У меня на столе поселился рыжий ежикОн без глазок и без ножекОн спокойный, никуда не спешитЛежит в пепельнице и молчитДимка обратил внимание, что его никто не слушает, и оборвал песню.Компания веселилась. Старый, растянув кожаный плащ, носился по кругу, изображая то ли бэтмена, то ли супермена, Фэйс самозабвенно ломал доски, в пьяной запасливости заготавливая дрова впрок. Сид в углу самозабвенно целовался с Юлькой. Димка хмыкнул, глядя на парочку. Учитывая, что и парень, и девушка были затянуты в черную кожу, различить их можно было только по волосам: у Юльки они были короче, чем у Сида.У костра, разложенного прямо на полу большой комнаты в заброшенной гостинице, сидел лишь Супра, пытаясь налить водку в пластиковый стаканчик, да еще не расплескать ее при этом. В его состоянии это была та еще задача. - Эй, держи! - Димку хлопнули по плечу, сунув стакан. - Музыкант должен быть в тонусе.Он принял тару, потянулся за бутылкой с колой, и выдохнул в сторону. Залпом опрокинул в себя дешевую водку, и запил газированным напитком. Достал из-за уха сигарету, чиркнул зажигалкой, выпустил густой клуб дыма, и осмотрелся.Народ уже основательно напился, и ему это не нравилось. Хотя и сам, если признаться, принял более, чем достаточно. Но язык у него, в отличие от других, не заплетался. Ну, пока что. И потому, если вдруг произойдет что-то неожиданное, отмазываться придется именно ему. Как всегда, впрочем. Не привыкать.Димка встал, подошел к оконному проему и глубоко затянувшись, посмотрел в темноту сквозь зияющую пустотой раму большого, почти во всю стену, окна.Да. Идея отметить день рождения Фэйса в Чернобыльской Зоне Отчуждения была великолепной. Спору нет. Правда, часть их движения соскочила, рассказывая что-то про радиацию, после которой стоять не будет. Димка усмехнулся. Идиоты. Если бы тут было хотя бы наполовину так опасно, как говорили зассавшие, экскурсии бы сюда не гоняли постоянно. По три в день, елки-палки. Он сам видел расписание на куче сайтов, хозяева которых устраивали экскурсии по Припяти, к третьему энергоблоку, на завод Юпитер. Даже семидневные экскурсии были, во как. Но, позвонив по нескольким телефонам, указанным в контактах, Димка понял, что это все не то, что им нужно было. Экскурсии были рассчитаны или на ссыкунов, или на тупых иностранцев, что составляли основную статью заработка «агентств экстремального туризма». Условия - шаг влево-вправо считаются побегом, прыжок на месте - попыткой улететь. Им это не подходило. Не тот народ собирался. И пусть для большинства анархия, та, что красная на черном поле буквой «А» большой изображена - не более, чем поза, но она же и не позволяла стремиться к чему-то, упорядоченному и расписанному по времени.В Зону пошли самоходом. Это было намного легче, чем сам Димка думал. Доехали на «Таблетке» Старого так близко, как могли, выгрузились и пошли. Прошли все удачно, до самой Припяти добрались.«Охрана», «спецбатальон», «охотники на мародеров», туда-сюда... Тьфу! Димка сплюнул. Ну и херня. До сих пор они никого так и не увидели. Прав был народ на форумах, когда писал, что тутошние то ли менты, то ли военные, только и делают, что бухают. Раньше, говорят, еще по хатам в Припяти лазали, притаскивая домой после двухнедельной смены кучу слабофонящего барахла, а сейчас и лазать-то негде. Все выгребли, подчистую. В девяностых еще. А сейчас, спустя двенадцать лет, у мусоров одно развлечение осталось на смене - квасить, да морды бить друг другу. Ну и тугрики с экскурсоводов стричь. - Эй, Аскет! - Окликнули Димку от костра, разложенного прямо посреди большой комнаты на третьем этаже местной гостиницы. - Хорош залипать там! Сыграй еще что-нибудь!Он бросил окурок в окно, глядя, как тот, описав параболу, рассыпался на десятки веселых искорок, и пошел назад. - На, держи! - в руки ему сунули стакан. - Давай, дерни и спой.