Вскрикнув, Киррана отшатнулась в сторону: «Что это было?»
Мужчины тяжело дышали и выглядели не менее ошарашенно. Стушевавшись, под пристальными взглядами стальных и золотистых глаз, охотница отступила ещё на шаг.
– Мой сон, мои порядки, – выдохнул тин Хорвейг, первым пришедший в себя.
– Пасита, мы уходим. Немедленно. – припечатала Кира. – Так будет лучше для всех, – испугавшись, что сейчас Защитник назло прикажет остаться, она невольно допустила в голос мольбу. Но всё равно подняла с пола сапоги и обулась. Осмотрелась в поисках куртки.
Тин Хорвейг отошёл к окну, задумчиво глянул наружу, и только тогда нарочито спокойно ответил:
– Пожалуй, ты права. Идите.
Пасита осознал, что едва сдерживается, чтобы не свернуть сопернику шею. Тот же так и стоял, не сводя ошеломлённого взгляда с Кирраны. Защитника осенило – воля парня подавлена: «Ну конечно! Потенциал курсанта ничтожен, где ему с девчонкой тягаться? Меня и то вон как корёжит! Порой, охота сапоги ей вылизать…»
– Добрый тебе совет, молокосос: побольше медитируй, если не хочешь превратиться в пускающего слюни идиота. И ещё, – последние слова Пасита буквально прорычал, растеряв все деланное самообладание: – Держись от неё подальше!
Кира едва успела ступить на крыльцо и набрать полную грудь морозного воздуха, очищая лёгкие, как из-за угла вывернул Нааррон:
– А что, мы уже покидаем нашего гостеприимного хозяина? – усмехнулся он.
Охотница бросила на вышедшего следом Крэга предупреждающий, исполненный тревоги взгляд. Тот ответил ободряющей улыбкой и хотел было взять её за руку, но в последний момент передумал. От Киры этот жест не укрылся, и настроение окончательно упало.
– Да. Идём домой.
Не оборачиваясь, она направилась прочь. Брат нагнал и пошёл рядом.
– Что-то случилось? Ты как?
– Уже лучше, – мрачно ответила Кира.
Чтобы предотвратить нежеланные вопросы, охотница проговорила ни к кому конкретно не обращаясь:
– Интересно, мама уже вернулась?
– Мама? – Нааррон даже приостановился.
– Не волнуйся, она тебе обрадуется, – Кира улыбнулась подбадривая.
Вскоре вся троица ввалилась на двор. Кира – первой на правах хозяйки, за ней осторожно в калитку шагнул Крэг, а за его широкой спиной, будто скрываясь, нерешительно мялся Нааррон.
Скрипнуло промёрзшее дерево – дверь этой зимой слегка перекосило, и она тёрлась о дощатый пол – и на крыльцо выскочила Анасташа. Раздетая, только в меховой телогрейке поверх домашней рубахи, да большом цветастом платке, покрывающем плечи.
– И где ты пропадаешь, дочка? Неужто тренировалась так рано? Я-то с рассветом приехала, а тебя уж нету. Печь нетоплена, дома холод собачий! Ты, вообще, ночевала? – на Киру обрушился водопад слов. – Ой! А мы-то страху натерпелись! Волки выть как взялись, да на дорогу вышли! Кобыла захрапела, понеслась что есть мочи, а Устин ещё и погоняет. Сани – стрелой, серые – следом. Я сижу ни жива ни мертва и про Стаю и мысли допустить боюсь. Тут волки поравнялись, и мы с Устином уж было решили, что и конец пришёл. А один вдруг морду-то ко мне сунул, ну я его по носу-то и огрела со страху. А тот рыкнул, но отстал, а с ним и остальные. Чудеса да и только!
– Мама, теперь Стаю можно не бояться.
– Как это не бояться?! – Анасташа вдруг осеклась и сощурилась от режущего глаза белого снега, пытаясь разглядеть мощную фигуру рядом с дочерью. – А кто это с тобой? Никак Защитник?
– Это Защитник Крэг, мама. И Нааррон.
Адепт вышел вперёд.
Анасташа застыла на полушаге, поднесла ко рту руки. Громкий всхлип будто ножом резанул воздух, и Кира услышала, как шумно сглотнул брат.
– Сыночек! Сынок! – мать бросилась навстречу, и платок скользнул на снег.
Нааррон, сбросив оцепенение, кинулся к ней, подхватил на руки, крепко обнимая.
– Мама! – голос прозвучал хрипло, он поднял голову к небу, но из глаз всё равно покатились слезы. Адепт стыдливо утёрся рукой, но на их месте тут же выступили новые.
