– Работай корпусом, удар идёт от корпуса! – поправляет он меня, учит. На воле он был тренером по боксу, и я рад этому обстоятельству.
«…доводы органов следствия о том, что я могу продолжить заниматься преступной деятельностью, необоснованны». Все свои доводы органы следствия пишут под одну копирку. Чтобы «продолжить заниматься преступной деятельностью», Отелло придётся как минимум ещё раз жениться.
– Сначала эсэмэска в её телефоне, а потом фотография в бумажнике. – Его глаза заволакивает туман, скулы напрягаются. – Я поговорить хотел. Она кричать начала, рванула к выходу. Я остановить пытался, загородил дверь. Она угрожать стала, потом бить, а у меня реакция профессиональная. Ну, в общем, ты понимаешь…
– Я-то понимаю. А судья-баба не поймёт, – киваю ему сочувственно.
…Врачей и ментов он вызвал сам, но двух хорошо поставленных ударов хватило: его жена скончалась в больнице спустя сутки. Сейчас его обвинение звучит как «нанесение побоев со смертельным исходом». Это ст. 111 ч. 4, но следствие намерено перебить её на ст. 105 – «умышленное убийство». Отелло надеется на ст. 107 – «убийство в состоянии аффекта». Всё решит психиатрическая экспертиза в Питере, куда он поедет после суда по мере пресечения.
«…прошу суд принять во внимание наличие у меня на иждивении малолетнего ребёнка». Его двенадцатилетний сын, ставший свидетелем убийства своей мамы, сейчас находится в детдоме. Следак, который периодически вызывает его на допрос, собирается провести очную ставку между отцом и сыном. У государства очень своеобразные взгляды на воспитание детей…
– А что на это сказал твой адвокат?
– Последний раз я его видел при заключении договора. Взял аванс и пропал куда-то.
Я знаю, куда пропал его адвокат: он сейчас разводит на бабло очередного неудачника, который, возможно, сидит в соседней хате. Очень, знаете ли, распространённая адвокатская практика.
Где ж тот Шекспир, что нарисует эту драму?
«Учитывая изложенное и руководствуясь…» – старательно вывожу последние строки и закуриваю сигарету. Заметив это, он снова обращается ко мне:
– А знаешь что, Руслан!
Повернувшись к нему, впервые за месяц знакомства вижу улыбку на его губах.
– Я ведь тоже немножко политический!
Немой вопрос на моём лице и театрально выдержанная пауза – всё в рамках жанра.
– Она работала в Первомайском РОВД!
– Кем?!
– Инспектором по делам несовершеннолетних!
– Так это ж наш клиент!
И мы весело ржём на удивление всей хаты.
ЗАНАВЕС.
Сергей Соловей
День первый
Вас привезли в тюрьму. От нескольких часов до нескольких суток вас могут продержать в карантине. Если в течение этого времени вас не обеспечат сигаретами и чаем, значит, вам сильно не повезло: тюрьма, в которую вы попали, режимная («красная»). В любом случае не тратьте времени на анекдоты и мечты об освобождении, а расспросите обитателей карантина о данной тюрьме и жизни в тюрьме вообще. Учтите, что не каждый расскажет вам правду, как бы убедительно ни звучали его слова.
Карантин – своего рода вокзал тюрьмы, здесь в прямом и переносном смыслах сидят на баулах. Настоящий первый день начинается с момента перевода в камеру. Входя в открытую перед вами дверь, громко скажите приветливым тоном: «Здорово, пацаны!» Матрас, который у вас под мышкой, можно бросить на пол, только не около параши. Руку для рукопожатия не тяните – вы ещё не знаете, кому ее протягивать не следует. Не пытайтесь казаться крутым и матёрым – ваша неопытность гораздо заметнее, чем вы полагаете. Скажите, что вы в тюрьме первый раз, поинтересуйтесь, с кем вам лучше пообщаться, чтобы узнать правила поведения в камере. Вас направят к смотрящему или другому опытному человеку. Смотрящий обычно спит на нижней шконке около окна, другие уважаемые в хате люди – где-то около смотрящего.
