Ружьё было двуствольным и спотыкаясь от перенапряжения, Константин вскинул ружьё и почти в упор превратил грудину в одну сплошную кашу.
Сидя возле остывающего трупа, Горыня первым делом перезарядил оба револьвера, перевязал нормально рану на ноге а потом, поднял бандита захваченного первым, и заставил его запрягать две телеги, а после носить связанных разбойников укладывая их словно дрова. Седую женщину усадили на другую повозку, там, где везли награбленное бандитами богатство.
Выехали с разорённой стоянки ещё до полудня, и двинулись в сторону села. Боевые кони запряженные парой шли ходко, так что к вечеру они уже пересекли границу общины, а уже ночью, объехав село, поднялись на холм к старому капищу. Приступы грозящие беспамятством накатывались всё чаще и чаще, и он уже почти из последних сил подошёл к заповедной поляне.
К удивлению Горыни, там уже горел костёр, и мирно, словно два старых друга беседовали Мокошь, всё в том же белоснежном платье и Никифор, в своей вечной хламиде.
- Пришёл. - Мокошь легко словно танцуя встала, и подошла ближе. - Хорошее дело сделал воин. Её я тоже забираю. - Она взмахнула рукой в сторону женщины, которая уже спала среди тюков с тканью и оружия, прижимая к груди свёрток, которого считала своим ребёнком. - Пусть душа её давно отлетела, но не могла найти покоя.
- А...
- Знаю о чём спросить хочешь. - Богиня кивнула. - Выбирай. Или она или ты. Энергии в этих телах совсем немного.
- Пусть будет она. - Константин, у которого вдруг пересохло в горле кивнул. - Люди не смогли её защитить так пусть хоть в посмертии у неё всё будет.
- Ты сказал. - Мокош кивнула. - А теперь покажи.
Константин кивнул и подошел пребывающему в ступоре вознице.
- Ты готов?
- К чему, господин? - Чуть заикаясь спросил разбойник.
- Умереть. Но не жертвенным бараном, а воином, хотя вы этого и не достойны. Но насколько я понял, боги здесь не принимает безвольных жертв.
Тот вздохнул и тряхнув головой, слез с телеги.
Бой, несмотря на перевязанную ногу Горыни получился коротким, и через десяток секунд, он чётко воткнул нож прямо в сердце бандита. Так или почти так, закончили жизнь все десять разбойников, за исключением атамана.
- Это не моё. - Мокошь покачала головой. - Это сестрицы Мары.
- Так отдай. - Костя равнодушно отвернулся.
- Не могу. - Богиня виновато улыбнулась. - Тебе придётся самому её призвать.
- Просто позвать достаточно? - Уточнил Горыня и увидев кивок Никифора, негромко произнёс. - Мара, слышишь ли меня. Приди, забери своё.
Короткий всплеск ветра и на поляне возник туманно мерцающий вихрь из которого вышла высокая черноволосая женщина в длинном платье похожем на звёздное небо.
- А, старый знакомый. - Она приветливо улыбнулась Горыне. - Радовал ты меня в том мире, радуешь и в этом. Она взмахнула рукой, и атаман лежавший на телеге чуть дёрнулся и глаза его остекленели.
- Ну, всё. Старую ведьму я прибрала ещё на болоте, а этих отдаю тебе сестрица. Мара ослепительно улыбнулась и сделав пару шагов, вдруг обернулась. - Нет, посижу немного. Подышу воздухом этой земли. Ты ведь не против, сестрица, и вы, уважаемый Никифор?
- Прошу. - Ведун во мгновение ока сдёрнул с себя плащ и расстелил перед костром.
Мокошь с непонятным выражением на лице обернулась в сторону Мары, и вздохнув махнула рукой. Сразу же в центре поляны возник сверкающий вихрь, откуда во все стороны ударил плотный солнечный свет, и с криком 'Мама!' выбежал мальчишка лет шести.
Женщина спавшая в повозке, вдруг встрепенулась, и забыв про свёрток, рванулась к мальчишке и встав перед ним на колени просто стала целовать его прижимая к себе.
- Мама, не плачь. Мама... - Мальчишка что-то говорил, а потом, когда женщина встала, взял её за руку, и что-то рассказывая, повёл за собой, и через секунду вихрь схлопнулся, оставив на поляне лишь примятую траву.
- Но сдаётся мне сестрица, что ты хочешь обжулить моего верного паладина? - Донёсся от костра голос Мары. - Условие он выполнил, и даже более. Десять жизней за одну... более чем справедливо. А если учесть тех кого я забрала на болоте, так просто грабёж получается.
