– Я думаю, что вы все уже поняли, – продолжал орать мужик, – что этот тост я предлагаю за Анастасию Николаевну.
Та, судя по всему, не была в восторге от тоста, но все-таки, слегка привстав и кисло улыбнувшись, поблагодарила.
– Спасибо тебе, Влад, но зачем столько эпитетов! Если бы все это было верно, то я бы не уехала из Москвы, – как-то даже слишком скромно произнесла она.
– О, тогда мы потеряли бы прекраснейшую из женщин, – пробасил чей-то голос справа.
Толстый мужичок тем временем засеменил к Горецкой, наверное, для поцелуя, но та, предвидя такой поворот событий, протянула ему руку, и тому ничего не оставалось, как довольствоваться этим. Однако он и из этой ситуации попытался вытянуть максимум приятного для себя. Поцеловав актрисе пальцы, он с жаром и пылкостью перекинулся выше и, не встречая особого сопротивления, дошел до плеча.
– Влад, перестань, пожалуйста, дурачиться! – оторвал его от этого занятия новоиспеченный депутат Клубнев. – Это все-таки моя жена, и при мне клеить ее неприлично!
– Понял, – довольно хмыкнул Влад, – буду клеить ее без тебя.
Вся компания довольно засмеялась, а Горецкая с неприязнью посмотрела на мужа и тут же отвернулась, не забыв при этом скользнуть взглядом в сторону «друга» Юрки. Тот был достаточно сумрачен и шутку не поддержал.
– Анастасия Николаевна, – сладким голосом начала подсевшая к ней дама лет шестидесяти.
«Очень сухонькая, но сильно молодящаяся, – мысленно прокомментировала ее появление Лариса. – В ее возрасте пора сменить губную помаду на что-то более спокойное и не такое броское. А волосы совсем не обязательно красить в фиолетовый цвет. Каштановый подошел бы лучше».
– А это правда, – продолжила дама заговорщицким шепотом, – что Маша Астафьева – любовница Якушева?
– А? Что? – рассеянно посмотрев в сторону экзальтированной особы, переспросила Горецкая и тут же машинально ответила: – Кажется, да.
– Какой ужас! – зашептала дама. – Она же совсем еще девочка. Ну и нравы пошли… В наше время такого не было. Якушев ей просто в папы годится. Какой ужас! А ведь у него была любовница. Как же она перенесла отставку?
– Я не знаю, нормально, наверное, – равнодушно ответила Горецкая. – Завела себе другого. В чем же проблема?
– Ну, я не знаю, – протянула дама с фиолетовыми волосами. – А как на все его проказы смотрит жена?
– А что жена? – даже с каким-то вызовом переспросила Горецкая. – Она-то уж, наверное, не страдает от этого.
– Да она у него просто душка, как от такой куколки можно ходить налево? – патетически возмущалась дама. – Не понимаю… Да, – махнула она рукой, – все мужики одинаковы. У вас, наверное, тоже такие же проблемы? – вдруг игриво поинтересовалась она.
Горецкая совсем не ожидала такого поворота темы и растерянно пожала плечами.
– Я думаю, что нет, – не совсем уверенно ответила она.
Разговор был ей явно неприятен, и она отвернулась.
– А все-таки Якушев – чудо! – мечтательно закатив глаза, встала со своего места дама.
Похоже, она сама была не прочь заполучить его себе в любовники. Но, наверно, возраст все-таки не позволял.
Лариса вздохнула и пошла к себе в кабинет. Там она, потянувшись, попросила Степаныча принести ей кофе и какой-нибудь легкий салат из морепродуктов. Ей опять стало скучно. Проблемы у всех были одинаковые. Наверняка та же Горецкая, приходя домой, тихо ненавидит своего мужа и страстно мечтает о каком-нибудь поклоннике.
Беззвучно открылась дверь, и в кабинет вошел Степаныч, неся на подносе кофе, салат и мартини. Последнее он прихватил на всякий случай, и это в данном случае пришлось кстати.
– Спасибо, – поблагодарила Лариса, – ты, как всегда, предусмотрителен.
