Двадцать третий год... Именно тогда семья оказалась в Нью-Йорке в полном, хотя и небольшом составе. Барон Александр ди Кардальо, его жена Ольга, урожденная Мелехова, я и младшая сестра, Софья. "Отец", благодаря все еще имеющимся у него деньгам, приобрел неплохой дом, сравнимый по комфорту с сицилийским или окончательно потерянным в России. Работу найти было не так уж сложно, хотя особой надобности в этом и не было. Просто он никогда не любил пребывать в бездействии только и всего. Ну а имеющиеся знания в области техники и математики позволили ему без проблем занять место преподавателя в одном из колледжей, пусть и не из самых значимых.
Чем стал заниматься я? Готовиться к поступлению в колледж - что для человека конка века, имеющего высшее образование, не составляло особой проблемы - и иными, куда более важными делами. Какими именно? Развитием не интеллектуального багажа. Уже имеющегося, а тела, которое требовало пристального к себе внимания. Разумеется, начал я этим заниматься чуть ли не сразу после попадания в старый новый мир, но дело то не быстрое. Сила, гибкость связок, работа с оружием, знакомым и ранее, но требующим некоторой шлифовки. Как ни крути, а тут иные модели пистолетов, которые были знакомы больше по музейным экспонатам, хотя и не все. некоторые, вроде "парабеллума" и браунинга" даже в руках держать доводилось. В России девяностых чего только у торговцев оружием не всплывало.
Ах да, ещё была головная боль под названием изучения английского языка, который раньше я знал в пределах школьно-институтского уровня, то есть очень и очень слабо. Вот итальянский - тут всё было отлично, за что спасибо огромное доставшейся от прежнего хозяина тела памяти.
В общем, в 1924 году без каких-либо серьёзных хлопот удалось поступить в Грэхемский колледжа, что располагался в Дайамонд-сити. Почему в другом городе? По рекомендации "отца", который был уверен, что там я смогу максимально раскрыть потенциал. Впрочем, мне оно было даже лучше. Воспринимать как настоящую семью этих людей... У меня были настоящие родные, оставшиеся ТАМ. Точнее память о большинстве из них, слишком рано ушедших в мир иной. Я, конечно, на прошедшие несколько лет основательно "притёрся" к семейству ди Кардальо, особенно к "сестре", но иногда хотелось побыть одному и не несколько часов и даже не пару дней, а подольше. Вот и подвернувшаяся возможность оказалась как нельзя более кстати.
Учеба сама по себе была не столь сложной. Некоторых серьезно удручала латынь, все еще являвшаяся обязательной в наиболее престижных учебных заведениях, но для меня, имеющего тут итальянские корни... это даже не смешно. Зато те же самые корни среди считавших себя "истинными американцами" - это доставляло определенные неудобства. Эти паразиты неизвестно с какого перепугу считали вполне себе культурных выходцев из Италии и иных европейских стран лишь самую малость получше каких-нибудь негров или китайцев, который в Дайамонд-сити, этом портовом городе, было боле чем достаточно. Маразм? Несомненно. Однако факт оставался фактом и сей нюанс мог бы осложнить жизнь.
Мог, но не осложнил. Умение давать в морду сильно и качественно, привитое чуть ли не с босоногого детства, а затем отшлифованное в секциях, само по себе многое значило. А уж на протяжении многих лет проверенное и в более серьёзных переделках... Право слово, не местным мажорам было наезжать на человека, который привык не бить даже, а просто убивать. Хотя тут речь шла не более чем о нескольких ударах или пинках по особо болючим точкам организма. Помогало быстро и сразу. Про такие мелочи как шепотки и злобное шипение за спиной я как-то и думать не собирался.
А в канун Рождества - калорического в данном конкретном случае - следующего, 1925 года случилась очень серьёзная неприятность. Железнодорожная катастрофа, в которой погибли те, кого тут я называл семьёй. Трагическая случайность во всей своей красе разом разорвала пусть не самые серьёзные, но всё же привязанности, оставив меня по сути один на один с новым миром. Было печально... весьма.
