III
По вопросу о том, какую ближайшую цель преследовала первая экспедиция Колумба, существует обширная литература. Среди историков эпохи великих открытий имелась группа скептиков, которая отрицала, что Колумб ставил себе в 1492 году цель достигнуть Азии. Этот скептицизм основан на юридическом, чисто казуистическом толковании двух документов, исходивших от «католических королей» и согласованных с Колумбом, – договора в Санта-Фе и «свидетельства о пожаловании титула». Дело в том, что в этих документах не упоминаются ни Азия, ни какая-либо из азиатских стран, ни какой-либо из азиатских архипелагов или островов; там вообще нет ни одного географического названия (кроме тех, которые повторяются в титулах испанских королей). Напротив, цель экспедиции формулируется в нарочито туманных, крайне неопределенных выражениях: «Поскольку вы, Христофор Колумб, отправляетесь по нашему повелению для открытия и приобретения некоторых островов и материка в море-океане…» Но такая неопределенная формулировка вполне объяснима именно тем, что в этих официальных документах, исходящих от испанских (в данном конкретном случае от кастильских) королей, нельзя было упоминать о Южной или Восточной Азии, которые в Средние века объединялись общим названием «Индий»: ведь предшествующими папскими пожалованиями, подтвержденными в 1479 году Кастилией (по договору ее с Португалией), открытие новых земель к югу от Канарских островов и «вплоть до Индий» было предоставлено Португалии. Ценой такой уступки Кастилии – слабой в то время морской державе – удалось оставить за собой Канарские острова. Поэтому Колумб за Канарскими островами взял курс прямо на запад от острова Иерро, а не на юг.
Глобус Мартина Бехайма (1492 г.)
Если пользоваться официальными документами для определения ближайшей цели первой экспедиции Колумба, то нужно в первую очередь подчеркнуть, что глухое упоминание о материке все же могло относиться только к Азии: никакого другого материка, кроме Азии – по древним и средневековым представлениям, – не могло быть в Северном полушарии к западу от Европы, за океаном (новые материки могли быть только в Южном полушарии). Далее, следует опираться на третий абзац договора, где дается вероятный перечень товаров, которые короли (и сам Колумб) надеялись найти за океаном: «…жемчуг или драгоценные камни, золото или серебро, пряности и другие вещи…» Все эти товары средневековой географической традицией приписывались «Индиям», а к Индиям, повторяем, относились и восточноазиатские страны, в том числе и «Катай» и «Чипангу» или, в испанском мягком произношении, «Сипанго» (Япония).
Вряд ли непосредственной задачей было и открытие легендарных «блуждающих» островов Средневековья – Бразиля и Антилии. Название острова Бразиль в Средние века связывали с одноименным ценным «бразильским» деревом, а об этом дереве как раз ничего не говорится в официальных документах. Остров Антилия был связан с легендой о семи христианских епископах, которые якобы бежали с Пиренейского полуострова от завоевателей-мусульман и основали за океаном «Семь городов».
Если Антилия существовала, то это была христианская страна, управляемая христианскими государями; испанские короли юридически не могли предоставить кому-либо (в данном случае Колумбу и его наследникам) право «приобрести» эту страну для Кастилии и закрепить за Колумбом и его наследниками «навечно» управление этой страной. По католической средневековой традиции такие пожалования могли относится только к «языческим» (нехристианским) странам.
Несомненно также, что состав экипажа первой флотилии Колумба был подобран только с целью завязать торговые сношения с какой-то нехристианской (возможно, мусульманской) страной, а не для завоевания значительной страны; не исключалась, однако, возможность «приобретения» отдельных островов. Для крупных завоевательных операций флотилия, очевидно, не предназначалась: слишком она слабо была вооружена, слишком малочислен был ее экипаж, и не было среди людей Колумба профессиональных военных. Не была целью данной экспедиции и пропаганда христианской (католической) веры, несмотря на позднейшие утверждения Колумба. Напротив, среди участников экспедиции не было ни одного священника или монаха – необычайный в то время факт, отмечавшийся всеми историками, изучавшими личный состав экспедиции. Но между людьми Колумба был крещеный еврей – переводчик, знавший немного арабский язык, то есть культовый язык мусульман; знание его не нужно было на островах Бразиль, Антилия и т. п., но очень могло пригодиться в «Индиях», ведших оживленную торговлю с мусульманскими странами.
