Глава 1
Испанская Калифорния, 1820-й год Корабль легкокрылой птицей взмывал над волнами, чтобы спустя всего несколько мгновений опять зарыться носом в волны. Погода стояла прекрасная, море своей синевой беззлобно спорило с небесами, солнце сияло так уверенно, словно точно знало: никакие тучи никогда не смогут закрыть его живительных лучей. - Прекрасная погода, сеньор Диего, - почтительно обратился загорелый широколицый капитан, в облике которого проскальзывало что-то неуловимо пиратское, к стоящему на палубе широкоплечему молодому человеку, в распахнутой на груди белоснежной рубашке, - если ветер останется попутным, уже завтра утром прибудем в порт. Собеседник капитана согласно кивнул, сверкнув белозубой улыбкой: - Отлично, капитан. В таком случае, полагаю, мне стоит спуститься вниз, чтобы проверить, все ли вещи собраны. Капитан почтительно склонил голову и отошёл к рулевому, а Диего проворно спустился по узким ступенькам вниз, туда, где в чреве корабля, напоминающего чрево огромного морского чудовища, располагалась его каюта. - Ну как, Бернардо, все вещи собраны? Капитан сказал, утром мы будем в порту. Склонившийся над большим массивным сундуком гибкий юноша, чьи глянцевито поблескивающие в свете лампы чёрные прямые волосы выдавали в нём индейца, проворно развернулся, низко почтительно поклонившись. - Брось, Бернардо, - Диего чуть заметно поморщился, - мы одни, не стоит разыгрывать почтительного слугу. Ты мой друг. По невозмутимому, как это свойственно всем индейцам, лицу Бернардо скользнула улыбка. Слуга прижал обе руки к сердцу и опять поклонился. Диего рассеянно кивнул, задумчиво пригладил тонкую ниточку усов над верхней губой и спросил: - Письма отца ты уже убрал? Бернардо указал рукой на стоящий на столе небольшой деревянный сундучок, искусно украшенный завитками и цветами. - Отлично. Давай-ка посмотрим последнее его письмо. Диего открыл сундучок, пошуршал хранящимися там бумагами и вытащил два исписанных крупным резким почерком листа. - О, а вот и оно! Так, что тут у нас? Ага, 'милый мой Диего... не знаю, получишь ли ты это письмо...' Помнишь, Бернардо, в прошлом письме отец жаловался, что далеко не все послания доходят до адресатов? Особенно, если речь в них идёт о новом коменданте и его порядках. 'Тебе следует срочно вернуться домой... ситуация слишком серьёзная... не стану писать всего в письме, даже бумаге не стоит поверять всех своих тайн... Ты не узнаешь родного города...' Намёков много, но ничего конкретного. Кстати, Бернардо, - Диего свернул письмо, но продолжал держать его в руке, - я поговорил с капитаном, он довольно резко отзывается о новом коменданте. Бернардо выразительно покрутил головой и развёл руками. - Нет, не думаю, - рассмеялся Диего, который прекрасно понимал своего немого друга без всяких слов, - что коменданта ругают за справедливую строгость. Бернардо бросил на Диего быстрый выразительный взгляд и предостерегающе поднял ладонь. - Ты прав, Бернардо, выводы делать рано. Пока нам слишком мало известно. Диего огорчённо вздохнул и отвернулся к окну, по-прежнему сжимая в руке письмо. Бернардо с тревогой смотрел на друга, готовый выполнить любую его просьбу. - Знаешь, дружище, пожалуй, стоит уничтожить это письмо, - Диего круто повернулся на каблуках. - И вообще, пусть из Испании вернётся уточённый щёголь, ценитель старинных книг и изящных искусств, никогда не державший в руках ничего тяжелее пера и книги. Бернардо скептически приподнял бровь, демонстративно скользя взглядом по широким плечам своего друга. - Широкие плечи скроет пышный наряд, - сверкнул белозубой улыбкой Диего. - А вот полученные в состязаниях по фехтованию награды придётся выкинуть за борт. Бернардо страдальчески заломил густые чёрные брови и отчаянно замотал головой. - Надо, друг мой, - строго повторил Диего. - У изнеженного книгочея их быть не должно. С тяжкими вздохами, нога за ногу, Бернардо поплёлся выкидывать блестящие кубки в воду. Диего между тем сжёг письмо от отца и вытащил из дорожного сундука роскошный, тяжёлый от золотой вышивки камзол. Подержал наряд в руках, придирчиво рассматривая, потом достал к нему яркое сомбреро и широкий шёлковый пояс. 