Но ваша задумка — в сущности, безвредная — обернулась трагедией. Алексей не уснул сразу, у него хватило сил выехать на дорогу. Что было дальше, мы все знаем.
— Я не делала этого! — закричала Маша.
— Тогда объясните мне, как вы оказались на месте происшествия практически сразу после аварии? — спросил следователь. Объяснить это действительно было непросто.
— Я не знаю… Я просто почувствовала, что с ним произошло что-то плохое. Я не знаю, как это— объяснить, — пролепетала Маша.
— Зато я знаю, — жестко сказал следователь. — Вы предполагали возможность такого развития событий. Поэтому, увидев, что машины Алеши нет на месте, побежали на дорогу и оказались на месте аварии.
— Это неправда. Я очень хорошо к нему отношусь, я никогда бы не смогла…
Но ведь вы говорите, что не испытывали к нему никаких чувств? — перебил Машу следователь. — Именно любовью и объясняются ваши дальнейшие действия — активная помощь врачам на месте аварии, ваша готовность сопровождать его в больницу, дежурство у его палаты. Вас мучило чувство вины за содеянное. И вы, как порядочный, в общем-то, человек, хотели сгладить последствия своего поступка.
— Так вот зачем ты нанялась к нему сиделкой! — возмутился Костя. — Как же я тебя раньше не раскусил!
— Ну что, Мария Николаевна, как видите, ваши мотивы и поступки нам совершенно ясны. Может, напишем чистосердечное признание? Поверьте, это для вас сейчас наилучший выход.
Маша не знала, что для нее сейчас наилучший выход. Она только понимала, что попала в беду и не знает, как из нее выбраться.
— Мне не в чем признаваться. Я ни в чем не виновата, — просто сказала она.
— Да что ее слушать! Под замок ее — и все дела! — предложил Костя.
— Хочу тебе напомнить, Костя, что в этом кабинете я хозяин, — сказал следователь. — И я решаю, кого под замок, а кого нет.
— Так ведь все же понятно, дядя Гриша! Вот перед вами сидит человек, который покушался на жизнь моего брата. Значит, ее нужно посадить в тюрьму! — настаивал Костя.
— Виновен человек или нет — определяет не следствие, а суд. И вообще, я бы тебе посоветовал сейчас пойти домой, пока я тебя не арестовал с ней вместе, — сказал следователь.
— За что?! — испуганно спросил Костя.
— За то, что у тебя в аптеке наркотические вещества хранятся как попало и без учета!
— Хорошо, я уйду. Но я рад, что она свое получит!
Костя вышел из кабинета, а следователь продолжил разговор с Машей:
— Маша, я понимаю ваши чувства. Вам очень тяжело сейчас. Но поверьте, лучше признаться в том, что случилось. Сразу станет легче.
— Мне не в чем признаваться, — упрямо сказала Маша. — Я не подкладывала эту ампулу! И ничего не брала из аптеки, понимаете? НЕ БРАЛА!
В ее голосе звучала несомненная искренность. Следователь задумался.
Поговорив с сыном, Полина вернулась к Самойлову, который возился с какими-то документами.
— Как он там? Ему не стало хуже? — Самойлов оторвался от бумаг. — Что-то ты выглядишь озабоченной.
— Да нет, с ним все хорошо.
— Тогда в чем дело?
Полина решила все-таки рассказать мужу о том, что ее удивило.
— Представляешь, когда Лешка ходил сегодня гулять, он встретил Катю.
— Ну и что тут такого?
— Она увидела, что он снова ходит, и призналась ему, что по-прежнему его любит.
— Слушай, дорогая, я знать больше не хочу ничего про эту Катю. Пусть говорит, что хочет. Надеюсь, Леша не придал ее словам большого значения.
— Вроде бы нет.
— Ну, вот и все. Главное, что он на ноги встал, а проблемы с Катей — дело десятое — уверенно сказал Самойлов. — И вообще, пусть молодежь решает свои дела, а нам нужно думать о наших.
— А какие у нас дела? — спросила Полина.
— Ну, например, тебе надо решить, какое платье ты наденешь в ресторан на нашу серебряную свадьбу.