Таким образом, и короли и Колумб стремились наладить торговую связь с «Индиями», и всего правдоподобнее, что именно «Индии» были основной целью первой экспедиции. То, что Колумб по возвращении в Испанию сообщил, что открыл на западе «Индии» и привез оттуда indios (индейцев), было не позднейшим измышлением. Колумб, по его мнению, побывал там, куда его направляли и куда он сам хотел попасть, сделал то, что ему следовало сделать. Это мнение разделяло и подавляющее большинство инициаторов, организаторов и участников первой экспедиции. Этим объясняется немедленная организация новой, сравнительно большой, второй экспедиции. Скептиков в Испании почти не было; они появились впоследствии.
Первая экспедиция Колумба описана в наиболее обширном из публикуемых нами документов – в так называемом «Дневнике первого путешествия», составленном Лас Касасом в основном по личным записям и рассказам самого Христофора Колумба. Ниже отмечаются лишь важнейшие этапы и достижения этой экспедиции.
3 августа 1492 года на рассвете Колумб приказал сняться с якоря, поднял паруса и вывел свои корабли из гавани Палоса. Он взял курс на Канарские острова и достиг их без всяких приключений (если не считать двукратной поломки руля на «Пинте»). У острова Гран-Канария обнаружилось, что «Пинта» дала течь. Ремонт отнял столько времени, что только 6 сентября 1492 года корабли Колумба покинули Канарские острова и двинулись прямо на запад.
В течение первых трех дней был почти полный штиль, и корабли продвигались вперед очень медленно. Затем попутный ветер повлек флотилию на запад с такой быстротой, что моряки вскоре потеряли из виду остров Иерро (Ферро), самый западный из Канарских островов. Тогда, по-видимому, многие из экипажа пали духом, и Колумб решил, что их тревога будет усиливаться по мере удаления от родины. По крайней мере к 9 сентября относится известная запись в дневнике: «Адмирал принял решение отсчитывать доли пути меньшие, чем проходили в действительности, в том случае, если плавание оказалось бы длительным, чтобы людьми не овладели бы страх и растерянность». И уже на следующий день (10 сентября) в дневнике отмечено, что за сутки пройдено 60 лиг, а исчислено – 48 лиг, «чтобы не наводить на людей страх». Подобными записями пестрят и дальнейшие страницы дневника.
С 16 сентября начали замечать множество пучков «очень, очень зеленой травы, и казалось, трава лишь недавно была оторвана от земли». Однако флотилия три недели продвигалась на запад в этом странном море водорослей. Несколько раз бросали лот, но он не достигал дна.
Это было Саргассово море, покрытое плавучими водорослями, – гигантское (несколько млн. кв. км) водное пространство, расположенное в западной части Атлантического океана, у тропика Рака, внутри кольца, образуемого океаническими течениями.
В первые дни суда, увлекаемые попутными ветрами, легко скользили среди водорослей, но затем, в течение нескольких дней затишья, флотилия почти не продвигалась вперед.
По традиционной версии, которая не подтверждается, но и не опровергается дневником, в начале октября матросы и офицеры все настойчивее требовали от Колумба, чтобы он переменил курс: до этого времени он неуклонно стремился прямо на запад. Наконец (7 октября) Колумб сдался, вероятно опасаясь мятежа. В дневнике же есть только глухая запись, что «адмирал решил оставить путь к западу и направился на юго-запад», вслед за стаей птиц, проносившейся над его судном.