– Ну и пусть, - топнула ногой Таня, у которой глаза были на мокром месте. - Вот ну и пусть!
Но Илюшка видел, что на самом деле Татьяна тоже беспокоится, просто ей обидно, что крокодильчик удрал.
Тут из-под ржавого жестяного листа высунулась довольная коричневая морда. Моргнули прозрачные, похожие на стеклянные бусины, глаза.
– Да вот же он!
Крокодильчик подобрался к берегу. Плыл он тихо, совсем даже не видно было, как он под водой лапами шевелит или хвостом. И на берег вылез аккуратненько, даже не плеснул ни капельки. Стоит и будто бы хвостом виляет, а физиономия такая... довольная.
– Ему на воле лучше, - авторитетно заявил Кузнецов. - На природе.
– Во-оля, - презрительно протянула Татьяна. - Приро-ода. Вон вода какая грязная!
Но крокодильчику вроде бы все нравилось, и грязная вода тоже. Вид у него был... улыбающийся, кому расскажи - не поверят.
– Он тут простудиться может! Или инфекцию подхватить, или под машину попасть, или его собака укусит! - она пристально посмотрела на крокодила. - Ну, или он собаку, а собачий хозяин его как треснет!
– Мы за ним наблюдать будем. Ухаживать.
Крокодильчик сидел на брюхе, склонив набок гладкую голову и внимательно разглядывая ребят. На морде его застыло насмешливое выражение: казалось, он понимает каждое слово.
– Какой-то он... прям как не настоящий.
– Это почему еще? - обиделся за животное Илюшка. - Нормальный крокодил.
Таня внимательно разглядывала крокодильчика.
– Незубастый какой-то... И голый... И глаза у него неправдашние.
Илюшка ни за что бы не признался даже себе, что крокодильчик действительно не похож на картинки в книжках.
– Это он худой просто. Мы его кормить будем, он знаешь, какой большой вырастет!
– А как мы его назовем?
– Гена, - брякнул Илюшка.
– Не-а, Гена - это толстый и зеленый, - возразил Ромка. - А этот прям как червяк.
– Сам ты червяк! - обиделась Таня. - А назовем мы его... давайте, Кирлисса?
Илюшка фыркнул.
– Это что еще за имя такое?
– Ну... красивое... Я сама придумала только что.
– Он же крокодил, а не бабочка, - сказал Илюшка. - Ему надо такое имя... зубастое.
– Подумаешь, - мгновенно надулась Татьяна. - И будет Крокозябра какая-нибудь!
– А че, - одобрил Кузнецов. - Нормальное имя крокодилячье. Эй, Крокозябра! Крокозябра, цып-цып-цып... Ну, в смысле, кис-кис-кис... Как ему говорить-то?
– Фиг его знает. Может, "ко мне"?
Ромка хрюкнул.
– Крокозябра, сидеть!
Крокодильчик моргнул.
– Ой, у меня же... - Таня принялась рыться в кармане. На свет появился огрызок булки с повидлом, присохший к целлофану.
– У меня со школы осталось, - как будто извиняясь, пояснила она. - Она черствая, правда...
Булку раскрошили на снег. Крокозябра не двинулся.
– Он такое не ест, - заявил Ромка. - Ему мясо надо. Сырое, с костями.
– А может, он нас боится?
Ребята отошли на несколько шагов, снова увязнув в сугробах. Крокозябра проводил их немигающим взглядом круглых глаз, потом подбежал к крошкам и принялся шустро слизывать их неожиданно длинным красным языком.
– Во дает! - восхитился Кузнецов. - Все понимает!
– Он, наверное, думал, мы его опять в пакет посадим, - подхватила повеселевшая Таня.
Илюшка обнаружил, что и впрямь зачем-то держит рваный пакет из-под крокодильчика, и смущенно спрятал его за спину.
Крокозябра доел угощение, вильнул хвостом и нырнул обратно в канаву.
***
Вечером фургон уехал.
Илюшке сразу полегчало. До этой минуты он все боялся, что дядька в синем комбинезоне притащит сачок и начнет ловить крокодильчика в луже.
Он так и не сказал маме про Крокозябру. Он, конечно, обещал Тане двести рублей отдать за крокодила, но та ведь все равно сегодня своей маме расскажет, так что ругать ее будут в любом случае... И потом, они как-то не договорились до конца... А мама бы наверняка поджала губы и сказала, что Илюшка безответственный... Она всегда так говорила, когда Илюшка ключи терял или свет в ванной забывал выключить на целый день. Или за уроки садился часов в девять.