Димка дернул. Запил все той же полувыдохшейся колой, и снова взял в руки гитару. - Что играть-то? - Поинтересовался он у народа. - Давай «Лягушку». - Предложил Супра, пьяно тряхнув головой. - «Лягушку» так «Лягушку». - Пожал плечами Димка. Пробежал по струнам, проверяя строй гитары, и заиграл сложным не то боем, не то перебором. У меня на кухне лягушка живетСыро и прохладно, а че ж ей не жить?В воскресенье кореш старый зайдетБудем материться, да водку пить - И глядеть в светлое будущее - Подхватил нестройных хор пьяных голосов, - Как один в светлое будушее - Лучше всех светлое будущее... - Эй, гляньте, что там? - Ольга, как и Димка ранее, отошла к окну покурить, и теперь указывала на что-то рукой. Почему-то Димке показалось, что он сейчас гораздо лучше различает ее силуэт на фоне окна, хотя должно было быть как раз наоборот - это ведь он сидит у костра, а Ольга стоит в темноте. - Да быстрее! Что это?Димка отложил гитару и пошел к окну. За ним шел кто-то еще. Он не стал оглядываться. Не до этого было. Его взгляд был прикован к малиновому зареву, разливавшемуся на горизонте. Да нет, не на горизонте. Гораздо ближе. Свет шел оттуда, где была атомная электростанция. Вот уже и трубу печально известного энергоблока видно. - Ого! Северное сияние!- Какое сияние нафиг, дурак? Мы ж не на севере! - Может, это пожар?Компания загомонила разом. Кто-то достал телефон и пытался снимать на плохонькую камеру. Зарево, тем временем, становилось все ярче. Димке показалось, что он видит красные молнии, вспыхивающие над недостроенным саркофагом. Что за хрень-то? - Ой, да ну его к монахам! - Раздался пьяный голос Супры. - Давайте лучше выпьем. Аскет! Аскет, пить будешь?И тут вдруг дрожащий пузырь зарева лопнул, стремительно распространяясь по всему небу. Раздался шум, постепенно стихающий и переходящий в инфразвуковой вой. Кто-то закричал, отскочил, схватился за голову, пытаясь закрыть уши. Вспыхнуло, залив окрестности нереально ярким, красноватым светом, на секунду стало светло, будто днем, а потом последовал глухой удар, земля содрогнулась, уходя из-под ног, перед глазами сверкнула особенно яркая вспышка, и Димка потерял сознание. ***Сколько он провалялся без сознания - не известно, но, когда прошел в себя - было еще темно. Странно - но ничего не болело. Совсем ничего. Вдохнув, Димка рывком сел.Он сидел на земле у входа в ту самую гостиницу. Видимо, взрывом его выбросило на улицу. Как ничего себе не переломал при этом - непонятно. Третий этаж же. Он оперся на руку и поднялся.Зарево пропало так же быстро, как и появилось. Но полной темнота не была. Справа обломки бетона светились странным зеленоватым светом. Димка сделал пару шагов в ту сторону, как внутри будто что-то закричало - «Не надо! Не ходи туда!». Он замер. Сделал шаг назад - и бешено бьющееся сердце успокоилось. Шагнул вперед - и сердце снова зашлось в перестуке, навалилась паника. - Дела-а-а... - Протянул Димка. - Сотрясение, что ли?Но симптомов сотрясения не было. Плюнув на странные ощущения, он пошел ко входу в здание. Нужно было узнать, как там ребята.Подъем на третий этаж много времени не занял. Костер разметало и тлеющие угли валялись по всему этажу. Димка споткнулся обо что-то. Нагнулся, присветил себе зажигалкой, и вдруг резко выпрямился. Кровь отлила от и без того бледного лица.Супра. Лежит без движения. Димка нагнулся, нащупал на шее жилку. Не бьется. - Блии-и-ин...Он приподнял зажжённую зажигалку повыше, пытаясь оглядеться.У стены, все так же в обнимку, лежали Сид с Юлькой. Теперь различить, кто есть кто и вовсе нельзя было: обломок бетонной плиты рухнул ребятам прямо на головы. Вокруг расплывалось пятно, темное по контрасту со светлым бетоном.