– Значит, вот как у нас в Российской империи обстоят дела.
Николай II встал, следом мы вскочили со своих мест и вытянулись, словно на параде. Обойдя стол, император остановился перед нами:
– Господа, благодарю вас всех за службу! Не скрою, что услышал от вас многое такое, что мне было неприятно слышать. Все сказанное вами, господа офицеры, будет проверено и доложено лично мне. Полковник Мартынов, вы упомянули в разговоре, что отсылали записки о рассмотрении изменений и дополнений в организации работы корпуса жандармов. Вы не смогли бы снова прислать мне ваши записи?
– Будет сделано, ваше императорское величество, вот только попаду я в Москву не ранее пятницы. За субботу и воскресение у меня будет время их подправить, а в понедельник с утра вышлю их вам специальным курьером.
– Больше не смею вас задерживать, господа, а вас, Сергей Александрович, на несколько минут попрошу остаться.
Как только за ними закрылась дверь, император сказал:
– О полковнике Мартынове мне доводилось слышать как о дельном, думающем офицере. Странно, но вы вчера не упомянули о его приходе.
– Извините, ваше императорское величество. Мы только вчера вечером с ним познакомились, и я понял, что он тот, кто нужен.
– Даже так? Гм. Я так понял, что он не знает ничего лишнего, кроме того, о чем говорил сегодня.
– Да, ваше императорское величество. Ему дал хорошую характеристику подполковник Пашутин. Если его записки окажутся дельными, то почему бы ему самому не воплотить их в жизнь.
– Хорошо, я подумаю об этом. Тут вот еще, какое дело. Мне сегодня довелось услышать много нелицеприятного о людях, которых я лично знаю. Я рассчитывал на них, считал своей поддержкой и опорой… – государь сделал паузу и осуждающе покачал головой. – Вы мне скажите, Сергей Александрович, вот есть хороший, обаятельный человек, его представляют вам как знатока своего дела, а будучи поставлен на высокий пост, сразу начинает взятки брать, близким людям протекции составлять и прочими мерзостями заниматься, но только не радеть за государственную службу, которую блюсти поставлен. Как такое может быть?
– Приятность в общении и обаяние отнюдь не профессиональные качества. К тому же они нередко служат маской подлеца.
– Хм! Зло, но верно. Теперь о вашей поездке. Татищев предупрежден и завтра вечером ждет вас у себя дома. На этом все, Сергей Александрович.
Вильгельм, несмотря на свои физические недостатки, доставшиеся ему с рождения, со временем сумел найти в себе силы их победить. Поверив в свои силы и окруженный придворными льстецами, которые нашептывали о его непогрешимости, как божьего избранника, император, превратился в заносчивого, надменного и эгоистичного человека.
Вскоре эти черты характера переродились во внутреннюю убежденность, что Бог для достижения своих высших целей избрал германский народ, а сам Вильгельм является проводником Божьей воли и ни перед кем кроме Создателя за свои действия не отвечает. Он верил в свое предназначение до тех пор, пока в его жизни не появился русский провидец со своими предсказаниями, что дало ему основание сомневаться в том, что именно он Божий избранник. Первое, что он почувствовал, когда прочитал присланное две недели тому назад письмо, лежавшее перед ним на столе, было почти забытым с детства ощущением беспомощности. В одно мгновение он потерял свободу выбора и стал марионеткой, которая оживает, лишь, когда кто-то начинает дергать за веревочки. Прошла минута, другая, третья… Император постарался погасить в себе это чувство. С трудом, но ему это удалось.
Сидевший по другую сторону стола начальник генерального штаба генерал Эрих фон Фалькенхайн, приблизительно представлял, какая буря чувств разыгралась в душе заносчивого и гордого правителя Германии. Будучи товарищем Вильгельма по детским играм, он оставался преданным ему все эти десятки лет, став одним из немногих людей, которых кайзер мог назвать своими друзьями.
– Что скажете, Эрих?
