Керби уселась на табурет у стола, не удивляясь, что Брайан молчит: он всегда сохранял дистанцию между собой и окружающими. Зато Керби знала, что он нальет ей чашку изумительного кофе и проследит, чтобы она выпила его с удовольствием. Врожденное гостеприимство!
Керби отхлебнула кофе и огляделась. Она не поддразнивала его, когда говорила, что любит смотреть, как он готовит. Хотя кухня традиционно считается женской территорией, эта явно была мужской. Что ж, подумала Керби, ведь ее хозяин настоящий мужчина: с большими руками, суровым лицом, непослушными волосами…
Керби знала – а на этом острове люди знали друг о друге практически все, – что Брайан переоборудовал кухню около восьми лет назад. Он сам спроектировал ее, выбрал материалы и цветовое решение. И создал чисто мужское рабочее помещение – столешницы под гранит, сверкающая нержавеющая сталь.
Три широких окна обрамлены резным деревом. Дымчато-серая банкетка под ними удобна для семейных трапез, правда, насколько Керби знала, Хэтуэи редко ели вместе. Пол выложен кремовой плиткой, стены – белые, без украшений. Вообще – никаких особых затей.
Однако блеск медных кастрюль, висевших на крюках, косы высушенного перца и чеснока, полка со старинной кухонной утварью создавали домашнюю, уютную атмосферу. Керби понимала, что Брайан думал скорее о практичности, чем об уюте, но все эти детали согревали помещение.
От прежней кухни остался старый, выложенный из кирпича очаг, напоминавший о тех временах, когда эта комната была сердцем дома, местом неторопливых семейных ужинов. Керби нравилось, когда зимой в очаге горел огонь и запах горящих поленьев смешивался с ароматом пряного тушеного мяса или булькающих супов.
Керби казалось, что коммерческий размах требует большого количества современных кухонных агрегатов, но она сознавала, что очень мало разбирается в приготовлении еды. Все ее навыки сводились к тому, чтобы вытащить из морозилки пакет с полуфабрикатом и бросить его в микроволновую печь.
– Мне нравится твоя кухня, – заявила она.
Брайан, взбивавший что-то в большой синей миске, только хрюкнул. Приняв это за ответ, Керби соскользнула с табурета, чтобы налить себе вторую чашку кофе, но по дороге наклонилась, слегка коснувшись его руки, и усмехнулась, увидев в миске жидкое тесто.
– Вафли?
Брайан слегка отстранился: ее аромат мешал ему сосредоточиться.
– Но ведь ты именно это хотела?
– Конечно. – Подняв чашку, Керби улыбнулась ему поверх дымящегося кофе. – Приятно получать то, что хочешь. Как ты думаешь?
Брайан думал, что у нее самые потрясающие глаза на свете. В детстве он верил в русалок и был убежден, что у всех них глаза, как у Керби.
– Довольно легко получать что хочешь, если это – вафли.
Брайан отступил на шаг, обошел ее и вынул из нижнего шкафчика электрическую вафельницу. Воткнув шнур в розетку, он резко повернулся, налетел на Керби и автоматически схватил ее за талию, чтобы поддержать.
– Ты болтаешься под ногами!
Керби придвинулась ближе, очень довольная тем, что он ее не отпускает.
– Я могла бы помочь.
– В чем?
Керби улыбнулась, опустила глаза на его губы, задержала на них свой взгляд и снова посмотрела ему в глаза.
– В чем угодно. – «Какого черта?» – подумала она и положила ладонь на его грудь. – Тебе что-нибудь нужно?
Его кровь запульсировала быстрее, он непроизвольно крепче обнял ее за талию. Сколько раз он думал о том, как толкнет ее на кухонный стол и возьмет то, что она так настойчиво сует ему под нос!
И это стерло бы самодовольную улыбку с ее лица.
– Ты мне мешаешь, Керби.
Но он все еще не отпускал ее. И под ее ладонью его сердце учащенно билось. Несомненный успех!
– Брайан, я мешаю тебе почти целый год. Когда ты что-нибудь предпримешь по этому поводу?
Его глаза сощурились, но Керби успела заметить, как они вспыхнули. От предвкушения у нее перехватило дыхание. «Наконец!» – подумала она и прижалась к нему.
Но Брайан резко опустил руку и отступил. Этого она совершенно не ожидала и на сей раз действительно чуть не упала.
