Оксана тоже довольно милая женщина лет тридцати пяти, одетая, в отличие от Светы, вполне прилично, улыбалась и мило беседовала со мной, невзначай пытаясь прикоснуться ко мне.
Когда Оксана пошла танцевать с Виталиком, Света придвинулась ко мне поближе и спросила:
– Как тебе Оксана?
Вот тут я взбесилась окончательно:
– Твою мать, что здесь вообще происходит? В первый год работы в вашей грёбаной компании ты меня пыталась подложить чуть ли не под всех знакомых тебе одиноких мужиков. Не получилось. Теперь на баб перешла? Хватит устраивать мою личную жизнь! Купидон из тебя не айс.
Я поднялась со стула и поспешила к выходу из этого гнезда порока, бросив презрительный взгляд на соседний столик и наградив напоследок парочку довольно громко произнесённым «извращенцы». Перед тем, как покинуть «Слоника», я обернулась, чтобы ещё раз посмотреть на его посетителей, и встретилась взглядом с мелированным геем, который тут же поспешил отвернуться.
Увиденное в клубе настолько меня потрясло, что всю последующую неделю мне везде мерещились геи. Если раньше я наивно полагала, что они разгуливают по городу в розовых боа, щеголяя обтягивающими задницу леопардовыми штанишками, то теперь я поняла, что они могут ничем не отличаться от нас, натуралов. Они везде, они среди нас. Вон тот толстый охранник, поедающий сосиску в тесте на улице, солидный мужчина с благообразными чертами лица, бородатый дворник в оранжевой спецовке, водитель проезжающего мимо трамвая – все они могли быть геями. Поцелуй этой сладкой парочки, очевидно, нанёс мне тяжелую психическую травму, разрушив стену пофигизма, которой я отгородилась от окружающего мира, и которая до сих пор меня спасала. Даже ночью мне снились эротические сны с участием этих голубков.
Я возвращалась из суда в офис. В маршрутке я сидела спиной к водителю, так что мне хорошо были видны все пассажиры, и занималась своим любимым занятием – разглядыванием людей. Мне всегда нравится рассматривать их лица, одежду, причёски, наблюдать за их поведением и представлять, кем они могли бы быть, придумывать им подходящие имена и судьбы. Теперь же за полчаса поездки в маршрутке моё воображение успело спарить всех мужчин в салоне друг с другом.
– Передайте за проезд, пожалуйста, – молодой парень сунул в мою ладонь смятую купюру.
Я еле сдержала усмешку. Знал бы он, что за пять минут до этого у него был очень жаркий секс с седовласым мужчиной в нелепом берете, сидящим напротив меня!
– Спасибо, – сказал он мне.
И не благодари! Рада, что тебе понравилось!
Чёрт! Смогу ли я теперь когда-нибудь нормально смотреть на людей. Поставленный самой себе диагноз «гомофобия» грозил перерасти в социофобию.
Я вышла из маршрутки и позвонила шефу, мне не терпелось обрадовать его.
– Вадим Николаевич! У меня отличная новость! Наши требования удовлетворены в полном объёме, – процесс был сложным и затянутым, и я сама не была уверена на сто процентов в положительном исходе дела.
– Вот умница! Добили их всё-таки! А у меня для вас тоже отличная новость.
– Вы наконец-то уволили Костю? – победа в суде давала мне право на такой вопрос. Костя – племянник Вадима Николаевича – был амёбообразным существом, от которого вреда было гораздо больше, чем пользы. Он был туп, ему приходилось всё по двести раз объяснять, и всё равно он делал всё не так, как надо. Косячил Костя – расхлёбывала я.
– Нет, Томочка, я взял вам помощника.
– Помощника? Почему не девушку? От мужчин в нашей организации проку мало.
– Ну-ну, Тома! У него хорошее образование, красный диплом, есть опыт работы. Орёл! Если вам он не понравится, мы его сразу же уволим. Вы далеко?
– Через пять минут буду в офисе.
– Как подниметесь, зайдите в мой кабинет. Я вас представлю друг другу.
Орёл! Посмотрим-посмотрим.
Перед тем, как войти в кабинет директора, я надела очки. Светочка, с которой мы общались как ни в чём не бывало, словно не было этого злополучного похода в клуб, загадочно улыбнулась.
