Второй вскакивает, натужно пыхтя. Длинный ствол безумно покачивается, глядя то на Юрку, то на Лилю-босс.
– Он просит попробовать еще, - сообщает Петрович.
– Еще? - задумчиво переспрашивает женщина.
– А кто ему помешает перевести бабки не нам?
– Ты говорила, ему можно доверять! Ты говорила, он знает, что делает! Ты с ним заодно?
– В самом деле, Лиля-босс...
– Молчать, щенки! - бархатное контральто превращается в рев разбитой валторны. - Когда я буду решать, обойдусь без вас!
– А хрена тебе! - орет истеричный с пистолетом. - Это не он обманул! Это ты обманула! Нас! Сука!
Неразборчивые крики, свист и щелчки на миг сливаются в один странный звук. Что-то большое и горячее врезается в живот Квагелю, вышибая воздух из легких. Очень долго, как во сне, падает тип с пистолетом; клочок шелка фэйдао странным крылом трепещет у горла. Скулит, корчась, жертва пирсинга; у стены извивается пораженный станнером - голова глухо и ритмично колотится в футляр с наносборщиком. Совсем рядом оказывается спокойное, как у манекена, лицо Лили-босс; на его глазах из черной точки посредине лба выкатывается аккуратная горошина, за ней еще одна.
В животе немилосердно жжет, хочется скрючиться, но его тело вынуждено повторять форму пыточного стула, и Юрка лишь мычит, извиваясь в клейких путах.
Штаны быстро намокают липким.
Слишком тихо.
Посреди гаража единственный оставшийся на ногах Петрович тупо комкает виртуал-перчатки.
Дверь гулко хлопает об стену.
– Босс! Деньги пошли! Едрынть, эти идиоты передают, что дума пошутила! С первым апреля, едрынть...
Голос обрывается на полуслове.
– Босс? Ё-о...
Проваливаясь в ватную темноту, Квагель успевает понять, что смеется.