– Пей свой кофе. У меня полно работы.
Он с удовольствием увидел, что ему все-таки удалось задеть ее гордость. Самодовольная улыбка исчезла. Изящные брови сошлись на переносице, глаза потемнели от гнева.
– Черт побери, Брайан! В чем проблема?
Он ловко плеснул тесто на разогревшуюся вафельницу, закрыл крышку и невозмутимо заявил:
– У меня – никаких проблем.
– И что же мне сделать? – Керби со стуком опустила чашку, расплескав кофе по безупречно чистому столу. – Я что, должна явиться сюда голой?
Его губы дернулись.
– Пожалуй, неплохая мысль. После этого я мог бы поднять цены. – Он вскинул голову. – Если, конечно, ты хорошо выглядишь голой.
– Я великолепно выгляжу голой! И я предоставляла тебе кучу возможностей убедиться в этом лично.
– Наверное, мне больше нравится самому изыскивать подобные возможности. – Он открыл холодильник. – Хочешь омлет к вафлям?
Керби сжала кулаки, но вовремя напомнила себе, что дала клятву лечить, а не вредить.
– Пошел ты со своими вафлями знаешь куда? – пробормотала она и торжественно удалилась.
Брайан подождал, пока хлопнет дверь, и только тогда усмехнулся. «Пожалуй, я вышел победителем из этой схватки характеров!» – подумал он и решил побаловать себя ее вафлями.
Брайан как раз сбрасывал их на тарелку, когда дверь снова распахнулась.
Лекси театрально замерла на пороге – по привычке, а не для того, чтобы произвести впечатление на брата копной тугих кудрей цвета «Огненный Ренессанс».
Лекси была в восторге от волос женщин с картин Тициана. Тициановского оттенка было очень трудно добиться, но наконец ей это удалось. Теперь волосы прекрасно сочетались с молочно-белой с розовым оттенком кожей. Лекси унаследовала изменчивые глаза отца. Сегодня утром они были цвета бурного моря, еще припухшие от сна, но уже подчеркнутые тушью.
– Вафли! – воскликнула она. Вернее, промурлыкала по-кошачьи. Благодаря добросовестным репетициям вкрадчивое мурлыканье прозвучало очень естественно. – Обожаю!
Брайан невозмутимо отрезал кусочек и отправил его себе в рот.
– Мои, – заявил он.
Лекси взмахнула головой, отбросив за спину цыганскую гриву, и прелестно надула губы. Брайан толкнул к ней тарелку, и она улыбнулась, похлопав ресницами.
– Спасибо, дорогой!
Она положила ладонь на одну его щеку и поцеловала другую.
У Лекси была несвойственная остальным Хэтуэям привычка поминутно целоваться и обниматься. Брайан вспомнил, как после бегства их матери Лекси, словно щенок, прыгала кому-нибудь на руки. Черт побери! – подумал он. Ведь ей было тогда всего четыре года. Он дернул сестру за волосы и подвинул ей сироп.
– Кто-нибудь еще встал?
– М-м-м… Парочка в синей комнате шевелится. А кузина Кейт уже в душе.
– Я думал, что сегодня ты обслуживаешь утреннюю смену.
– Угу, – согласилась Лекси с набитым ртом.
Брайан взглянул на яркий короткий полупрозрачный халатик и удивленно поднял брови.
– И это твоя новая форма официантки?
Лекси скрестила длинные ноги и изящно откусила вафлю.
– Нравится?
– Думаю, ты получишь такие чаевые, что они позволят тебе немедленно удалиться на покой.
– Надеюсь. – Лекси сдавленно засмеялась. – Мечта всей моей жизни – подавать еду черт знает кому, убирать грязные тарелки и прикарманивать мелочь, чтобы потом жить в роскоши.
– У всех нас есть свои маленькие фантазии, – небрежно заметил Брайан и поставил перед ней чашку сладкого кофе со сливками. Он не разделял горечи и разочарования сестры, но любил ее, а потому сказал: – Хочешь послушать о моих?
– Наверное, ты мечтаешь о чем-нибудь вроде победы в конкурсе Бетти Кроккер на лучший кулинарный рецепт.
– А что? Это вполне возможно.
– Бри, я в самом деле собиралась кое-чего достичь!
– И достигла. Алекса Хэтуэй – принцесса острова.
Лекси закатила глаза и принялась за кофе.