'Как павлин, - недовольно подумал Диего, - а ведь мама говорила, что мой тотемный зверь - лис. Лис... Чёрный лис... Эль Зорро... Решено! Днём я буду сеньором Диего де Ла Вега, а ночью, если в этом будет необходимость, стану Зорро!' Диего резко захлопнул сундук, торжествующе поблёскивая глазами. Опечаленный Бернардо удивлённо посмотрел на своего друга: чему это он так обрадовался? - После обеда расскажу, - прошептал Диего и подмигнул Бернардо. Индеец выразительно закатил глаза и покачал головой, всем сердцем предчувствуя большие неприятности, нет, очень большие неприятности. *** Каталина. Пришла в себя я от омерзительного ощущения качки, из-за которой мой желудок то подкатывал к горлу, то прилипал к позвоночнику, то падал куда-то в пятки, то резко сжимался. Я застонала и медленно приоткрыла глаза. Вокруг царила какая-то серая, покачивающаяся в такт с моим многострадальным желудком мгла, из которой время от времени проступали очертания странных, невероятно больших предметов. Где я? Что со мной сделала эта проклятая ведьма? - Ты как, сестра? - прозвучал над самым моим ухом какой-то омерзительно писклявый голос. Я, морщась от боли и постанывая, скосила глаза вправо, откуда долетел голос и замерла, не веря своим глазам. Справа от меня стояла крупная серая крыса и, чуть подёргивая чёрным влажным носиком принюхивалась ко мне. Сожрать хочет, не иначе! Я моментально вскочила на ноги и завизжала так, что у меня чуть кровь горлом не пошла. А-а-а-а, крыса!!! Заберите меня отсюда!!! - Что с тобой, сестра? - крыса тревожно приподнялась на задние лапки. - Почему ты кричишь? А-а-а-а, говорящая крыса!!! Моя паника достигла апогея. Я заметалась по узкой полутёмной каморке, больно ударяясь о всевозможные гигантские сундуки. Спасите-помогите, люди добрые!!! Кто-нибудь, на помощь!!! Но никто не спешил меня спасать, только из тёмным углов разом прыгнули несколько крыс поменьше, крепко прижимая меня к грязному, пахнущему вонючей тряпкой и пылью полу. - Успокойся, сестра, - говорящая крыса подошла ко мне, - тебя никто не обидит. Стану я советов всяких крыс слушать! Злость немного укротила страх, я гордо вскинула голову, фыркнула: - Будут меня ещё всякие крысы успокаивать! - Всякие крысы? - медленно повторила серая ошибка природы. - Милочка, ты имеешь честь говорить с самой Констанцой Большеухой, морской крысой в пятом поколении! Пф-ф-ф, тоже мне повод для гордости, большие уши да пожизненное бултыхание по грязным лужам на гнилом корыте! Я откашлялась, чтобы ничего не мешало, и чётко и внятно сказала этой крыске, куда ей следует идти, предварительно засунув свои длинные уши коту под хвост. Держащие меня крыски (мутанты, не иначе, человека удержать могут!) испуганно пискнули и отшатнулись в стороны. Я гордо поднялась и стала отряхивать одежду... Интересный у меня какой наряд, серенький, бархатистый, только я серый цвет не люблю... И руки в каких-то позорных чёрных перчатках... Я озадаченно покрутила руки, скосила глаза на излишне выпирающий вперёд кончик носа, ещё раз внимательно осмотрела то, что сначала приняла за платье и опять закричала. Этого не может быть! Этого просто не может быть!!! Мощная пощёчина заставила меня заткнуться, а какая-то мразь наступила на хвост (хвост, у меня есть хвост!), заставив подпрыгнуть от боли. - Мы приняли тебя, как сестру, - звенящим от ярости голоском пропищала эта... как её, Большеухая, - а что получили в ответ?! Ты оскорбила нас, пренебрегла нашим радушием и излишним шумом, возможно, привлекла внимание самого лютого нашего врага, человека! А может, я с ума сошла? Или мне кошмар снится. Пожалуйста, пожалуйста, пусть всё это будет только сном! - Сеньора Констанца, - пропищала какая-то крыска, яростно принюхивающаяся ко мне, - эта дерзкая крыса пахнет человеком! Окружающие меня крысы замерли, яростно принюхиваясь и перепискиваясь: - Человек! Она пахнет человеком! Я тоже чувствую! Эта крыса пахнет человеком! Невероятно, человек в крысином теле! Ой, девочки, вы не поверите, я сама в шоке. - Ты не крыса, ты человек, - тоном пророка, изрекающего неоспоримые истины провозгласила эта, ну, которая тут самая крутая. - Человек в теле крысы. А