хотела напряженной и опасной работы частного детектива – вот такое у меня было странное желание, несвойственное среднестатистической женщине. Доказать всем и прежде всего самой себе, что я что-то могу.
Окружающие же, и прежде всего Василий Макарович, а также Бонни, в этом сильно сомневались. Да что там, дядя Вася был просто уверен, что у меня ничего не получится, и однажды в запале высказался прямо, называя вещи своими именами.
Мы даже поссорились, но оказалось, что в процессе работы ему никак не обойтись без напарника-женщины. Хочешь не хочешь, а пришлось ему понемногу вводить меня в курс дела и подключать к оперативной работе. И, между прочим, справляюсь я отлично, скажу без ложной скромности. Но дядя Вася ни за что мне в этом не признается. Так уж устроены мужчины – никогда не оценят женщину в той области, где сами трудятся. Вот если бы я ему, к примеру, суп сварила или голубцы приготовила – тогда наслушалась бы похвал. Вот, кстати, надо бы старика подкормить, а то похудел тут, на нервной работе.
– Хорошо хоть, аванс успел с этой бабы мерзкой взять, – вздыхал дядя Вася, – хоть бензин окупился.
После всего случившегося расчет у клиентов с дядей Васей был прост: старуха послала его неприличными словами, а ее сыночек еще и в глаз засветил. Глаз заплыл, а под ним живописно расположился фиолетовый синяк.
– И куда я теперь с такой рожей пойду? – дядя Вася глянул на себя в зеркало и ужаснулся.
– Ничего, – я решила, что пора менять лед, – пройдет через недельку. А пока дома посидите, куда вам ходить-то? Вот разве что с Бонни на прогулку, так туда и с синяком можно, на собачьей площадке народ бывалый, всякого повидал…
Бонни поднял лобастую голову и дал понять, что полностью со мной согласен.