Кира замялась, почувствовав неловкость, и непроизвольно покосилась на Крэга, о чём тут же и пожалела, встретившись с задумчивым взглядом. Она чувствовала ответственность за произошедшее у Паситы, и боялась, что его отношение теперь переменится. Она боялась, что едва обрела что-то светлое, как уже потеряла. Защитник, улыбнувшись, приобнял её за плечи.
– Ну вот, вроде ничего не случилось, – он шутливо выдохнул. – Больше никаких видений, слюны, да и идиотом я себя не чувствую. – заметив, как переменилось выражение лица Киры, Крэг поспешно добавил, прижимая её крепче, не давая отстраниться: – Прости. Я просто пошутил.
– Идёмте в дом!
Анасташа, не выпуская руки Нааррона, первой направилась в избу, по пути подхватив упавший платок. От её зорких глаз не укрылась маленькая сценка между дочерью и Защитником, и женщина улыбнулась, вздохнув с облегчением. В её сердце воцарилась надежда, что этот симпатичный и сильный мужчина поможет избавить Киру от излишнего внимания Паситы. Мать переживала за дочь, боясь, что та несмотря ни на что, привяжется к Пасите, который мог вскружить голову кому угодно, стоило ему только захотеть. Кира ведь такая наивная, разглядит чего нет и будет потом маяться. Крэг же сразу пришёлся по сердцу, да и не стал бы сын дружить с недостойным человеком, Анасташа в этом не сомневалась.
2.
В горнице вкусно пахло блинами, в печи томился чугунок с остатками похлёбки. Без счёта было выпито кружек молока и травяного отвара. Анасташа все сетовала, бросая выразительные взгляды на Киру, что пироги будут только к вечеру – кое-кто не удосужился поставить заранее опару. Сыто откинувшись на лавке, парни наперебой благодарили хозяек за жарко натопленную баню и вкусный обед.
– Мама, сможешь ли ты меня простить? Я давно должен был тебя навестить, мне так стыдно! – Нааррон скривился, будто от зубной боли.
– Ничего, сынок, ничего, – Анасташа присела рядом, гладя его по плечу.
– Оставим их, – тихо шепнула Крэгу Кира и взяла за руку, увлекая на улицу. Защитник попутно прихватил с вешалки куртки и шапку.
– Стой! Куда разогналась? – придержал он охотницу в сенях. – Надевай!
Крэг, помогая надеть куртку, развернул Киру к себе лицом и принялся бороться с застёжками.
– Эй! Я и сама справлюсь, не маленькая.
– Позволь мне эту малость, пожалуйста, – голос Защитника внезапно стал хриплым. – Я думал умру, когда тин Хорвейг её с тебя снимал. Можно, я хотя бы надену? – Кира судорожно сглотнула, а Защитник продолжил: – Этот сон… В нём есть хоть частичка правды?
Очень хотелось ответить «нет» и рассмеяться, но в глазах мужчины не было и тени улыбки, только затаённая надежда. Кира молча опустила руки, чувствуя, как непривычно сладко сжимается сердце. Крэг тем временем покончил с застёжками и, шутя, нахлобучил ей на голову меховую шапку. Голубые и золотистые глаза встретились. Защитник глубоко вздохнул и осторожно выпростал косы на грудь. Кира, не думая, что творит, шагнула ближе и приподнялась на цыпочки, обвивая руками его шею. Защитник заключил её в объятья, с жадностью умирающего от жажды завладевая губами.
Под страхом быть застигнутыми Кире пришлось прервать, самый безумный и сладкий поцелуй в своей жизни. А ну как мама забеспокоится и выглянет в сени? Вот будет стыдно! Щёки пылали от смущения, голова слегка кружилась, когда она, пряча лицо, первой выскочила на улицу. Мороз немного привёл в чувство, и охотница отважилась повернуться к Защитнику.
– Пойдём, погуляем? – предложила она как ни в чём не бывало. – Я покажу тебе деревню.
Крэг надел ей на голову, оброненную во время поцелуя, шапку.
– Я бы и дальше предпочёл осматривать сени, но как скажешь.
– Ах ты! – возмутилась Кира и, подхватив с земли пригоршню снега, бросила парню в лицо. – Остынь!
– Ну все! Попадись мне, зацелую!
Крэг наклонился, загребая руками зараз столько, что впору было охотницу целиком засыпать, и Кира с визгом перелетела через плетень, удирая от Защитника. Все её существо наполнилось детским восторгом.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...