Заканчивался второй год обучения, когда случилось то, что стало переломным моментом в моей жизни. Один день весны 1926 года, одно событие, одна случайность...
Глава 1
Сухой закон. Он в настоящее время был такой же достопримечательностью США, как и статуя Свободы со своим нелепым факелом. Да... нелепость одинаковая, а известность от этого меньше не стала.
Людей было не остановить в желании выпить, поэтому пышно расцвело бутлегерство - нелегальное производство и торговля выпивкой - которым занимались чуть ли не все крупные криминальные группировки страны. Не оставались в стороне и банды Маленькой Италии. В подробности вникать даже не требовалось - я очень хорошо знал, что это была за затея, когда началась и даже когда закончится. Как ни крути, но тема бутлегерства и сопряжённых с нею мафиозных разборок была более чем популярна в конце века. Фильмы, книги... да много чего.
Впрочем, конкретно к выпивке я относился философски. Максимум, что себе позволял - бокал-другой вина в хорошей компании. Для такой умеренности достаточно было посмотреть на моих сокурсников с утра - вид они имели весьма помятый, а непередаваемое амбре перегара пытались заглушить полосканиями рта и мятными конфетами. Помогало слабо, а смешавшийся с перегаром запах освежителей дыхания превращался в нечто и вовсе монструозное. Да и опыт той жизни тоже никак не приближал к желанию выпить и последующим последствиям, из которых похмелье было самым безобидным.
Хотя... каждый сам выбирает себе проблемы. Выбирал их и я, предпочитая вместо накачивания виски и прочими горючими жидкостями проводить вечера в компании красоток, настроенных отнюдь не пуритански. А для этого как нельзя лучше подходило такое заведение как кабаре "Кошечка", расположенное на Баннинг-стрит, дом шестнадцать. Облавы полиции там бывали очень редко, да и в этом случае мне, как в подпитии не находившемуся, ничего и не грозило. В конце концов, "сухой" закон бил по распространителям выпивки, но не по клиентам.
В этот вечер мне не слишком повезло. Девочка, на которую я положил глаз и хотел бы наложить загребущие руки, оказалась мало того что любительницей шампанского, так оно еще ударило ей в голову так, что мало никому не показалось. Сначала эта чертова Полли устроила подобие канкана на столе, потом занялась артиллерийским обстрелом бармена. В качестве снарядов выступили тарелки, бокалы и прочие бьющиеся предметы. Уж не знаю, что бы она учудила после, но эту фурию без особых нежностей скрутили местные вышибалы, и я, вручив им определенную сумму "за беспокойство", попросил засунуть это рыжее недоразумение в какую-нибудь кладовку, предварительно влив в нее с бутылку крепкого, после чего дать проспаться и вытурить ко всем чертям.
Настроение было непоправимо испорчено, предназначенные для сегодняшнего отдыха деньги улетучились на возмещение ущерба, а брать что-либо в долг, а потом завозить сумму на следующий день... Нафиг. В общем, делать тут было уже нечего и я, выражаясь самыми нецензурными словами, вышел из "Кошечки", решив пройтись по ночным улочкам Дайамонд-сити. Подобные прогулки всегда успокаивали в те моменты, когда дурное настроение неожиданно или ожидаемо накатывало.
Уличная преступность? Я о ней хорошо знал, но не беспокоился. При легкой проблеме можно было вразумить покушавшихся на кошелек ударом кастета, при более серьезных... Ещё много лет тому вперёд я крепко-накрепко усвоил, что оружие - неотъемлемая часть мужчины. Здесь же барон ди Кардальо не утсавал напоминать, что аристократу быть без оружия позорнее. Чем без штанов. И я был с этим утверждением абсолютно и полностью согласен. Вот и сейчас за ремнем со стороны спины был заткнут лично пристрелянный "люгер" с патроном в стволе. В случае чего не придется терять драгоценную секунду на досыл. Правда здесь, в этом времени, стрелять до сих пор доводилось лишь по мишеням да пустым бутылкам. Охоту же я не любил, зверюшек жалко.