Надежда Николаевна поежилась – в такой момент лучше человеку под руку не попадаться. Эти двое и так на взводе, а если увидят ее, то непременно решат сорвать злость на ней. Еще подумают, что она нарочно подслушивает.
Бейсик внезапно дернулся, Надежда от неожиданности выпустила зонтик из рук, и тот шлепнулся на пол с довольно громким стуком. Сердце у Надежды ухнуло вниз. Вот сейчас эти двое явятся на шум и увидят ее, прячущуюся в кладовке. Она умрет от стыда!
Надежда скорчилась на холодном кафельном полу, страстно желая очутиться сейчас на мягком диване в своей гостиной. Только бы уйти отсюда незамеченной, и она больше никогда и ни за что не станет ввязываться ни в какие неприятности. Даже кота не отлупит за хулиганство!
Бейсик вел себя тихо. В комнате по-прежнему гудели два раздраженных голоса.
Надежда снова приоткрыла дверь кладовки. Зонтик, падая, задел тапку, и она выкатилась на середину прихожей. Теперь, если эти двое выйдут, они не смогут ее не заметить. И зонтик еще рядом…
Надежда решительно схватила зонтик и подгребла им тапку к себе. Затем надела ее на ногу и почувствовала непонятное облегчение. Хорошо бы теперь выскочить из квартиры незаметно. Пускай эти двое там ругаются, ей нет до них никакого дела.
Однако входная дверь, которую она видела из кладовки, теперь была заперта. И пока Надежда будет греметь замками, ее услышат.
Она задумалась на мгновение и тут услышала из комнаты женский крик:
– Ты что? Не на…
Крик захлебнулся, потом упал стул, еще что-то грохнуло, мужчина рыкнул, и Надежда поняла, что те двое дерутся. Вот еще неприятность! Теперь соседи услышат шум и вызовут, чего доброго, полицию. И все узнают, что Надежда Николаевна, уважаемая женщина, шастает по чужим квартирам. Та же Антонина Васильевна мигом разнесет эту новость по всему двору, уж она-то умеет. И пойдут разговоры: у Савушкиных из второго корпуса обнесли квартиру, взяли две шубы, золотишко и пять тысяч денег (больше умные люди в квартире не хранят). Обнесли, ясное дело, среди бела дня, когда вся семья была кто на работе, кто в школе. Соседи не видели никого подозрительного, но может, и не было никого чужого? Может, это Надежда Николаевна подсуетилась?
Зинаида Пална из соседней парадной, приехав с дачи, хватилась новых зимних сапог. Коробка лежала на шкафу, а тут как корова языком слизала. Что с того, что весь дом знает, что сапоги продал ее племянник Витька, пьяница и вор. Зинаида теперь все свалит на Надежду: своя-то кровь роднее.
Людям только повод дай – придумают, чего не было.
Из комнаты раздался вдруг долгий и страшный стон. Через мгновение он затих, как будто у женщины не было больше сил издавать эти звуки. Потом послышалось хриплое дыхание мужчины, и впечатление было такое, как будто он делает трудную и тяжелую работу. Вот он крякнул и перевел дыхание, и сразу вслед за этим на пол упало что-то тяжелое и мягкое – тюк с тряпками или ватный матрас.
Волосы у Надежды отчего-то встали дыбом. Бейсик прижался к ней всем телом, дрожа и, кажется, стуча зубами. Или это она, Надежда, стучала зубами, а кот от нервов царапал хозяйку когтями?
От боли Надежда пришла в себя и снова прислушалась. В квартире стояла абсолютная тишина. Не могут два человека сидеть так тихо. Да что там у них происходит?
И вот, когда она уже отчаялась и решила наплевать на все и вылезти из кладовки, чтобы посмотреть, какого черта происходит в комнате, оттуда послышался скрип, потом кто-то шагнул, вздохнул тяжело, потом повернули что-то громоздкое, а потом мужской хриплый голос пустился растерянным матом. Очевидно, это не помогло, потому что голос хрипло простонал:
– О-ох…
Надежда попыталась представить, как этот мужчина схватил себя за волосы и раскачивается, повторяя бессильно свое «ох». Так может себя вести только человек в крайней степени отчаяния, когда свершилось непоправимое и сделать уже ничего нельзя.
Неужели он ее убил? От этой мысли она дернулась и едва не своротила пылесос. Да не может быть! Вот так вдруг?..
