Эмиль де Мориво хорош как муж, Александр Шенье как любовник. И ты сможешь быть счастлива с ними обоими.
Все будут довольны:мать, Эмиль, Александр, а главное — будешь довольна ты, Колетта. Ведь два это лучше, чем один.
— Смотря чего два?
— Двое мужчин, — уточнила свою мысль Констанция.
— Я не привыкла обманывать, — прошептала Колетта.
— Ты никого и не будешь обманывать.
Разговор об Александре Шенье Констанция Аламбер вела скорее всего по инерции, она понимала, Колетта и Александр еще не скоро станут настоящими любовниками, а ей нужно было повернуть дело так, чтобы Колетта еще до свадьбы лишилась своей девственности.И единственно возможным из всех вариантов ей представлялось теперь — воспользоваться талантом виконта Лабрюйера.
Констанция специально не заводила разговора о нем, она прекрасно понимала, все зависит не от девушки, а от виконта.» Надеюсь, Мадлен Ламартин уже получила мое письмо, — подумала Констанция, — и не поддастся на его уговоры.
Представляю себе злое лицо Анри, когда он узнает, что письмо написала я. Хотя скорее всего, Мадлен ни слова не скажет ему о нем. Вряд ли я вообще застану ее в имении. Ну ничего, пусть возвращается к своему мужу. Если дорожишь своей женой, нечего оставлять на несколько месяцев одну «.
Колетта пообещала подумать над сказанным Констанцией и по лицу девушки нетрудно было догадаться, что философия мадемуазель Аламбер вполне устраивает ее еще неискушенную душу.
Конечно, легче всего жить, когда знаешь, что твое поведение устраивает всех. Главное — не допустить огласки и тогда никто не посмеет упрекнуть тебя в нечестности.
— Успокойся, дорогая, — говорила Констанция, — все женщины живут подобным образом. Но думаю: в рай попадают не только мужчины.
И вот показался дворец графини Лабрюйер, стоявший на пологом холме. Огромный парк расстилался вокруг сверкавшего пруда. Ровными линиями протянулись аллеи, дорожки. Повсюду пестрели цветочные клумбы. Возница принял немного в сторону, объезжая задумчиво шествующего Анри Лабрюйера и Жака, понуро бредущего вместе с конем за своим хозяином.
Констанция, завидев Анри, приказала кучеру придержать карету.
— Добрый день, виконт, — мадемуазель Аламбер приоткрыла дверцу.
— Констанция? Что ты зачастила сюда?
— Я хочу напомнить об одном разговоре.
— Меня сейчас занимает совсем другое. Констанция, боясь, что сейчас виконт проговорится об их уговоре, поспешила добавить.
— А я приехала не одна. Со мной моя подопечная, в прошлый раз я не успела познакомить вас. Мадемуазель Дюамель и виконт Лабрюйер.
— А-а, вы та самая мадемуазель, которая собирается выйти замуж.
— Да-да, — кивнула головой Констанция, — за Эмиля де Мориво.
Виконту явно доставило наслаждение слышать интонацию, с какой Констанция называла имя своего бывшего любовника.
— Я уже не кажусь вам таким страшным, мадемуазель? — виконт поклонился.
— Мне ему ответить? — шепотом спросила Колетта.
— Конечно же, дорогая. Здесь в деревне все проще.
— Да, виконт. Теперь я уже не боюсь вас.
— Вот и прекрасно.
Мы еще встретимся! — крикнула Констанция и махнула рукой кучеру.
Тот тронул лошадей, и они побежали резвей. Виконт глядел вслед удаляющемуся экипажу.» Все-таки странная женщина, Констанция Аламбер, — думал виконт Лабрюйер, — она, по-моему, и сама не знает, чего хочет. А я? Чего хочу я? Неужели в любовных победах заключается смысл жизни? Хотя они все-таки более безобидные, чем победы военные. Ведь я никого не убиваю, я приношу только счастье себе и другим. Пусть оно мимолетное, пусть недолговечное, но все равно это самое настоящее неподдельное счастье «.
Налетевший порыв ветра поднял на дороге пыль, и виконту пришлось прикрыть глаза рукой. А когда он открыл, карета уже исчезла.