Глаза на разваленной башке упыря мигнули глядя в разные стороны, и он завалился на спину, выдернув оружие из рук Константина.
Сразу же откуда-то из-за спины подскочили несколько стрелков разрядивших ружья в упор, а остальные принялись споро разбирать завал в поисках уцелевших.
- Молодец. - Тяжёлая рука хлопнула Константина по плечу, и повернув голову он увидел мужчину которому заряжал ружьё. - Хороший удар.
- А чего ж его пули то не брали? Калибр-то вполне серьёзный.
- Калибр? - Удивился стрелок и перехватив взгляд направленный на ствол ружья, произнёс, - а, ты про размер. Так шкура у него какая. Любая пуля отскочит. Только вот если из пушки, да попасть хорошо, да картечь стальная или вообще серебряная. Да только мало железа да стоит дорого. Оттого и стреляем голышами. А они только людей пробивают. От шкуры упыря сам видел - отскакивают, да крошатся в пыль.
- И часто такое? - Константин кивнул на лежавшего ничком монстра.
- Не часто, но бывает. - Мужчина подошёл к голове упыря и потянул топор за рукоять, но тот даже не шелохнулся. - Давай вынимай, а то Глеб орать будет на всё село.
Костя, чуть поднатужившись, выдернул топор, и обратил внимание на лезвие. Сталь была смята словно удар пришёлся не по плоти, а по наковальне
- Точно будет орать. - Мужчина вздохнул. - Да и хрен с ним. Староста пусть платит. Упыря не пустили в село - великое дело. Таких дел бы наворочал. А ты не кручинься. Тебе ещё награда от князя положена. А за такого могут и вдвое дать. Вона, какой матёрый. И чего он к нам полез?
Но вопреки ожиданию, хозяин оружия, только хмыкнул, увидев замятое лезвие.
- Знатный удар Гридя. - И оглянулся на кузнеца, стоявшего в отдалении спросил. - Лукьян, поправишь мне топорик? Смотри как этот молодец его уработал.
- Поправлю, чего же не поправить. - Кузнец - коренастый мужчина в толстом тягиляе и потёртых кожаных наручах посмотрел на лезвие. - Даже перековывать не нужно, так сделаю. Только вот рукоять... - Он с сомнением посмотрел на смятую, словно та была сделана из пластилина ручку. - Нет, сделаю топор наново. Эх, тебя бы в кузнецы с такой рукой, да стар ты уже. Только вот если в подручники... пойдёшь?
- Нет дядько Лукьян. Действительно поздно мне. Всю науку не постичь а быть до стрости подручником...
- Ладно. - Кузнец кивнул, признавая правоту Горыни. - Сделаю.
- Сделаешь, и отдай вон ему. - Глеб кивнул на Горыню. - Пусть будет у него. Такое дело сделал. Этож видано ли, с двух ударов завалил матёрого упыря. Всем селом ему поклониться должны.
Лукьян снова кивнул.
- Сделаю лучше прежнего и с рукоятью из морёного дуба. Тяжёлый будет, но ты вона какой здоровый, привыкнешь.
Завал из рухнувших брёвен частокола уже разобрали, а раненых отвезли в Травную избу. Староста обходивший место боя, остановился перед Горыней и неожиданно, в пояс поклонился.
- Спасибо тебе Горынюшка. Спас всех нас. Такое страшилище завалить...
- Это что, - подал голос Гридя. - Он энтого упыря кулаком как есть опрокинул. Самолично видел. Хряснул ему в пятак, да тот так и сел на жопу.
Мужчины, которых медленно отпускал страх за родных и близких сначала негромко, а потом в голос расхохотались.
- Ну учудил, Горыня. Это ж надо, кулаком ему в харю тыкать...
- Так не было оружия. - Костя пожал плечами. - Не бежать же от него прятаться.
3
Красная шапочка, а почему ты гуляешь в лесу так поздно?
- А чего мне бояться? Стреляю быстро и точно. Крови не боюсь, патронов дохрена...
Графиня Светлова в момент смерти призванного ей упыря ужинала в весёлой компании молодых людей, и выбирала тех, с кем проведёт эту ночь. Пока безусловным фаворитами были дворянин Бельский и граф Миллер. Оба высокие статные и широкоплечие, с красивыми ухоженными лицами и буквально купавшихся в облаке дорогих духов.