- Он не твой!!! - Мокошь, резко словно кошка обернулась и даже чуть пригнулась словно перед броском.
- Не мой. - Мара, насмешливо посмотрела на сестру, и поудобнее устроилась на плаще, растянувшись на нём. - И не твой.
Горыня, смотревший на всё это с круглыми от удивления глазами, не нашёл ничего лучше, чем подняв руки подойти ближе.
- Девочки, не ссорьтесь, вы чего?
В ответ обе как-то отпрянули и через секунду рассмеялись заливистым смехом.
- Это всё воздух среднего мира. - Сказала отсмеявшись Мокошь. - Бьёт в голову сильнее вина...
Но окончание фразы он уже не расслышал, повалившись в траву словно подкошенный.
Очнулся уже в своей постели. Травница Варвара сопела на лавке рядом, а рядом на табурете сидела девчонка лет двенадцати.
Стоило ему открыть глаза, как девочка метнулась к бабке, и стала трясти её за плечо.
- Бабушка Варвара, бабушка Варвара, проснулся он.
- Да не тряси меня, ужо всю душу вытрясешь. - Женщина опустила ноги на пол, села и накинув платок на голову, посмотрела на пациента.
- Глазки я смотрю чистые, испарины нет... Попьёшь вон на столе в бутылке оставила отвар. По стакану кажно утро.
С чем и отбыла по своим делам, оставив после себя тонкий запах сушёных трав и бутылочку с лекарством.
А Горыня, не торопясь сел на кровати и первым делом проверил руку, которая была вполне нормального цвета, и рану на ноге, которой просто не нашёл. Затем, прополоскал рот настойкой, глотнул, и скривившись от горечи, стал прибирать в доме. Лишь наведя в доме порядок, вымылся и надев чистую одежду, пошёл к кузнецу прихватив оба револьвера.
В кузне уже стоял дым коромыслом, а подмастерья и ученики бегали словно ошпаренные. Сам Лукьян, стоя возле кузни перебирал инструменты, а увидев Горыню широко улыбнулся и сразу предупредил.
- Если по делу - говори, а если так пришёл, то вечером заходи. Вечерять будем, и по чарке пропустим.
- Я по делу. - Горыня выложил на стол револьверы.
- Добрая работа. - Кузнец взвёл и спустил курок, крутанул барабан, слушая как щёлкает трещотка, и вопросительно поднял взгляд.
- Нужно сделать самовзвод. Ну, чтобы когда крючок нажимаешь, курок сам взводился, и соскакивал на капсюль.
- Я знаю, что такое самовзвод. - Лукьян усмехнулся. - Зачем тебе эта господская забава?
- Как сделаешь - покажу, что вовсе не забава. - Горыня улыбнулся. - Очень мне этого самовзвода там, у разбойничков не хватало.
- Сделаю. - Кузнец кивнул. - Сегодня уж не успею, а завтра займусь. Так что, придёшь вечерять? Как солнце сядет, так мы садимся.
- Приду. - Горыня благодарно прижал ладонь к груди и поклонился.
К моменту когда револьверы были готовы, сельский скорняк уже сшил две кожаных набедренных кобуры, и Горыня потратил почти сотню патронов пристреливая оружие сначала стоя, потом в движении, и наконец, попробовал стрелять с двух рук. Из-за тугих взводов получалось не очень хорошо, но на короткой дистанции преимущество двух стволов могло быть решающим. Ещё в прошлой жизни Константин был высококлассным стрелком, и участвовал в соревнованиях по скоростной стрельбе. Тогда у него правда, были куда более удобные автоматические пистолеты, но и с револьверами тоже можно было многое сделать.
Ещё Горыня сходил к местной мастерице, и та буквально за два дня сшила ему пару удобных штанов, с карманами в нужных местах, и длиннополый пиджак, не пожалев тёмно синего голландского сукна, а на подкладку голубого ханьского шёлка.
Через три дня, когда вся деревня разморенная жарким солнцем вяло копошилась по своим делам, в село вошёл большой отряд воинов, под квадратным флагом с вздыбленным медведем. Все были хорошо одеты, в чистое и почти однообразное обмундирование, а на груди красовались полированные нагрудники. Возглавлял процессию молодой мужчина с лихо заломленной шапкой. К нему и подскочил староста, поймав коня за повод, и рассыпаясь в величаниях.