— Товарищи жандармы, — настороженно произнёс худой, выставил перед собой тонкие, все в красных точках и кровоподтёках руки. Ножа в них больше не было. — Мы всего лишь хотели помочь. Сдать этих плешивых в руки закона.
— Считайте, что помогли, — сухо ответил державший Шершавого жандарм и прищурился. — И советую закрыть свой притон в подземке, прежде чем я напущу туда нарконадзор.
— Понял, господин жандарм, понял, — закивал худой, пятясь к входу в подземку. Его товарищи пятились вместе с ним, пока не скрылись окончательно в темноте.
Шершавый облегчённо выдохнул, но тут вспомнил, в чьи руки угодил, и снова напрягся. Глянул на Мирка — того схватил другой жандарм, а сам его приятель был белее мела. Лину держал за руку третий. Увидев, что носовой платок сполз с головы девочки, показывая всему миру её безволосую голову, Шершавый отчаянно дернулся в крепко стиснувших его руках.
— Отпустите её! — выкрикнул он. С ним-то уж будь что будет, но его маленькая сестрёнка вообще ни при чем!
— Тихо! — негромко, но очень твёрдо приказал державший его жандарм и потащил его куда-то в сторону, подальше от глаз любопытных прохожих. Завёл из за угол здания, в безлюдную подворотню, сдёрнул с него ненавистную меховую шапку, обнажая шершавую голову, и строго спросил: — Вы как сюда попали?
Шершавый понимал, что отпираться нет смысла.
— Нашли дыру в ограде, — признался он.
— Где?
— Напротив самолёта.
— А сюда зачем полезли?
Шершавый промолчал, насупленно уставившись в сторону.
— Зачем-зачем, — неожиданно усмехнулся тот жандарм, который держал Мирка. — Себя не помнишь в их возрасте? Наверняка приключений захотелось! Видел, как они подготовились? Особенно твой — вон какую шапку для маскировки выбрал!
Шершавый покосился на «своего» жандарма и с удивлением понял, что тот… улыбается! И глаза у него были добрые. А светлые волосы на голове стрижены коротко-коротко, ненамного длиннее, чем противная, невыводимая щетина у Шершавого на голове. И вообще, если чуть напрячь воображение, жандарм становился очень похож на них, истоков…
Это открытие подействовало на Шершавого как-то обескураживающе.
— Ладно, храбрецы, нам пора, — сказал, тем временем, «его» жандарм.
— Куда вы нас поведёте? — обречённо спросил Мирк. — В тюрьму?
— Сдались вы нам в тюрьме, — усмехнулся жандарм. — Доведём вас до пропускного пункта в Коридор, а оттуда, я полагаю, вы до дома сами доберётесь.
Мирк недоверчиво на него уставился, но промолчал. Эти слова оказались неожиданными и слишком уж хорошими, чтобы в них поверить. Особенно потому, что произнёс их лохматый, а лохматые, как известно, всегда врут.
Остаток пути прошёл в молчании. Прохожие по-прежнему глазели на мальчишек, но на этот раз, видимо, больше из-за того, что они шли вместе с жандармами. Только раз кто-то возмущённо воскликнул, увидев безволосую голову Лины:
— Это что — плешивые?
Но строгий взгляд жандарма немедленно успокоил крикуна.
Вскоре показался пропускной пункт. За ним был Коридор — и родная половина Полиса.
Жандармы тихо переговорили о чём-то с вооружёнными охранниками, стоявшими на воротах, и те расступились, давая дорогу мальчишкам и Лине.
Мирк заторопился к выходу, а Шершавый, взяв сестру за руку, обернулся и посмотрел на «своего» жандарма.
— Спасибо вам, — тихо сказал он.
Жандарм улыбнулся, неожиданно подмигнул ему в ответ и, отвернувшись, зашагал прочь. А Шершавый заторопился в Коридор.
По дороге домой избавившийся от ненавистной жёсткой шапки Мирк вспоминал пережитые приключения и то и дело восклицал:
— А всё-таки круто мы их, правда? Пусть знают!
А Шершавый молчал. Он вспоминал, как предложил дописать «вонючие» к «лохматым», и ему почему-то было стыдно.
Ещё он думал, что завтра же потихоньку проберётся на половину лохматых, найдёт ту школу и допишет на стене: «Простите, мы…» Мы — что? Мы — не хотели? Мы не подумали? Мы по глупости?
Шершавый так и не определился, что написать потом, но «Простите» он напишет обязательно.
Он ещё не знал, что здание, на котором они оставили надпись, было не школой, а детским домом. Что уже сегодня вечером её увидят, и она станет поводом для серьёзного конфликта между властями двух половин Полиса. И что уже утром в Коридоре начнутся первые вооружённые столкновения между истоками и лохматыми.
Шершавый шёл домой, крепко держа сестру за руку и, не слушая Мирка, думал, где бы ему до завтра раздобыть баллончик с краской.