Вадим Николаевич сидел за своим столом. Так как новый сотрудник сидел спиной к входной двери, его лица я не видела. В глаза бросились его мелированные волосы. Да чтоб тебя! У меня уже начинается паранойя. Мне везде мерещатся геи.
– Прошу любить и жаловать – Сидоров Евгений Алексеевич!
Сидоров – Сидор -… В мозгу пронеслась цепочка ассоциаций.
Евгений развернулся лицом ко мне. Господи, чем же я так перед тобой согрешила?! Я перестану пить, курить, постараюсь не сквернословить, но пусть это будет лишь плод моего больного воображения.
– Томочка, что-то не так? – оценив мою реакцию, с некоторым беспокойством в голосе спросил Вадим Николаевич.
Последнюю неделю всё не так. А ещё Томочке нужно научиться контролировать выражение своего лица.
Я отрицательно покачала головой.
– Евгений, это Тамара Сергеевна, ваш непосредственный начальник. Тамара Сергеевна – локомотив нашей организации, так что пристраивайтесь к ней сзади вагончиком и в добрый путь.
Да, Вадим Николаевич, более убогой аллегории я не слышала, но в одном вы правы, этому уж точно пристраиваться сзади не привыкать. Меня внутри передёрнуло.
– Может, и вы скажете пару напутственных слов вашему новому коллеге?
Да что тут скажешь уже после вас, шеф?
Я улыбнулась Евгению настолько любезно, насколько была способна, и произнесла:
– Добро пожаловать…
«…в ад!» – добавила я про себя.
Из кабинета шефа мы вышли вдвоём с Евгением. Я, всё ещё в состоянии шока, неосознанно мяла в руках резюме моего нового подчинённого, которое мне торжественно вручил уже перед дверью Вадим Николаевич. Боковым зрением я заметила, что Светочка злорадно ухмыляется.
Открывая дверь своего кабинета, я отметила про себя, что не сразу смогла попасть ключом в замочную скважину. Нервы ни к чёрту!
– Евгений, это ваш стол, – без всяких прелюдий я начала вводить его в курс дела. – Канцелярские принадлежности и бумага в том шкафу. Кружки, кофе, сахар здесь. Кулер в углу. Вот вам должностная инструкция юриста – изучайте. Историю нашей компании, её структуру, перечень оказываемых услуг, а также ссылки на громкие дела, которые мы вели, вы найдёте на нашем сайте.
Он молча и внимательно слушал, не испытывая никакой неловкости, как будто в тот вечер ничего не произошло. То ли у него отличная выдержка, то ли он просто как две капли воды похож на того паренька. То ли я брежу.
– Наш отдел занимается представлением интересов юридических и физических лиц в суде, – продолжила я. – В кабинете напротив сидят адвокаты. Они не работают в нашей фирме, мы просто сотрудничаем с ними. К ним не ходи – загрызут. Дверь рядом – отдел по строительству, занимается представлением интересов и дольщиков, и застройщиков, а также получением разрешительной документации. К ним тоже не суйся, они любят просить заскочить куда-нибудь по пути и были бы рады иметь мальчика на побегушках. Дверь справа от нашей – отдел по договорной и претензионной работе. Когда у них завал, часть их работы мы берём на себя, но они часто симулируют неуспеваемость, потому что лодыри. И ни в коем случае не заходи в дверь напротив уборной. Никогда. Ни при каких обстоятельствах, – при этих словах Евгений насторожился.
– А что там?
– Там… Костя, – зловеще произнесла я.
– А что с этим Костей не так?
– Ничего. Просто он тупой. И я боюсь, что это заразно! Двоих тупых в отделе я не потяну.
Его явно коробило от моей манеры общаться. Я удивилась, как он не возмутился, почему я без его согласия перешла на «ты». Обычно людей с тонкой душевной организацией это смущает и даже оскорбляет.
– Кстати, можешь, если в кабинете нет посторонних, называть меня просто по имени и не «выкать». Разница в возрасте у нас небольшая, – год его рождения я прочитала в резюме, которое вертела в руках.
– Вы – мой начальник, и моё воспитание не позволяет к вам обращаться по-другому, даже если вы и ведёте себя несколько фамильярно с подчинёнными.