– В данный момент вы еще многого не понимаете, – сказал, обращаясь к Беку, Эпиптикс. – Здешние условия сильно отличаются от земных. На Айксексе есть две разновидности людей: таупту и читуми. Они различаются наличием нопала.
– Нопала? А что такое нопал?
– Вот это вам и предстоит узнать. Прежде всего мне необходимо выяснить, насколько у вас развита так называемая псионическая чувствительность. – Он показал на очки с почти незаметными для глаза стеклами. – Этот несложный прибор изготовлен из очень необычного материала – вещества, вам неизвестного. Попробуйте посмотреть с его помощью.
Чувство отвращения ко всему, чего касалась рука таупту, заставило Бека непроизвольно отпрянуть назад.
– Нет.
Эпиптикс протянул Беку очки. Лицо его, казалось, исказилось в насмешливой гримасе, хотя ни один мускул на нем не дрогнул.
– Мне снова придется прибегнуть к силе.
Превозмогая себя, Бек надел очки. Не произошло ничего такого, никаких зрительных искажений.
– Поглядите внимательно на читуми, – сказал Эпиптикс. – Линзы очков добавляют, скажем так, некое новое измерение к вашей способности видеть.
Бек взглянул на читуми. На какое-то мгновение перед ним что-то мелькнуло. Что? Этого он уже не мог вспомнить. Он посмотрел еще раз, но теперь линзы только мешали. Контуры читуми затуманились, верхнюю половину их тел прикрывали расплывшиеся черные кляксы, похожие на гусеницу. Бек посмотрел на Птиду Эпиптикса и удивленно заморгал, увидев снова черную кляксу – или нечто иное? Но что же именно? Пятно было как бы фоном, на котором просматривалась голова Эпиптикса, оно состояло из какой-то сложной субстанции, не поддающейся объяснению, но чем-то безмерно опасной. И еще послышался какой-то странный звук, этакое скрежещущее гортанное урчание:
«ггер, ггер». Откуда оно исходило? Бек снял очки, быстро осмотрелся.
Непонятный звук исчез.
Раздалось щелканье и гудение в гортани Эпиптикса.
– Что вы увидели? – произнес голос из коробки.
– Ничего такого, чтобы можно было описать, сказать что-нибудь определенное, – в конце концов был вынужден признаться Бек, хотя в глубине сознания осталось смутное ощущение, что что-то все-таки не так… – А что я должен был увидеть? – спросил он.
Негромкий ответ, произнесенный переводчиком, захлебнулся в клокочущем скрежете непереносимой боли, раздавшемся в дальнем конце комнаты. Бек обнял ладонями голову и стал раскачиваться из стороны в сторону, чувствуя, что вот-вот упадет. На читуми это тоже очень подействовало: тела их стали оседать, двое упали на колени.
– Что вы делаете? – хрипло закричал Бек. – Для чего вы меня сюда привели? – Он не мог заставить себя посмотреть на страшную решетку в конце комнаты.
– В связи с крайней необходимостью. Пройдите туда и посмотрите.
– Нет! – Бек рванулся к двери, но его задержали. – Не желаю больше ничего видеть!
– Вы должны.
Ксексиане бесцеремонно развернули Бека и, несмотря на его отчаянное сопротивление, потащили через комнату к таинственным механизмам. На металлической решетке лицом вниз лежал ксексианин. Голову его стягивали два полуобруча замысловатой конструкции, а руки, ноги и туловище облегали стальные рукава. Над головой и плечами свободно висела тончайшая пленка из какого-то материала, прозрачного, как целлофан. К большому удивлению Бека, жертва была не читуми. На мужчине была одежда таупту, на столике рядом покоился такой же шлем, какой венчал голову самого Эпиптикса, только с четырьмя зубцами. Удивительный парадокс! В замешательстве Бек наблюдал за тем, как продолжается процесс – чем бы он ни был: пыткой, наказанием или испытанием силы духа.
К решетке подошли двое таупту в белых перчатках и плотно со всех сторон прикрыли голову жертвы прозрачной пленкой. Тотчас ноги и руки ее судорожно задергались, повинуясь безусловным рефлексам, обручи внезапно озарились бледно-голубым сиянием – произошел разряд какой-то энергии. Жертва издала скрежещущие звуки, и Бек напрягся в крепких руках ксексиан.