В разговоре с серьёзным человеком тем более не врите и не рисуйтесь. Не думайте, что наивные вопросы выставят вас в невыгодном свете. Наоборот, чем больше вопросов вы зададите, тем больше покажете свой интерес к тюремной жизни и расположите к себе. Интересуйтесь даже вещами, которые вам достоверно известны. Если в ответ на ваши вопросы вам говорят нечто не соответствующее действительности, вы можете обратиться к более авторитетному человеку (смотрящему за корпусом или тюрьмой). Навравший (тем более под маской авторитета) должен быть наказан по всей строгости арестантского закона.
Вам также зададут вопросы о вашей жизни. Если вы не служили в МВД и не изощрялись в постели, отвечайте совершенно искренне. Служба в войсках не приветствуется, но не считается в настоящее время «косяком». Об оральном сексе вы знаете от проститутки, которая ублажала вас за деньги, или не знаете вообще. Никто не может упрекнуть вас за ваши взгляды в области политики, искусства и любых других вопросах, не касающихся тюремной жизни. В тюремную традицию входит интернационализм, если у вас спросят, что значит «национал-» в названии партии, объясните, что нацию вы понимаете как духовную общность жителей страны. Идея притеснения по расовому признаку в тюрьме и, кстати говоря, в НБП неприемлема.
Скажите, что на воле вы почти не общались с сидевшими людьми, не знаете, как вести себя правильно, но теперь, оказавшись в тюрьме, стремитесь во всём следовать арестантскому закону. Если вас посадили за участие в политической акции, на вопрос типа «Ты кто по жизни?» отвечайте: «Политический».
Если политики в ваших действиях не было, скажите, что за несколько часов (дней), проведённых в тюрьме, не успели решить для себя этот вопрос, но будете стараться быть во всех отношениях достойным человеком.
Не трудитесь отвечать на вопросы, не касающиеся лично вас. В этом случае вы можете сказать «Не знаю», а если вопрос касается знакомого вам человека, скажите, что отвечаете за себя и вопрос надо задать самому вашему знакомому. На неудобный для вас вопрос можно ответить шуткой – остроумие в тюрьме ценится.
Не думайте, что с вами разговаривают, чтобы убить время. «Холодная война» между зэками и ментами ведётся постоянно, время от времени переходя в открытый конфликт, поэтому неправильное мнение о вас, сделанное в процессе общения, может нанести серьёзный вред всей камере. Любое слово, сказанное в тюрьме, приравнивается к поступку и не имеет ничего общего с болтовнёй в дружеском кругу на воле.
Самые общие правила, которые неплохо знать заранее, просты. Следите за личной гигиеной, не справляйте нужду, когда за столом едят или пьют чай, благодарите за любую мелочь, сделанную вашим сокамерником для вас. С любой разумной просьбой можно обращаться без стеснения, слово «пожалуйста» в тюрьме не обязательно, обычно его заменяют выражением «по возможности». Вежливость и доброжелательность по отношению к сокамерникам ценится очень высоко. Вы можете обращаться на «ты» к людям намного старше и авторитетнее вас, в тюрьме также употребимы уменьшительные формы имён и прозвища.
Отказывайтесь от игры в карты и от других игр «на интерес», даже если на воле все считали вас виртуозным игроком. Шансов не проиграть у вас никаких, кроме первых партий, когда вам дадут выиграть специально. Обман в ходе игры разрешён арестантским законом, аннулировать результат нечестной игры можно, только показав обманувшему приём, которым он воспользовался, а для этого надо знать шулерские приёмы лучше своего соперника по игре.
Не берите с общака камеры больше, чем вы можете туда внести. Не звоните по мобильному телефону без крайней необходимости – придётся оплатить не только свой разговор, но и внести деньги на общее. Ни в коем случае не пробуйте предлагаемые вам наркотики. Спиртное в тюрьме дорого и не даёт возможности расслабиться. (Расслабляться, кстати, там вообще весьма опасно, хотя и излишнее напряжение неэффективно и сильно изматывает.) Ничего не берите в долг – чревато последствиями и противоречит арестантскому закону, по которому единственный допустимый долг – долг по игре. Не обещайте внести в общак конкретные вещи и суммы, а из того, что у вас есть в наличии, уделяйте по совести. Вообще, не обещайте ничего, кроме стопроцентно выполнимого.