Значит, все, что сейчас происходит в городе, решено свалить на ведьм… Не в первый раз, кстати.
— Передам, — потерянно сказала я, осмысливая все ею сказанное. И взвыла: — Каждые ДВА ДНЯ?! Матушка Агнесс! Помилуйте, да как же так!!
Агнесса залилась звонким девичьим смехом.
— Ох, моя бедная девочка! Но для тебя-то мы, конечно, сделаем исключение.
— Я вам так благодарна, матушка…
— Раз в два дня тебя будет проверять Иеремия.
Я потеряла дар речи.
Не знаю, кто из нас был поражен больше. Дьякон даже сделал шаг к патронессе, наклонил голову, заглядывая ей в лицо, словно проверяя, не шутит ли та.
— Я?!
— Он?!
— Но ваша охрана…
— Уж лучше я проторчу полдня в участке!
— С этим справится любой пристав…
— Что про меня подумают соседи? Клиенты?
Агнесс, по-прежнему смеясь, вскинула пухлые ладони:
— Тише-тише, дети мои! Иеремия, Мариам — наш лояльный осведомитель, мы не должны причинять ей неудобств больше, чем потребно для соблюдения закона. Мариам, Иеремия будет приходить сюда в штатской одежде. Больше никаких возражений?
Возражения были.
И все они были бесполезны.
Я поглядела на четкий профиль отвернувшегося к окну дьякона. На его крепких скулах ходили желваки.
Когда вновь зазвенел колокольчик, Иеремия лишь бросил взгляд на дверь, но не сдвинулся с места. Анна Камча, владелица салона красоты через дорогу напротив, замешкалась вовсе не от испуга — чего ей-то бояться? — просто оценивала размер моих неприятностей и стоит ли теперь иметь со мной дело.
— Добрый день, — сказала прохладным голосом.
Даже Иеремия слегка кивнул: неудивительно, ведь Анна была живой рекламой своего салона. Перевела на меня взгляд чудесных синих глаз.
— Могу я оставить у вас детей, Мари? У няньки выходной, а мне в налоговую, это на весь день.
— Да, конечно.
— Иван, Ивонна! Ведите себя хорошо! — Анна повернулась, пропуская в двери своих неугомонных близнецов. Эти все делали хором.
— Здра-а-асьте, Мари-ийка! А-антоха та-ам?
— Там-там…
Удивленно покачивая головой, и бормоча: 'Вот не знала, что ты так чадолюбива!' вышла Агнесс. Телохранитель придержал перед ней дверь и закрыл, не одарив меня и взглядом. Ах, бедняжка так расстроен!
— Шикарный мужик.
— А?!
— Шикарный мужик этот дьякон, говорю.
— Заберите себе, — кисло предложила я.
Анна пощелкивала клатчем. Смотрела изучающе:
— Неприятности?
Я повертела рукой в воздухе. Поморщилась.
— Комси-комса…
— Если нужна помощь, у меня есть кое-какие связи. Я ничего не обещаю, но…
— Я вам очень благодарна, Анна.
— Мне не хотелось бы лишиться такого хорошего поставщика. До вечера.
Иногда я думаю, что из Камчи получилась бы настоящая ведьма!
* * *
Я выглянула из провизорской на звяканье колокольчика. Лампочка над входом тускло освещала прикрывавшего дверь мужчину.
— Извините, но мы уже закрыты.
— И для меня?
— Дьякон?!
Еле различимый в полумраке аптеки Иеремия смотрел на меня, снимая перчатки. На его черных волосах блестели капли дождя.
— Не ждали?
— Признаться, уже нет, — холодно отозвалась я. Я очень надеялась, что он сумеет переубедить свою патронессу. А когда день подошел к концу, так просто возликовала. Хотя теперь придется тащиться в участок, высиживать многочасовую очередь, терпеть мелкое хамство приставов… Но все это меркнет перед огромным облегчением: не видеть лишний раз Иеремию.
Но вот не случилось. Кто же знал, что его принесет к самой ночи?
Тяни не тяни… Вздохнув, я решительно пересекла торговый зал. Остановилась перед дьяконом.
— Надеюсь, я не обязана целовать вам руку?
— А вам бы этого хотелось?
Ах, как же хочется двинуть по наглой инквизиторской физиономии! Я прошипела:
— Да делайте же свое дело, дьякон! У меня еще уйма работы!
— Я тоже не горю желанием здесь задерживаться.
Я заставила себя не уклониться, когда инквизитор поднял руку. Телесный контакт для проверки вовсе не обязателен, более-менее верный результат дает и близкое расположение объекта… то есть ведьмы… то есть меня. Но Иеремия, к сожалению, работал в контакте.
Коснулся моей щеки тыльной стороной ладони. Я ощутила холод индикатора и тепло руки, уловила запахи кожаных перчаток и ночного дождя. Прикосновение затягивалось. Я вопросительно вскинула глаза — инквизитор, отняв руку, взглянул на перстень, и вновь прижал его — чуть выше, к виску.
Не то, чтобы я чего-то опасалась…
— Что-то не так? — спросила напряженно. Иеремия смотрел не на меня — на свою руку, точно прислушивался к ощущениям. Пробормотал:
— Все так, но…
У меня упало сердце:
— Что — но?
Его рука, отведя мои распущенные волосы, легла мне на шею, чуть ниже уха. Я приоткрыла рот от изумления. Если бы он чуть двинул пальцами, это бы уже походило на любовную ласку. Но инквизиторская ладонь оставалась неподвижной. Иеремия взглянул на индикатор на левой руке — так другие смотрят на часы, засекая время. Уточнил, не поднимая глаз:
— Травница, вторая ступень, ведь так?
— Да…
Иеремия наблюдал за индикатором, я в упор смотрела на него. Брови нахмурены, косо стриженые волосы частично скрывают левую половину сосредоточенного лица. Я ожидала, что его 'штатское' будет каким-нибудь элегантным костюмом, а инквизитор явился в черной кожаной куртке, из-под которой выглядывала ослепительно белая майка, облегающая рельефную грудь и плечи. На широкой серебряной цепи — парочка амулетов, Если поднапрячься, можно понять, от чего именно защищающих, но наверняка наимощнейших. Темно-синие джинсы дорогой марки, кожаные ботинки. Передо мной стоял спортивно одетый, молодой и — скрепя сердце, я, наконец, признала это — привлекательный мужчина.