Подталкивал всю эту компанию тоже знакомый Ветеркову энергичный прозрачный ветерок, настолько заметный, что опытным капитанским глазом можно было заметить, как на нем то и дело волнятся полосы флотской тельняшки.
Ветеркову даже показалось, что Ветер по-свойски подмигнул ему и присвистнул: «Привет!* Ка¬
питан оглянулся: уж не мерещится ли все это? Но на соседнем спасателе, «Осьминоге», команд а тоже смотрела вверх с явным изумлением. Мало того что вчера на судах разом кончилось горючее и они застряли в этом диком углу, что вечером ни с того ни с сего погас никогда не засыпавший маяк, так теперь, едва не задевая мачты, над ними проплывало Облако с внучкой Патефоныча, а вокруг летали цветные махаоны и кричали белые чайки.
Наконец Светка помахала всем рукой, и Облако взяло курс прямо на восходящее солнце, на восток. Вернее, на северо-восток или, как говорят моряки, на норд-ост.
- Фантастика! - сказал Ветерков.
- Еще какая фантастика! - повторили разом на «Осьминоге».
Но ни сама Светка, ни Облако, ни Ветер и ни Мотор Моторыч ничего удивительного, тем более фантастического в происходящем не находили. Наоборот, все было в порядке вещей.
Без всякой фантастики Светка Тучкина - Светка, Светик, Светлячок, - как звал ее дед, приехала на каникулы к бывшему капитану, а теперь смотрителю маяка. Прозван Патефонычем он был за то, что на своей скале заводил для проплывавших мимо моряков старый патефон, и все команды, вывалив на палубу послушать любимые песни, дружно махали в благодарность доброму старику.
Каждое утро Светка, как и положено ученице пятого класса, делала крепкую зарядку. Это было раз.
Нырнув со скалы, она барахталась в прохладной зеленой бухте с дельфинами и медузками, покачивала в ладони доверчивого осьминожка и гоняла по дну ленивого крабишку. Потом взбегала по скрипучей лесенке в зеленую сосновую рощу покормить солеными горбушками олененка Борьку и его братцев. Это было два.
И три - Светка, похохатывая, в пятый раз перечитывала книгу о веселых мореплаваниях Сол- нышкина и его друзей и готова была вместе с ними пробиваться сквозь все передряги и невзгоды. Тем более что живой, настоящий Солнышкин не раз гостил у деда на маяке и вспоминал разные приключения. А однажды, сказав: «Так держать, подружка!», подарил деловитой внучке смотрителя красивую ракушку со дна Индийского океана.
Теперь она покачивалась у Светки на загорелой шее, как настоящий морской талисман, даже когда Светка бралась за веник и, напевая: «В понедельник, вторник, среду помогай трудиться деду», подметала в доме. Подметала она под ревнивым взглядом Моторыча, который строгим морским глазом замечал любую соринку и то и дело заводил мурлыкающий разговор, что можно было бы убрать и почище, чтобы настроение Патефоныча было немного получше. Потому что оно в последнее время явно подпортилось и было, судя по его вздохам, не настроение, а просто паршивый табак! Особенно возле телевизора, когда он видел на экране своего бывшего третьего помощника, которого в Океанске почему-то выбирали в самые большие начальники.
- И кого выбирают?! - скрипел Патефоныч, и трубка у него сердито пыхтела. - Двоечника Воло- сатикова! Он кормы от носа не отличит. Вот где что хапнуть - это он хорошо знает! За троих сардельки слопать - мастак, три чужих компота ухватить - и тут мастер. Моторычу это хорошо известно. Не зря кот ему когда-то физиономию пометил!
И это было правдой.
- Нет, не зря про нёго пели, - усмехался Патефоныч, - «Вон какое цапало все у всех захапало!» Он посреди моря людей без рыбы оставит, пекарню - без хлеба! А флот - без горючего...
И старый капитан так стучал погасшей трубкой об стол, что физиономия Волосатикова в телевизоре дергалась от испуга.
Патефоныч переставал ворчать, когда со Светкой и Моторычем поднимался на маяк. Протерев стекла, он включал лампы, и в полную звезд ночь на помощь кораблям летели лучи старого капитана.