– Сведения подтвердились, ваше величество. Это может означать только одно: при дворе русского императора действительно есть… ясновидец.
– Значит, вы всему этому верите?!
– Ничего другого не остается, ваше величество. Его предсказания сбылись дважды, причем с теми подробностями, на которые он указал.
Наступило короткое молчание, которое прервал германский император. В его голосе прорывались ясно слышимые нотки раздражения.
– Что вы о нем узнали?
Генерал раскрыл папку, которую принес с собой.
– Богуславский Сергей Александрович. Двадцать три года. Поручик-артиллерист. Физически очень развит и невероятно силен. На фронте получил тяжелое ранение в голову, после чего был отправлен в отставку. Судя по некоторым данным, во дворец его ввел Распутин, а сам спустя полтора месяца уехал к себе домой и до сего дня там пребывает. Когда Богуславский появился во дворце Николая Второго, точно не установлено. Сам к русскому императору не ездит, бывает у него только по приглашению. Никаких посторонних лиц при их встречах, за исключением императрицы, замечено не было.
– Его образ не сочетается с личностью… прорицателя. Слишком молод. Откуда он мог получить подобный дар? Вы уверены в своих сведениях?
– Нет, ваше величество. Меня мучают те же сомнения, что и вас. То, что Богуславский может быть прорицателем, основано лишь на догадках и косвенных подозрениях. Его встречи с русским императором всегда происходят один на один, потому ничего доподлинно никто не знает. Есть еще один факт. К нему была приставлена охрана месяц назад.
– Погодите! Месяц назад? Но первое письмо мы получили два месяца назад! Как это понять?!
– Я это тоже отметил, ваше величество.
– Хм! Пьет? Женщины?
– В подобных пороках не замечен, ваше величество.
– Аскет?
– Нет. Есть друзья. Занимается какой-то японской борьбой.
– Японской борьбой? Ну, не знаю. Как-то все это не складывается. Вы так не считаете, генерал?
– Считаю, ваше величество, и смею предположить, что все может быть не так, как мы видим.
– То есть вы думаете, что этого русского богатыря нам специально подставили? Сделали из него ширму, за которой скрывается истинный провидец?
– Да, ваше величество. Подобный дар надо прятать и охранять так, чтобы никто не мог даже близко к нему подобраться.
– То есть мы ничего толком не знаем?
– Да, ваше величество. Пока у нас на подозрении есть только Богуславский.
– У вас есть какой-то план?
– Есть, но боюсь, он не сильно понравится вашему величеству.
– Я слушаю вас, Эрих.
– Нам надо выйти на прямые переговоры с Николаем Вторым. Изложить наши требования, но при этом не ставить перед ним жестких условий. Предваряя ваш вопрос, сразу скажу: в 1916 году Германия запросит мир, но его не получит. Вы помните эту фразу?
– Помню. Погодите! Вы думаете, что мы тогда предложили такие условия сделки, что русские сочли неприемлемыми?
– Точно так, ваше величество. Иначе бы этого предсказания на том листочке не было.
Германский император бросил косой взгляд на генерала. Ему хотелось перенести свое нарастающее раздражение на кого-нибудь другого, но при этом он понимал, что если и выплескивать его, так это на самого себя. Он настолько был загипнотизирован двумя последними фразами, что на фразу о перемирии не счел нужным обратить внимание. Почему он упустил это? И тут же сам себе ответил: он уже тогда поверил. Легкий холодок страха поселился в его сердце с того самого дня, когда он прочитал это проклятое предсказание русского оракула. Он пытался не верить, говорил сам себе, что это чепуха, но страх, занозой сидевший в его сердце, был прямым доказательством, что это не так.
«Верден. Ютландское сражение. Война растягивается на неопределенное время, и это притом, что еще англичане не вступали в войну по-настоящему. Нет сомнения, что после пары значительных успехов на их стороне выступит Америка. К тому же Австро-Венгрия показала себя слабым союзником. Будь на ее месте Россия… Попробовать предложить Николаю II мир? Вот только условия…»