Но мысль эта, которую Надежда усиленно отгоняла, уходить категорически не хотела. Она вертелась в голове и так и этак, стремясь устроиться поудобнее, и наконец Надежда Николаевна поняла, что избавиться от этой мысли не удастся. По природе своей она была женщиной смелой и решительной, поэтому и сейчас не стала падать в обморок и визжать – что толку? Вместо этого пора было включать мозги и решать, права она или нет. В самом деле: то ругались эти двое, прямо в крик, потом, очевидно, дрались, а теперь женщину не слышно – не кричит, не стонет. Стало быть, он ее в пылу ссоры приложил чем-нибудь или ударил сильно – мужик, судя по всему, здоровый. Если бы она просто сознание потеряла, он бы суетился, тряс ее, по щекам лупил, чтобы в себя привести, а он только охает. Стало быть, дело плохо, ничем ей уже не поможешь. Потому и «Скорую» этот тип не вызывает. И что теперь ей-то, Надежде, делать? Она нежелательный свидетель, а свидетелей никто не любит.
Снова в комнате задвигались, после чего она уловила в своей кладовке запах дыма. Однако. Не слабые, видать, нервы у мужика, если он спокойно может курить рядом с убитой.
Бейсик пошевелился у Надежды под боком и посмотрел жалобно. Он, очевидно, тоже хотел очутиться как можно дальше от этой квартиры. Лучше всего на мягком диване в гостиной. Или на кухне у батареи. Но можно и просто на подоконнике.
Послышались шаги и шорох.
– Черт, куда я его задевал? – недовольно ворчал мужчина.
Надежда поняла, что он роется в карманах куртки. Потом послышался негромкий писк. Все ясно, звонит по мобильному. Неужели все же решил вызвать «Скорую»? Или полицию? И теперь Надежду замешают в дело об убийстве…
Она почувствовала, как по спине стекают холодные струйки пота. «Господи, пронеси!» – только на это и хватило сил.
– Алло, это я. – Услышала она голос. – Нет, не совсем в порядке. Проблемы у нас. Не по телефону. Ты подгони сейчас машину прямо к подъезду. Что с того, что места нет? Найди! А сам поднимайся срочно! Мне одному с этим не управиться.
«Будут избавляться от трупа, – подумала Надежда. – Интересно, каким образом? Очевидно, вывезут за город и бросят в какой-нибудь овраг или просто в канаву…»
Она устала бояться и уселась поудобнее. Послышался звонок, и в прихожую ввалился кто-то большой и шумный.
– Что здесь у тебя? – гаркнул он.
– Сам посмотри, – буркнул первый.
Второй протопал в комнату, и оттуда послышался его изумленный мат.
– Ты даешь! – протянул он, вернувшись в прихожую. – Этак можно все дело испортить! Кто нам теперь…
– Не ори, – цыкнул первый, – стены здесь картонные, все слышно.
– А с ней чего делать?
– Нужно ее из квартиры вывезти срочно. Здесь должно быть чисто. Главное – чтобы документов при ней не было никаких… А сейчас выйдем – вроде бы пьяная она, а мы под руки ее ведем.
– Угу, – засомневался первый. – Ты на рожу-то ее посмотри. Сама синяя, язык вывалился. До такого состояния даже мой дядька не напивался, а уж он по этому делу спец был. С детства помню: по пятницам до дома никогда не доходил. Во дворе лужа, там он и приземлялся. Уже все соседи знали – кричали в окно: «Клава, твой опять в луже отдыхает!» Тетка сразу бежит его поднимать. А после получки вообще домой не являлся, в вытрезвитель его обязательно забирали. Но чтобы с такой рожей – это ни-ни, дядьку всегда узнать можно было…
– Ладно, устроил, понимаешь, вечер воспоминаний, – фыркнул первый голос. – Ты лучше предложи что дельное.
– А что? Положить ее куда-нибудь – в чемодан там или в сумку…
Надежда в кладовке едва не окочурилась со страху. Им нужен чемодан – да вот же он стоит на полке! Сейчас они полезут сюда и первым делом увидят их с Бейсиком. И если до того оставалось надежда, что с одним мужиком она справится, то против двоих ей точно не устоять.
– Не, в чемодан нельзя, – после недолгого раздумья протянул первый мужчина. – Чемодан нужен большой, а если мы по лестнице с таким пойдем, кто-то может подумать, что мы квартиру обворовали. Привяжутся, шум поднимут. Запомнят, в общем.