Посмертный выплеск сбросил её со стула, и потеряв сознание графиня рухнула прямо в на грязный пол трактира, устроив немалый переполох в своей свите. Занеся Светлову в комнату, молодые люди послали за лекарем, и подумав, что с припадочной иметь дело себе дороже вернулись к столу.
На следующий день в село на взмыленной лошади примчался Никифор, и внимательно осмотрел упыря, которого отволокли на околицу, и наложил заклятие от гнили и порчи. Потом осмотрел разрушенный частокол, и долго разговаривал со всеми, кто был в ту ночь на стене, оставив Горыню напоследок.
Но и его пытал недолго, основное время посвятив осмотру уже заживающей руки, после чего, оставил стекляшку с каким-то зельем и ушёл.
А к вечеру того же дня Горыне стало плохо так, что он не смог подняться с кровати, и в таком положении его застала Настасья - одна из многочисленных дочек живущего через улицу Гриди. Всполошившись, привела сначала травницу, а уж та подняла и Никифора, снова чуть не уехавшего по своим делам.
Осмотрев почерневшую до локтя руку, ведун вздохнул и покачал головой.
- Жизни тебе от силы пара месяцев. Отравил тебя упырь клятый. К ревуну сляжешь и не поднимешься. И я дурак старый подумал, что тебя Перуновым промыслом, обнесёт лихо.
Думал Константин недолго.
- А вернуть руку, пусть ненадолго, можно?
- Тогда неделя. - Сказал, как отрезал Никифор. - Яд будет не проникать постепенно, а сразу двигаться по всему телу.
- Скажи, а разбойники есть в округе?
Несмотря на ситуацию, Никифор улыбнулся.
- Понятно, что ты задумал. Привести лихих людишек на старое капище, да на камень жертвенный. Есть разбойнички как не быть - то? Банда Черного на сто десятой версте тракта. Уж сколько ловили ее, да так всё без толку. Там болота, да плавни, не найти. След вода смывает. Думаешь, возьмёшь их?
- Дело не такое уж хитрое. Разбойники это всё же не военные разведчики.
- Как сказал? военные разведчики? Что речение сие означает? - Заинтересовался Никифор.
- Ну, люди специальные, кто уходит в тыл врага, чтобы все движения войск подмечать, и передавать воеводам.
- Пластуны значит. Ты был разведчиком? - Никифор склонился над небольшим сундучком который привёз с собой.
- Давно. В начале службы.
- А служил сколько? - Ведун, одним взмахом руки подвинув к себе стол, стал смешивать разноцветные жидкости в пузатой бутылочке.
- Тридцать лет почти. - Константин повернул голову, но из-за спины ведуна было ничего не видно, и только волны разнообразных запахов да звон стекла, говорил о том, что он работает.
- Тридцать лет - срок. Сколько же лет тебе было?
- К восьмому десятку подбирался.
- Варвара, дай настой липовика, у тебя свежее. - Обратился Никифор к травнице. - И горелку малую давай.
Минут через двадцать, за неспешным разговором, ведун наконец-то сварил зелье, и охладив его в ведре с колодезной водой, поднёс к кровати.
- Это пей сейчас. Организм у тебя здоровый, так что, может неделю протянешь, может чуть более. Это - он протянул совсем маленькую бутылочку, - когда совсем плохо станет. На пару часов всего. Потом - смерть.
Староста лично привёл боевого коня с полной сбруей, которого весь выкупила у Ратибора, и набил его сумки всем, что нужно в дорогу.
Уже всё знали, что за хворь приключилась у Горыни, и куда он собрался, и на проводы собралось почти половина села. Сам Константин предпочёл, чтобы секретность была бы повыше, но в данной ситуации приходилось мириться с неизбежным.
Зато кузнец поднёс ему чудо чудное - вполне приличный револьвер, и небольшой полотняный мешочек с двумя десятками патронов, чем сразу поднял настроение Горыни. Всё-таки однозарядное оружие сильно смущало бывшего армейского разведчика.
Доспехи и поддоспешник надевать не стал, справедливо полагая, что скорость и подвижность важнее защиты.