Под ногой что-то звякнуло. Он наклонился. Водка. Наполовину полная бутылка. Он поднял емкость, и сделал несколько жадных глотков из горлышка. Вкуса даже не почувствовалось и легче не стало.Он продолжил оглядываться. Почему-то окликать никого не хотелось. Боялся, что никто не ответит? Скорее всего.В следующем темном пятне он опознал Фэйса. Подошел ближе - и содрогнулся. Непонятно, как такое могло случиться, но парень наполовину врос в бетонный пол. Как будто его, спящего, залили еще жидким раствором. Грудь раздавлена, из нее торчат окровавленные обломки костей.Отсутствующим взглядом он снова обвел помещение, стараясь не задерживать взгляд на телах друзей. Тела Ольги нигде не было видно. Упала вниз, как и он сам? Парень почти собрался спуститься вниз и посмотреть, как вдруг откуда-то из темного угла донеслись шаркающие шаги. Димка развернулся в ту сторону. - Оль? Ты?В ответ - полувсхрип-полустон. Он чиркнул погасшей было зажигалкой и сделал шаг вперед.Ольга шла неестественной, шаркающей походкой. Голова склонилась на грудь под странным углом. В неверном, трепещущем свете зажигалки Димка заметил струйку слюны, спускающуюся на бетон. - Оль? - Он бросился к девушке. - Что с тобой?И едва успел увернуться, когда ее рука, вооруженная естественным оружием - длинными, наманикюренными ногтями, свистнула у него перед лицом. - Эй, ты чего?В ответ девушка захрипела и бросилась на него.От шока он даже не успел отреагировать. Ольга врезалась в него и повалила на пол, пытаясь забраться сверху. Руки шарили по телу (пытаясь найти незащищенные места?), но всюду натыкались на крепкую кожу куртки-«косухи». Изо рта доносился рык, в котором - и Димка готов был поклясться в этом - отчетливо слышались нотки, которые, скорее, ожидаешь услышать от дикого животного. Дикого и очень голодного. - Да ты чего? - Испуганный парень пытался одной рукой оттолкнуть подругу, а второй... Да. Второй он полез за ножом. Обычным, «нелетальным» складником, который таскал в кармане джинсов. А как еще поступить в такой ситуации? Когда все, с кем ты выбрался в экстремально-адреналиновый пьяный заброс - мертвы, а твоя девушка пытается разодрать тебе глотку?Ольга - или то, что стало Ольгой - нащупала, наконец, незащищенное место на полурасстегнутой куртке и Димка отчетливо услышал, как затрещала ткань «тельняшки». - Нет! - Выдохнул он, но ставшие неожиданно твердыми ногти уже скребли по его груди, оставляя за собой глубокие борозды порезов. - Сука-а-а-а-а-а! - Димка заорал и взмахнул свободной рукой. Лезвие ножа вошло глубоко в глазницу девушке. Она вдруг обмякла, дернулась пару раз и утихла. Он, едва сдерживая рвотные порывы, выбрался из-под обмякшего тела, встал и его вывернуло.Выпрямившись, Димка несколько секунд стоял без движения. Потом вытер слезы рукавом куртки, подошел к кострищу и поднял свой «бэк». Подобрал пару бутылок водки - ту, что пил пару минут назад и еще одну, запечатанную, сунул их в рюкзак. Машинально нагнулся, не особенно понимая, что делает, поднял гитару, нашел кофр, стряхнул с него пыль и вжикнул застежкой-«молнией». Упаковал чудом сохранившийся инструмент, сунул его в чехол и медленно, спотыкаясь, побрел к выходу.***К тому, что впоследствии стало Периметром, он вышел через три дня. К спешно растягивающим ленты заграждения военным он идти почему-то не решился. Потому, что видел, как они, ничтоже сумлящеся, скосили из автоматов троих, непонятно откуда взявшихся и не ясно, как выживших, бедолаг, радостно ринувшихся к бойцам? Скорее всего. А может потому что вдруг почувствовал: он не сможет выйти. Да ну, бред какой-то! Дождался темноты, отполз по небольшому овражку в сторону и через кусты пополз вперед. И с каждым движением ползти становилось труднее. Он все же смог аккуратно переползти под пока еще не натянутую «колючку», и, оглядевшись, ринулся в лес.