Мучители поправили пленку на голове у жертвы, кое-где подтянули ее, чтобы она плотнее облегала голову, следуя всем изгибам черепа. Еще раз вспыхнуло голубое мерцание, снова несчастный издал жалобные звуки, затем тело распростертого ксексианина совершенно обмякло. Один из мучителей сдернул прозрачный мешок с головы жертвы и поспешно унес его прочь. Двое других таупту бесцеремонно сбросили беднягу на пол, затем схватили одного из читуми и с размаху швырнули на решетку. Ноги и руки новой жертвы были уже связаны, однако он продолжал извиваться на решетке, пуская пену изо рта. В комнату внесли едва различимую пленку, которая, казалось, не имела веса, затем плотно закрыли этой пленкой голову и плечи читуми. Началась очередная пытка…
Через десять минут тело читуми, голова которого безвольно свешивалась вниз, отнесли к одной из боковых стен.
Эпиптикс вручил дрожащему всем телом Беку очки.
– Поглядите на очищенного читуми. Что вы сейчас видите?
– Ничего, – ответил Бек, глянув в сторону решетки. – Абсолютно ничего.
– А теперь посмотрите вот сюда. Быстро!
Бек повернул голову и уставился в зеркало. Над его головой витало нечто. Огромные выпуклые глаза горделиво и в то же время бесстрастно глядели из-за его затылка. Видение это мелькнуло лишь на какую-то долю секунды, затем совершенно исчезло. Зеркало затуманилось. Бек сорвал очки.
Зеркало было очень чистым, и в нем он увидел только свое бледное лицо.
– Что это было? Я увидел нечто такое…
– Это и был нопал, – сказал Эпиптикс. – Вы спугнули его.
Он забрал у Бека очки, после чего землянина схватили двое таупту и потащили к решетке, не обращая внимания на сопротивление. После того как его руки и ноги просунули в стальные рукава, он не мог шевельнуть даже пальцем. Голову ему накрыли таким же прозрачным мешком. Последнее, что увидел Бек, – исполненное лютой ненависти лицо Птиду Эпиптикса. Затем острая боль пронзила позвоночник.
Бек, закусив губу, напрягся, чтобы пошевелить головой. Еще одна вспышка голубого света, еще один приступ невыносимой боли… Бек закричал. Он никогда не думал, что страдание может быть таким чудовищным.
Голубое мерцание прекратилось, остались только ощущение упругого прикосновения пальцев в белых перчатках да сосущая боль под ложечкой. Еще один удар голубой энергии уничтожил последние остатки его воли и душевной стойкости. Бек ощутил последний, мучительный рывок, будто из его тела вырвали позвоночный столб, затем последовал приступ бессильной ярости, после чего Бек потерял сознание.
Глава 5
Голова слегка кружилась, будто после принятия наркотика. Через несколько мгновений Бек обнаружил, что лежит примерно на таком же эластичном мате, на каком лежал раньше. Ему вспомнились последние мгновения, муки, которые он испытал… Он приподнялся на локте, терзаемый воспоминаниями. Дверь помещения, где он сейчас находился, была открыта и не охранялась. Бек лихорадочно стал обдумывать планы побега, но вдруг услышал шаги. Все пропало. Он снова принял прежнюю позу.
В дверях показался Птиду Эпиптикс, бесстрастный и несокрушимый, как всегда. Бек неторопливо поднялся на ноги, готовый к чему угодно.
Птиду Эпиптикс сделал несколько шагов ему навстречу. Бек не спускал с него глаз, следя за каждым движением с враждебной настороженностью.
Но неужели это Птиду Эпиптикс? На первый взгляд, все тот же человек, но что-то изменилось: исчезли злоба и ненависть, исходившие от него раньше.
– Ступайте за мной, – раздалось из пульта на груди Эпиптикса. – Сначала мы вас накормим, а затем я многое вам объясню.
Слова застряли в горле у Бека. Как изменилась личность ксексианина!
– Вы удивлены? – спросил Эпиптикс. – На это есть своя причина. Следуйте за мной.
В полнейшей растерянности Бек прошел в большую комнату, служившую, по всей видимости, столовой. Эпиптикс предложил ему сесть, сам же направился к раздаточному лотку и вскоре вернулся с похлебкой и лепешками из какого-то темного вещества, внешне напоминающими прессованный изюм. Только вчера этот человек подвергал меня пыткам, подумал Бек, а сегодня выступает в роли радушного хозяина. Бек внимательно посмотрел на похлебку: он не был привередлив, но еда, приготовленная из неизвестных продуктов, не вызывала у него особого аппетита.