Тут подруливал Ветер, влетал в открытую дверь и вздыхал:
- Подумаешь, Волосатиков! Про меня он чего только не привирал! Сбил с курса, видите ли, Ветер! Сам храпел, а виновато Облако: звезды зажулило! Подумаешь! Собака лает, ветер носит!
Но Патефоныч усмехался:
- Вам-то что до людских забот! Вам бы только насвистывать да шататься по свету...
Но в этом, как мы скоро увидим, смотритель маяка был совершенно не прав, потому что и Ветер, и Облако, а тем более Мотор Моторыч были тоже настоящими моряками и хорошими друзьями.
Стоило Светке запрыгнуть на вершину торчавшей из воды высокой скалы, в свое морское гнездо, как следом за ней прыгал пушистый Моторыч. Рядом начинало играть мускулами крепкое Облако и прилетал веселый Ветер, который, что-то напевая, начинал вылавливать из воздуха стихи, придумывать сказки и рассказывать морские истории про диковинные страны.
- Беседуют как настоящие друзья, - говорили, глядя в бинокль, моряки с проходивших кораблей. - А Светка - решительная девица. Настоящий капитан. Вон каких друзей приручила...
- Примагнитила!
И в этом бывалый народ не ошибался.
Еще недавно, в первом и втором классах, Светке хотелось быть моделью. В третьем она видела себя знаменитой гимнасткой. А в четвертом внучка старого капитана твердо решила стать, как Солнышкин, капитаном дальнего плавания. И конечно, не без подсказки своих верных друзей.
Она и так жила в крае, где все ходили в дальние плавания, а один известный моряк в одиночку прошел все океаны и покорил несколько вершин и Южный полюс! А тут и Кот, и Облако, и Ветер, глядя со скалы в океанскую даль, только и вспоминали о своих приключениях, штормах и дальних землях.
Ветер так загорался, что в воздухе явно обозначалось его живое, загорелое лицо и голубоватые полоски тельняшки.
- Ну Африка, ну жара! - вздыхал он и весь растекался. А если говорил об Арктике, то, каза¬
лось, весь краснел от мороза и начинал поскрипывать и покрякивать.
- Сплавать бы... - мечтала Светка.
Ветер показывал, между делом, подружке подсмотренные в Японии приемчики карате и восклицал:
- Так чего ждать! Надо плыть!
- На чем? - вздыхало Облако.
- На тебе! Ты-то зачем? - удивлялся Ветер.
Болтовни Светка не любила. «Вся в мать!» -
говорил дед. И был прав. Если в их семье возникал какой-то вопрос, то папа чаще говорил: «Надо подумать!», а мама решительно отвечала: «Надо действовать!» И начинала напевать старую песенку любимой артистки: «Пять минут, пять минут!» Светка сейчас тоже начала напевать: «Пять минут, пять минут» - и прислушиваться к спору друзей.
- Поплывем на тебе! - убеждал Облако Ветер.
- Сказки, - вздыхало оно.
- Какие сказки, какие сказки! Простые законы физики! Тут только поднапрячься, поглубже вздохнуть, и - вперед!
Светка задумалась, а Облако ухмыльнулось, но, между прочим, пошевелило боками, напрягло мускулатуру, обозначив крутой лоб - так что старый моряк Моторыч даже попробовал Облако лапой, потом прошелся по удивительно прочному, как понтон, верху и довольно промурлыкал:
- Настоящая спасательная лодка! Бот!
А уж в этом деле бывалый морской кот, не раз летавший с палубы, знал толк!
Так вот однажды, когда Светка напевала: «В понедельник, вторник, среду», - смотритель маяка подсел к телевизору и вдруг крикнул:
- Ну что я говорил! Будут знать, кого выбирать! Он уже прихватил все: и флот, и порт, и горючее! Скоро и на маяке погаснет свет!
Тут за окном замедлили ход и остановились три корабля «Осьминог», «Медуза», «Три поросенка» . И замер маяк!
- Нет, с этим Волосатиковым надо разобраться. Иначе останемся и без флота, и без света! - пыхнул невкусным дымом Патефоныч и стукнул трубкой. - Только вот кто останется на маяке?
А была как раз среда, когда у Светки все получалось особенно хорошо, и она решительно сказала:
- На маяке - ты!
- А разбираться?
-Мы!
От соседей, да и от родителей ей приходилось не раз слышать о Волосатикове: «Ну, хапуга! Ну, прохиндей!»