Мы еще поговорим об этом.
Но сейчас я о другом. О том первом всплеске Пришествия, в далеком уже тридцать девятом. В год, когда мир ждал Большой войны, но вместо нее пришло Великое изменение, новая судьба нашей планеты. Многие не сразу почувствовали явление Мифов. Самые чуткие – лишь ощутили, краешком сознания дотянулись до факта чужого присутствия. Недалеким и твердолобым просто снились кошмары, недоверчивые отворачивались от радиоприемников и недоуменно вопрошающих газетных полос.
И все же, если судить по моей корреспонденции, были места, где Пришествие стало ясным для всех, словно неотвратимый карающий молот. Большинство из них находились на побережье.
Невозможно отвернуться от фактов, бессмысленно игнорировать десятиметровую стену воды, готовую погрести под собой твой город. Можно бежать, можно просто закрыть глаза и ждать конца. Не знаю, что лучше. Спасение бесполезно: даже если волна не догонит беглеца, она придет снова, чтобы накрыть его с головой. И он в любом случае захлебнется, только теперь уже не физически, а внутри себя. В душе.
Спасение – не для всех
Олег Богомолов
На террасе пахло керосином. Немногочисленные посетители таверны жались по углам, стараясь не беспокоить Реда – длинноволосого старика в помятой длиннополой одежде, пропахшей копченой рыбой. На столе перед ним стояла керосиновая лампа, железная кружка с пивом, жаркое из лангуста в большой алюминиевой тарелке и разобранный на части «смит-вессон» русского образца. Каждую очередную порцию старик прожевывал долго и тщательно. В это время он поворачивал голову в сторону океана. Тот, кто проходил снаружи, мог заметить, что взгляд его в это время становился совершенно отсутствующим, глаза делались словно бы стеклянные, закатные лучи отражались в них легкими всполохами – казалось, что алые мотыльки выпархивают из его глазниц и растворяются в тяжелом влажном воздухе.
Запив лангуста темным, мутноватым элем, он принимался за чистку револьвера. Кусок тряпки для чистки он срезал с рукава собственной же куртки, который от этого стал еще на один дюйм короче. Вместо оружейного масла, которое в этих местах было большой редкостью, он использовал керосин, который позаимствовал из лампы, что стояла на его столе. Бармен хотел сделать ему замечание, но хозяин таверны одернул его и велел включить стоимость керосина в счет. Когда старик уйдет, хозяин таверны переложит этот счет в толстую бухгалтерскую книгу, где хранятся все счета должников.
Ред не оплачивал счета в его таверне уже более трех месяцев, но это почему-то не беспокоило Гарри Тауба – так звали владельца таверны. Никто не понимал, почему он так снисходителен к этому старику, от которого были лишь одни неприятности. Не понимал и сам Гарри, что крылось за этим отрешенным взглядом Реда, которым он вглядывался в океан. Но какое-то шестое чувство привносило в его душу странное спокойствие, когда старик перешагивал порог его таверны. Каждый раз он говорил себе, что это уж точно в последний раз. Что больше он не допустит этой нелепой благотворительности. Но стоило этой высокой исхудалой потрепанной морской псине переступить порог, и он ничего не мог с собой поделать.
Рут Макензи не любила своего главного редактора. Она считала его подлецом и пройдохой, который делал все, чтобы ее карьера в «Morning Star» была не слишком успешной. Вот и теперь – что, спрашивается, она делает в этом Мосадише, в городе, где, по словам коллег, днем с огнем не сыщешь не то что приличного бурбона, но даже дешевого виски? И это за две недели до Миллениума. С первых минут приземления дирижабля она почувствовала здесь себя чужой. Ее светлая льняная одежда, такая удобная и практичная на улицах Лондона, здесь выглядела белым пятном на фоне ярких одежд местных банту. Хорошо еще, что удалось заполучить номер в гостинице с горячей водой и отсутствием малярийных комаров. Иначе бы она немедля купила обратный билет. Ну скажите, кому нужна эта статья о нелепой причуде местной королевской семьи, которая повелела возвести вокруг Мосадиша огромную стену – высотой почти в сто футов? Кого на туманном Альбионе сейчас может заинтересовать эта новость?
