— Ну что перекусим, соберемся и пойдем? Время к обеду, вроде посветлело слегка, — спросил Вовка, когда мы закончили.
— Да, — ответил я, прихватив охапку веток, — пилу подбери, и открой мне дверь.
Вывалив дрова у стены, застал следующую картину — Юра шоркал наждачной по краям снегоступов, а Олег спал на коробках, причем было заметно, что сначала он на них сидел, а потом просто съехал по стене.
— С ним все нормально? — спросил я у Юры.
— Разморило от тепла, и уснул, — улыбнулся Юра, — на, меряй.
— Ну отлично! — сказал я потопав в новой «обувке», — сильно не должны проваливаться.
— Нет, не должны, — согласился Вовка примеряя свою пару.
— Ух… что-то разморило меня, — зашевелился у стены Олег.
— Да уж. Ну что, приведешь семейство и пообедаем вместе? — спросил я его.
— Не мужики, пойду я, баба моя на нерве.
— Ну, как знаешь, — ответил Вовка и добавил, — у тебя оружие есть?
— Эм… дома, в сейфе.
— Ну ты даешь!
— Я не думал, что надолго… ну, это все…
— Не думал он, — фыркнул Вовка, — что-то мне подсказывает, что этот аналог «ядерной зимы» минимум на год, правда температура упала в среднем градусов на двадцать пять, а не на сорок — пятьдесят, так что может и пораньше небо посветлеет и потеплеет.
— Так это… вроде же не было ядерной войны, — удивленно поднял брови Олег.
— Вот чудак человек, ты новости слушал перед «днем тишины», а как трясло потом чуял?
— Ну да, слушал, чуял.
— Этна, Кракатау, Елоустоун… говорят тебе что-нибудь эти названия?
— Ну да, это вулканы…
— Это очень большие вулканы Олег, просто охренительные, и кроме них, активно извергались еще около сотни, особенно в Тихоокеанском кольце так называемом, и вероятно, что они и сейчас коптят небо. Ты понимаешь что это значит?
— Эм… ну…
— Это значит, что сажи, пыли и прочей хрени, выплюнуло из недр такое количество, что солнечное излучение не пробивается к нашему шарику, темень-то, вон какая стоит, и для эффекта ядерной зимы никакой войны уже и не надо, — сказал Вовка, кинул пуховик на верстак и прошел за шторку, журча оттуда продолжал вещать, — так что, собрат мой по концу света, если эта космическая химия нас не убила, то у холода и голода есть на это все шансы. Даже если предположить, что случиться чудо, посветлеет и потеплеет месяца через четыре, то один хрен… Те, кто укрылся в бомбоубежищах смогут продержаться два три месяца, и то при условии сильной экономии, а те немногие выжившие, кто сами по себе, начнут сначала грабить соседей, на предмет найти чего пожрать, а потом и самих соседей жрать начнут.
— В смысле, жрать соседей? — округлил глаза Олег.
— В прямом, — отойдя от рукомойника и вытирая руки полотенцем ответил Вовка, — с перчиком и с солью. Ты живешь-то где? Ключи давай, если получится, зайдем и заберем твой ствол.
— Вот, — протянул мне связку Олег, уже немного опасаясь Вовку, — ты же заезжал ко мне взносы платить, помнишь где живу?
— Да помню, — кивнул я.
— Ладно, я к своим пойду, — загруженный информацией побрел к себе Олег.
— Вов, а ты чего его пугаешь всякими людоедами? — спросил я, закрывая за соседом.
— Я не пугаю, я Андрюха строю прогнозы, причем не самые плохие. Нужно быть реалистом.
— Хреновый реализм.
— А другого Андрюха, пока нет.
Пообедав, составили примерный маршрут и стали собираться на разведку. Юра тоже было засобирался, но мы ему отказали в компании, на правой ноге с двух пальцев ногти у него все-таки «пожелали» слезть, так что пока он не ходок, а случись что, еще и обуза.
— И что мне тут просто сидеть? — расстроился он.
— Не просто, вон, дрова поколоть можешь, — ответил я.
— Ладно, — смирился Юра, — картошки тогда натушу на ужин.
— Вот! Это правильный подход, — одеваясь, ответил Вовка.
Шли медленно, хоть ноги почти и не проваливались. Тепло закутавшись, замотав лицо и напялив защитные очки, что у меня были в инструментах, примерно за час, добрели до объездной дороги, по которой стало идти полегче. Во многих домах видны закопченные стены над окнами — результаты пожаров. Далеко видно плохо, темно, да и пурга не слабая. Сугробов намело прилично, почти все окна первых этажей занесены. Вовка махнул рукой в сторону двухэтажного, кирпичного здания Саниэпидемстанции, я кивнул и двинулись к разбитому и закопченному окну второго этажа, разговаривать было невозможно, так что обходились жестами. Окно, через которое мы влезли, было в конце длинного коридора, со следами пожара на стенах и снегом на полу. Включив фонарь, Вовка поднял на лоб очки и опустил ворот свитера.
— Идем по лестнице вниз спустимся, там потише должно быть, передохнем, — сказал он.
— Идем, — ответил я и расстегнул пуговицу воротника бушлата, который защищал мое лицо от ветра.
Пахло гарью, похоже, замкнула проводка, а здание старое, полы деревянные, отделка стен тоже деревом, точнее полированным ДСП, в стиле «советский офис».
— Вот, внизу нормально, тут посидим… не замерз?
— Терпимо, жить можно, ветер только этот.
— Да, задувает хорошо, — кивнул Вовка, — Ну что, следов не видно было никаких, хотя с таким ветром и периодическими снегопадами их и не будет.
— Во всяком случае еще ни одного выжившего не попалось… Интересно, а те мужики, что в доме напротив моего подвал готовили, они интересно выжили?
— Не, туда не пойдем далеко.
— Лыжи бы.
— Вот за ними сейчас и пойдем.
— Блин, а в торговый центр не далеко да?
— Прилично, но туда мы пойдем абсолютно по делу, а не просто посмотреть.
— Грабить?
— Брать Андрюха, брать! Воруют ночью, а днем берут… хоть и темновато сейчас, — ухмыльнулся Вовка.