- Не трогай меня! Не трогай! Не трогай!!! – закричал он, отодвигаясь дальше и глядя пустыми глазами, даже чуть безумно. Ну, голос у него точно был безумный.
- Я не трогаю… - растерянно отозвался я. Черт, без понятия, что делать.
- Отвали! Не трогай! Где дверь?! – он отполз еще дальше от звука моего голоса, упираясь спиной в стойку с одеждой. Мой плащ тут же на него свалился, но он только рад был, что хоть что-то защищает от меня. Снова всхлипнул. – Ну… что я тебе сделал? За что ты так? Я же не гей… Не гей… Отстань от меня… Выпусти… Мне страшно… - он зашелся настоящей истерикой, напоминая какого-то испуганного маленького мальчика.
- Да чего ты боишься? – раздраженно спросил я, подходя ближе. Парень сжался еще сильнее, дрожа от самого настоящего ужаса. – Успокойся, слышишь? Куда ты на ночь собрался?!
- Не подходи! – Мир крепко зажмурился, совершенно потерянный, дезориентированный и до ужаса напуганный.
- Я ничего тебе не сделаю. Слушай, прости. Я часто говорю чушь, забудь. Какой из тебя педик-то? – я подошел вплотную, присаживаясь на корточки. Парень явно приготовился к самому худшему – не знаю, о чем он думает? Что я изобью его? Убью? Изнасилую? Будто бы я могу причинить вред такому ребенку. Я, может, и козел, кретин, но не настолько.
- А вдруг педик? Вот что тогда? – господи, насколько глупо он врет, нарывается. Смелый больно?
- Тогда… я просто скажу еще раз: «Прости», - пришлось засунуть гордость куда подальше. Перед Миром не хотелось быть гордым мудаком.
- А я тебя не прощаю. Выпусти меня, - попросил он, глядя на меня заплаканными серыми глазами. Снова этот страшный взгляд. Стало неприятно на душе, словно… я совершил что-то по-настоящему ужасное. Что-то, отчего совесть от страха попросту спряталась. Я отвратительный человек, Мир, кажется, одними глазами мне может это доказать. Я глубоко вздохнул, плюхаясь рядом с парнем на пол и отнимая плащ. Слепой снова всхлипнул, зажмурился, приготовился к самому худшему. А я что? Я закинул руку ему на плечо, заставляя уткнуться мне лицом в шею.
- Прекрати истерику. Я не собираюсь тебя бить, убивать или насиловать. Я не собираюсь причинять тебе вред. Я приношу извинения за свой скотский характер. А еще ты милый. Потому хватит рыдать, ты не девчонка. Соберись. Потерпишь меня еще ночь и уйдешь. Обещаю: если хочешь, завтра же откажусь от волонтерства. И заживешь прежней жизнью, - тихо, вкрадчиво произнес я. Не умею говорить красивые хорошие слова, да, ничего не умею.
- Хочу, именно этого и хочу. Чтобы ты оставил меня в покое. Чтобы я больше не… - он не закончил, снова всхлипнув, - не трогай меня. Руку убери. Не трогай, прошу. Ненавижу тебя, - отчетливо произнес русый, - не понимаю как, но ненавижу. Всего день знаю, но уже ненавижу всей душой. Вот сейчас плакал из-за тебя и понял, что ненавижу. Отстань, пожалуйста… - голос у Мира снова сорвался, а я убрал руку. Понимаю его, отчасти. Я бы тоже себя возненавидел. Но чтобы такое существо ненавидело меня… Вот я мудак.
- Хорошо. Проводить до комнаты? – спросил я отстраненно, будто бы мне плевать.
- Нет, сам, просто не касайся меня, - глухо произнес он, вытирая слезы, поднялся с пола, неловко оправил футболку, что только немного прикрывала задницу, побрел в комнату, опираясь на стену и хромая. Я молча зашел за ним, проследил глазами, как он плюхнулся на диван. Белье уже я ему постелил, пока дожидался из ванной. Кажется, я понял наконец, что совершил колоссальную ошибку, испоганив тем самым все легкое доверие ко мне. Попросту разрушил все, что он надумал обо мне. Уверен, не самое лестное, но все же… теперь я просто мудак. И правильно. Я подождал, пока он уляжется, снова подобрав под себя ноги, прошел мимо - от звука моих шагов он испуганно сжался, - и поднялся по лестнице. Квартира моя была устроена таким образом, что, облокотившись на перила верхнего этажа, где уже начиналась моя спальня, можно спокойно смотреть вниз, в гостиную.
Хотелось курить, жутко, от этого неприятного скребущего чувства на душе, что все не так, все неправильно. Я замер наверху, глядя на паренька, что лежал с открытыми глазами и беззвучно продолжал рыдать. Блять, до чего я его довел…
Ну что за херня со мной? Убиваюсь от того, что кого-то обидел. Не кого-то – слепого. Обидел инвалида, задел за живое. Я вздохнул, прошел к себе в комнату, доставая из ящика бутылку коньяка.
* * *
Коньяк пошел очень хорошо, добавляясь к уже выветрившемуся эффекту от кокаина, и буквально через полчаса я, дофига в депрессии, спустился вниз, медленно подходя к тихо посапывающему слепому.
- Спишь? – спросил я шепотом, щурясь в полутьме – свет лился только сверху, из моей комнаты.
- Нет, - глухо отозвался Мир, явно насторожившись, - чего тебе надо?
- Прости меня. Я такой мудак, - совесть под действием алкоголя просто съедала меня изнутри. Становилось безумно тоскливо и хотелось извиняться-извиняться-извиняться, пока не простит.
- Отвали. Иди спать. Ты пьян, кажется, - угрюмо произнес русый из-под одеяла. Хорошо хоть не дрожал от страха пока.
- Прости-прости-прости, пожалуйста. Я, оказывается… не могу вынести, когда меня кто-то ненавидит, - тихо и почти бессвязно бормотал я, присаживаясь на край дивана. Мирослав тут же поджал ноги, отодвигаясь назад.
- Нет, сказал же. Просто иди спать. Ненавижу пьяных.
- Блять, теперь ты меня вдвойне ненавидишь?! – взъярился я, повышая голос. Парень испуганно вжался в спинку дивана, садясь на кровати.
- Н-нет, это невозможно, - пролепетал он. Блять, я опять его напугал…
- Еба-а-ать, ну почему ты так меня боишься? Я же ни разу не ударил, не тронул тебя… - горько произнес я, переходя почти на шепот.
- Ты страшный человек, - протянул Мир своим приятным голосом. И у меня просто снесло крышу – я дернулся к нему, перехватывая поперек туловища и обнимая. Просто обнимая, потому что и правда не был способен причинить ему вред сейчас. Осознавал, что виноват.
- Я не сделаю тебе ничего, правда. Ну, поверь. Ну, пожалуйста, - почти умоляюще прошептал я, утыкаясь носом во впалый, но все равно мягкий живот. Мир судорожно выдохнул, забился, пытаясь вырваться или хотя бы оправить футболку. Напрягся сильно, упираясь острыми коленками, стараясь оттолкнуть.