значит, ты наш враг вдвойне. У меня как-то нехорошо ёкнуло сердце и сильно зачесалось под хвостом в предчувствии больших, очень больших неприятностей. И предчувствие меня, увы и ах, не обмануло. - Девочки, - пафосно провозгласила эта большеухая стерва, - выгоним прочь эту подлую мерзкую тварь, пока она не погубила всех нас! Ну вот, как говорится, что и требовалось доказать. Я попыталась сбежать не дожидаясь обещанной расправы, и не успела, крысы бросились на меня со всех сторон, кусались, царапались и пищали так, что уши закладывало. Я отчаянно отбивалась, но их было больше. Сама не знаю как, мне удалось сбросить двух злючек со своей спины и пробиться к дырке в двери, а затем, оставив кончик хвоста в зубах мерзкой большеухой твари, я протиснулась в дырку и что есть духу бросилась прочь. Сердце колючим комком замерло в горле, всё тело горело от боли, лапки подгибались и запинались одна за другую, но я продолжала бежать. Быстрее, ещё быстрее! Только когда от недостатка воздуха занялось дыхание и глаза заволок густой туман, я остановилась, прижавшись к стене и дрожа всем телом. Страшно хотелось пить, ещё больше лечь и не просыпаться до тех пор, пока не развеется этот кошмар, но я прекрасно понимала: этот кошмар реален. Я действительно стала крысой и попала на какое-то занюханное гнилое корыто, какими в нашей стране лет сто как минимум никто не пользуется. И самое страшное, я понятия не имею, что мне теперь делать. Я досадливо дёрнула носиком и замерла, ожесточённо принюхиваясь. Неужели? Этого просто не может быть! Нет, я не ошибаюсь, действительно пахнет едой. При мысли о еде живот скрутило голодной судорогой, сопровождавшейся громкой и совершенно немузыкальной трелью. Господи, да я сейчас всех крыс готова слопать, такая голодная! Позабыв обо всём на свете, я словно кобра за заклинателем двинулась на запах, сама не заметила как попала в помещение (судя по кровати и сундуку, в которые я врезалась по дороге, это была каюта), с третьей попытки вскарабкалась на стол, дрожащими лапками схватила с тарелки виноградинку и буквально проглотила её. До чего тут виноград мелкий, просто изюм какой-то! Только после четвёртой ягодки я поняла, что виноград не так уж и мелок, а ещё просто божественно сладок на вкус! Я потянулась к ещё одной ягодке, но в этот момент раздался удивлённый возглас, и меня крепко схватили поперёк моего и так уже изрядно истерзанного тельца. - Смотри-ка, Бернардо, до чего крысы дерзкие! - в прозвучавшем восклицании насмешка смешалась с удивлением. - И что мне с тобой делать, безрассудное создание? Я испуганно вытаращилась на схватившего меня мужчину, который держал мою скорбную тушку прямо перед своим лицом. Даже перед лицом скорой и лютой (а чего ещё ожидать крысе от человека?) смерти я не могла не заметить, что мужчина очень красив. Черты лица чёткие, но лишённые женственной смазливости, свойственной киношным красавчикам. На золотистом от загара лице ярко блестят большие глаза, моего любимого, тёмно-карего цвета, а белозубость улыбки выгодно подчёркивает тонкая нитка усов над верхней губой. Хм-м-м, кого-то мне этот парень напоминает, только вот кого? Я задумчиво потянулась к подбородку, есть у меня такая привычка, потирать подбородок, когда что-то вспоминаю, и замерла, заметив, с каким нездоровым вниманием смотрит на меня мужчина. Чёрт, он меня что, сожрать собрался? - Бернардо, - голос у моего пленителя прозвучал несколько напряжённо, - иди сюда. Чёрт, чёрт, чёрт!!! Кто-нибудь, может мне сказать, что здесь происходит?! Я испугалась и принялась отчаянно выдираться. Что значит, как? Упёрлась лапками в цепко держащие меня пальцы и попыталась вылезти из этой ловушки, как толстушка из кринолина! Да знаю я, что животные всем телом извиваются, знаю, только в тот момент это бесценное знание у меня начисто из головы вылетело! - А ну, не вертись, - сурово приказал мне кареглазый парень и для большей убедительности так крепко сжал мою тушку в руке, что я реально услышала хруст собственных рёбер. Гад! Гад и сволочь!!! - Ты разумна, - красавчик не столько спрашивал, сколько утверждал, не сводя с меня тяжёлого изучающего взгляда. Продолжение следует...