Выбрался!И тут же рухнул на землю, извиваясь в припадке. Попытался встать, сделать шаг - стало еще хуже. Он отполз назад - и начало отпускать. Как тогда, у неведомой нынешней Зоне Отчуждения можно неслабо заработать. В опасность тогда никто не верил - а зря. Тот же Усач сгинул в аномалии буквально через пару дней после их прихода в лагерь, разбитый в заброшенной деревне, а еще двое просто не вернулись. Что с ними случилось - никто особо и не интересовался. Только заправлявший здесь толстый тип в совершенно неподходящей для здешних мест белой рубашке с подкатанными рукавами и кожаной жилетке, повел плечами, став еще больше похожим на колобок, и пробурчал: «Это Зона. Знали куда шли. Так нечего в благородство играть, за ними переться. Будет Ее воля - вернутся. Нет - значит нет».Все четыре месяца Клоп исполнял обязанности охранника лагеря. После того, как погиб Усач, он стал будто отверженным. Никто не хотел идти с тем, кто, якобы, приносил неудачу. Хотя Усач сам был виноват. А Клоп даже выбраться сумел. Ну, ничего. Он еще немного здесь посидит, поднакопит на припасы в дорогу - да и пойдет сам. Туда, откуда уже некоторые успели вернуться богачами. Правда, таких было мало - все больше в лагерь не возвращались - но Клоп верил в свою удачу.Задумавшись, он задремал и встрепенулся только когда высокий худой парень с длинными, светлыми волосами, собранными в хвост, подошел к нему практически вплотную. Клоп засуетился, пытаясь быстро перехватить висящую на спине берданку. Парень стоял, смотрел на него и улыбался. - Да не дергайся ты. - С той же улыбкой проговорил он. - Я просто, мимо проходил. Сказать тебе хотел, что не надо спать на посту. И ружье лучше в руках держи. А то мало ли... - Ты кто такой вообще? - Клоп все же разобрался в ремнях ружья и уставил ствол на пришельца. Странный он какой-то. На одном плече - старый «АК» с деревянным прикладом - за который, к слову, здесь могли и... того, в общем. Хороший ствол, тут все больше с обрезами да «ксюхами» непонятного происхождения бродят. А на втором... Мать честная! Да это никак гитара? - У вас тут как, можно кости кинуть? - С той же улыбкой спросил парень. - Чего? - Остановиться, спрашиваю, можно? Давно людей не видел. - Как-то странно усмехнулся парень. - Если деньги есть - то можно. Почему нет-то? Так кто такой? Звать тебя как хоть? - Меня? - Парень ухмыльнулся. - Аскетом зови. Так я пройду? - Иди. Только волыну руками не мацай. Не любят тут этого. - Спасибо. Не спи. И ружье в руках держи. - Зачем-то снова повторил парень. «Да пошел ты! Учить меня еще будешь!» мелькнуло в голове у Клопа. Он снова посмотрел на странного парня. Тот стоял, будто к чему-то прислушиваясь. Потом покачал головой, развернулся и пошел обратно, в ту сторону, откуда пришел. - Эй, ты куда? - Ошарашенно спросил Клоп. - Не хочется мне у вас ночевать. Все равно ведь заснешь. - Грустно сказал парень, не оборачиваясь. Через пару минут его силуэт растаял в темноте. Клоп лишь покачала голойвой. - Псих какой-то.***На пальцах никотинИ холод на листвеПо улицам одинНо прямиком к тебеТуда, где светит светТуда, где ем и сплюС мыслью о тебеДом, в котором я живу.Аскет закончил играть, склонил голову набок и прислушался. Перезвон струн растворился в темноте ночной Зоны, будто увяз в мешке с ватой. На смену ему пришли другие звуки, которые доносились из лагеря, облюбованного барыгами под питомник новичков, привлеченных сюда жаждой наживы. Рык, вскрики, предсмертные вопли, заполошная стрельба. Которая, впрочем, очень быстро стихла, оставив после себя лишь отзвуки кровавого пира мутантов, добравшихся до самого лакомого блюда - человечины. - Заснул. - Констатировал Аскет. - Ну что ж вы за люди-то такие, а?Он огорчённо покачал головой и снова взялся за гитару.