Степаныч неуклюже поклонился, шутливо изображая галантного кавалера, и, слегка улыбнувшись, вышел. Лариса, еще раз мельком взглянув на экран монитора и отметив в очередной раз, что Горецкую она видела не только в театре, выключила изображение.
Немного погодя она включила небольшой телевизор JVC, который стоял на тумбочке. На экране тут же возникла довольно миленькая дикторша, которая объявила о продолжении программы «Новости» на местном канале и передала слово своему коллеге, который должен был ознакомить телезрителей с криминальной стороной провинциальной жизни.
На экране замелькали улицы Тарасова. Их снимали из белой милицейской машины с мигалкой. Камера остановилась на здании «Салона красоты», постепенно размывая изображение и фокусируя его на молодом человеке с микрофоном в руке. Он бодрым голосом, с довольно оптимистической интонацией начал рассказывать о недавнем убийстве в районе мясокомбината. Потом он вскользь упомянул о парочке пьяных драк в Заводском районе, закончившихся очень неудачно для их участников – два человека оказались в результате на кладбище. И, наконец, сделав паузу, он перешел к главному событию – трупу, найденному с ножом в груди в городском парке «Липки». Ларисе даже показалось, что репортер сожалеет о том, что за прошедшую неделю так мало произошло убийств. Настолько плотоядным было выражение лица человека, который рассказывал об этих в принципе не очень веселых происшествиях.
Лариса отпила кофе и налила в бокал немного мартини, не переставая при этом смотреть на экран телевизора. Изображение молодого человека, с оптимизмом вещавшего о смертях других, наконец сменилось кадрами, снятыми на месте происшествия.
«Два дня назад, – вещал голос за кадром, – в парке «Липки» был обнаружен труп мужчины с ножевыми ранениями в области груди. При нем нашли заграничный паспорт, подтверждавший, что этот человек являлся гражданином Республики Конго. Имя убитого – Андрэ Амбесси, 1970 года рождения. Если кто-нибудь знает этого мужчину и может что-либо сказать, городское УВД просит позвонить по телефонам: 02, 86-75-34 или 86-98-76. Анонимность гарантируется».
Номера телефонов застыли на экране на фоне увеличенной фотографии конголезца. Лицо его было слегка поцарапано, а в открытых глазах стоял ужас, смешанный с удивлением. Тело было прикрыто простыней. При виде фотографии Лариса, чуть не расплескав бокал, поставила его на стол и тут же потянулась за ручкой, чтобы записать номера телефонов. При этом она не сводила взгляд с экрана. В горле у нее пересохло.
Прикрыв глаза, она наконец-то совершенно отчетливо вспомнила, где видела этого негра. Примерно неделю назад он посещал ее «Чайку». Спутать она не могла. Личность конголезца была слишком колоритной. Лариса потерла виски, пытаясь вспомнить подробности…
* * *
…Был будний день, и в ресторане в обед почти не было посетителей. Сама Лариса находилась в зале, когда в дверь вошла очень странная парочка. Несмотря на то, что ворота Тарасова уже десять лет были открыты для иностранцев, появившийся в проеме двери негр не мог не привлечь внимания. Для российского города, тем более провинциального, это был элемент экзотики. Но еще больше привлекала внимание его спутница. Это была уже не молодая, примерно раза в два старше своего спутника, но прекрасно сохранившаяся дама, блондинка в темных очках.
Лариса тогда с интересом отметила эту необычную парочку и невольно заинтересовалась ими. Оглядевшись вокруг, они прошли за угловой столик. Мужчина, галантно отодвинув стул, усадил даму и только после этого сел сам. Заказав тогда что-то чисто символическое, они оживленно заговорили. Они находились далеко от Ларисы, и слышать их разговор она не могла, да в общем-то и не хотела.
Больше говорил мужчина, а дама только слушала, снисходительно наклонив голову. Андрэ – теперь-то Лариса знала, как его зовут, все больше волновался и размахивал руками. Затем он в пылу разговора приблизил свое лицо к лицу собеседницы так близко, что та невольно отшатнулась; было заметно, что она испугалась, но это быстро прошло. Она, похоже, пыталась его в чем-то убедить, но большие губы конголезца на этот раз стали совсем узкими. Было видно, что он не согласен с ее доводами. Он снова стал жестикулировать и говорить что-то резкое.