Однако после третьего дня пребывания в этом огромном портовом агломерате Рут изменила свое мнение. Она была поражена масштабом развернувшегося за городом строительства. Каждое утро, как только поднималось солнце, она наблюдала из окна гостиницы, как сотни небольших маневренных геликоптеров поднимались в воздух, таща на стену строительные блоки из пористого материала. Как ей удалось выяснить, изготавливались они из глины, песка и специальной клеевой массы, рецепт которой держался местными производителями в строжайшем секрете. Говорили, что состав этого клея был передан африканцам подземными жителями, которые являлись хранителями рудников. Именно благодаря этим рудникам, а если быть более точным – наличию крупных залежей экопина, небольшое африканское королевство продолжало оставаться независимым от крупнейших земных корпораций. Экопин – органическое соединение, которое использовалось для производства наиболее экологичного из всех видов топлива – экодизина, применялось в двигателях внутреннего сгорания машин, курсировавших по подземным тоннелям. Отсутствие вентиляции во внутренней сети тоннелей требовало, чтобы продукты сгорания топлива были не токсичными, быстро распадались или же впитывались в горную породу. Открытие экопина позволило Мосадишу покончить с морским пиратством и за пару десятилетий создать на западном побережье Африки крупный торговый и культурный центр.
Но что же так взволновало местную элиту, что она в срочном порядке решила отгородить мегаполис со стороны континента огромной стеной? Причем работы велись в таком спешном порядке, что создавалось впечатление, что не сегодня завтра местное население ожидает нашествия полчищ варваров. Рут помнила, как они смеялись в редакции этой затее африканцев, ведь на дворе скоро настанет двадцать первый век – дирижабли и геликоптеры давно уже обследовали все закоулки планеты. В Африке не осталось ни одного крупного государства, способного на серьезные военные действия. Все же подземные тоннели надежно охранялись МВС – международными военными силами.
Однако здесь, на узких улицах Мосадиша, опасения местного населения не казались такими уж смешными. За эти три дня Рут узнала, что над возведением стены трудится почти все трудоспособное население королевства. Эти люди были молчаливы и немногословны, когда она пыталась расспрашивать их о том, что они думают по поводу этого строительства. Чаще всего они вежливо улыбались в ответ на ее вопросы и говорили что-то про предупреждение подземных жителей. Это было все, что ей удалось узнать за это время.
Принимаясь за статью, Рут полагала, что за пару дней состряпает экзотическое блюдо о помешанных на своих подсознательных страхах африканцах, добавит в него парочку местных колоритных персонажей и, сдобрив весь этот апокалипсический нуар хорошей порцией сарказма, купит билет на ближайший пассажирский дирижабль до Лондона. Но чем дальше продвигалась статья, тем больше вопросов рождалось в ее перегретом, уставшем от жары и всеобщего помешательства мозгу. Она никак не могла взять в толк – почему до сих пор крупные международные корпорации, которые де факто являются основными пользователями подземных тоннелей, платят банту миллиардные суммы за экопин, вместо того чтобы просто захватить власть в этой стране. Может быть, банту умело манипулируют разными силами, стравливая их между собой из-за топлива? Это было не лишено смысла. Но это не могло продолжаться вечно. Не готовятся ли африканцы таким образом к международной интервенции? Эта мысль ее напугала. Если бы она пришла к ней в тихом и уютном кабинете на Хокней Вик, то она бы только посмеялась ей. Но здесь, за тысячи миль от дома, среди людей, о которых она по большому счету ничего не знает, ей вдруг стало по-настоящему страшно. Что, если сегодняшний пассажирский дирижабль в Лондон был последним? От этих мыслей лицо ее вдруг обдало жаром. Сознание на несколько секунд скользнуло в темную дверь, за которой она вдруг отчетливо увидела разъяренную толпу, врывающуюся в ее номер. Муха на подоконнике вдруг показалась ей шпионом, который незаметно следит за ней, а в непонятном разговоре за окном почудилась скрытая угроза. Это состояние было слишком отчетливым, не надуманным, воспринимающимся всеми органами чувств так же ярко, как и все окружающие ее формы, запахи и звуки. Это не было для нее в диковинку. «Вновь шатнуло», – подумала она, достала из бара бутылку местной тростниковой водки и плеснула в стакан крупную порцию. Она знала – это было надежное лекарство от подобного страха. И действительно, алкоголь стряхнул это нелепое видение. Но в голове осталось ощущение присутствия какого-то мощного интеллекта, с любопытством и симпатией рассматривающего ее мысли. И чувство, что существо, которому он принадлежит, находится где-то глубоко под толщей морской воды. Она плеснула в стакан еще водки. Прежде чем отправиться спать, Рут выглянула в окно. Сотни строительных геликоптеров возвращались со стены на базу. В лучах заходящего солнца они выглядели как стая огромных красных медуз.