В общем, Илюшке весь вечер было не по себе, так что мама даже два раза ему лоб щупала.
А утром возле канавы сидела Танина мама, тетя Нина.
Вообще-то, она была совсем не вредная и даже не сердитая, но Илюшка ее почему-то побаивался. Она все время таким голосом говорит, как будто шутит, а глаза серьезные, и не поймешь - то ли смешит, то ли всерьез. А еще как посмотрит в свои очки, и как будто сразу видит, когда кто-нибудь врет.
Таня говорила, она раньше учительницей работала. Только не в школе, а в институте. А потом с начальником поругалась, потому что у нее зарплата была, как у уборщицы. И теперь в книжном магазине работает.
Тетя Нина сидела на корточках и кидала что-то в воду. Илюшка бы ушел куда-нибудь подождать, но она его первая заметила, и сбежать было уже неудобно. Обнаружилось, что тетя Нина кормит Крокозябру сушками: кидает их в воду, а крокодильчик ловит чуть не на лету. И облизывается длиннющим языком.
– Ну что, открыли местный живой уголок? - спросила тетя Нина.
Илюшка привычно растерялся, не зная, что ответить. В результате неловко кивнул.
– У него шкура на крокодилью не похожа, лапы не так расположены, зубы мелкие и тупые, хвост очень длинный. И язык, я бы сказала, странный, - сообщила тетя Нина. - Вы, ребят, кого вообще купили? Не дракона?
– Продавец говорил, что крокодил...
– Нет, - огорченно сказала тетя Нина. - На крокодила не похож. А жаль: вырос бы и сожрал всех кусачих бультерьеров в округе.
Илюшка осторожно хихикнул. У них во дворе правда бультерьеров было штук двадцать, и все гуляли без намордника, а иногда и без поводка. Бабка Зина ругалась, что когда-нибудь они кого-нибудь покусают, и хозяев в тюрьму посадят. Правда, это она ворчала, когда собак поблизости не было - наверное, боялась, что как раз на нее и набросятся. Потому что какая потом разница, посадят хозяина в тюрьму или не посадят: ты-то уже покусанный...
– Татьяна говорит, вы его Крокозяброй назвали...
– Ну, мы, может, потом другое имя придумаем. Красивое... - Илюшка вспомнил Танину "Кирлиссу" и хмыкнул.
– Почему же? И это хорошее имя. Чуковский бы вас одобрил...
Илюшка озадачился. Чуковский - это композитор, что ли? Вроде бы, Елена Николаевна как-то по-другому говорила, вроде бы Чайковский. И почему одобрил бы?..
Потом вспомнил: Чуковский - это который про "Федорино горе" и "Тараканище" сочинил. У него еще "зубастый крокодил солнце в небе проглотил".
При чем здесь Крокозябра?
– Он ест сушки, яблоки, сыр, просто хлеб, причем и черный, и белый, - деловито принялась рассказывать тетя Нина. - Рыбу сырую не стал, курицу тоже. А кусок котлеты слопал. На имя свое отзывается: я подошла, позвала - он сразу приплыл.
Илюшка поглядел на животное с уважением. Оказывается, какой им умный крокодил достался!
– Короче, кормите. Смотрите, чтобы собаки не сунулись: сдается мне, Крокозябра ваша - неважный хищник. Ну, а там поглядим.
Она поднялась на ноги и заковыляла к тропинке, разъезжаясь в мокром глубоком снегу.
– Теть Нин, - жалобно позвал Илюшка. - Я двести рублей...
– Не заморачивайся, - строго сказала она. - Главное, Крокозябру не забывай кормить.
Он и не забывал.
Таня говорила потом, что мама ее и не ругала вовсе. Они оказывается прямо в тот же вечер ходили вдвоем к канаве, проверяли, что крокодил есть станет. Ну, и потом Илюшка несколько раз тетю Нину возле Крокозябры видел.
Маме он про крокодила тоже рассказал. Она вроде бы поверила, а вроде бы и нет: поерошила ему волосы на макушке и вздохнула по-особенному.
А так, никто во дворе словно Крокозябру и не заметил. Собаки на него не лаяли, мальчишки не совались, даже баба Зина - и та в упор не видела. И даже про фургон с крокодилами никто не вспоминал, а ведь когда прямо во дворе две машины столкнулись, разговору было - на две недели!