– Интересно, – Кендра предвкушающе улыбнулась, – а какие они, наши мужья?
– Ну, если судить по нашим сопровождающим, – хихикнула Паула, – должно быть, очень симпотные.
Симпотные? Я чуть было не поперхнулась. Что за слово такое? Если она хотела сделать мальчику комплимент, ей это явно не удалось. У меня, например, возникли нездоровые ассоциации на тему «потный». М-да… какие же они еще дети.
– Мудрость гласит, – внезапно тихо проговорила Я, – если моешь чашку, думай о чашке.
– И? Что это значит? – на нее посмотрели все, но вопрос задала Лайма.
– Нам надо сосредоточиться на более важных вещах. Уважаемая Виктория задавала правильные вопросы…
– Я, не будь занудой, иначе останешься такой же старой девой, как «уважаемая Виктория», – фыркнула блондинка. – Тебе же прямо сказали, обратно мы не вернемся, следовательно, – она подняла вверх палец, – надо думать, как будем жить здесь. И выбор мужа – это очень, очень важно.
– Но ведь выбирать будем не мы, – подала голос Хулюк.
– Может, и не вы, но я-то – точно, – усмехнулась Лайма. – И не вздумайте становиться у меня на пути. Поняли?!
Ответом ей было дружное молчание. Вот мне интересно, такая наглость, граничащая с глупостью, это результат чего? Воспитания? Генов? Причем самое отвратительное, что чаще всего именно такие и получают то, что хотят.
Я наелась и теперь лениво потягивала прохладный сок, прислушиваясь к разговору за столом. Взгляд меж тем скользил по стенам, отмечая, что здесь нет окон, свет дают яркие магические светильники под потолком, а шторы у дальней стены не более, чем обманка. Белоснежный потолок, темно-коричневый пол, стены, до середины обиты деревянными панелями, а дальше – побеленный и украшенный фресками в рамах камень. Опять большое зеркало на стене. Белоснежная скатерть, хрусталь и серебро на столе. Свечи, даже свежесрезанные цветы в вазах. Похоже, кто-то пытается внушить нам мысли о сибаритстве. Пытаются обольстить благами праздной жизни? Но тогда комнаты, где мы ночевали, не вписываются в общую картину. Хотя, если сегодня ночевать будем в другом месте, тогда мои догадки окажутся верными.
Девочки уже перешли к обсуждению прочитанных фэнтезийных книжек и способностей, которыми будут обладать. Понятно, после мужей идет сила. Потом будут украшения и развлечения.
Вот! Я угадала. Глорис заявила, что всегда хотела научиться читать мысли. А Кароль рассуждала на тему, носят ли здесь короткие платья. Все-таки дети… Но дети, не привыкшие думать, сопереживать и сочувствовать, а потому отбрасываем сожаление и думаем о себе.
Да, я ожесточилась за эти годы, и предложи мне кто-нибудь выбор между своим благополучием и их, я даже думать не буду. Не жалко. Ну, может, разве только Хулюк и Я, но и их не сильно. Ведь ни одна не одернула тех, кто нападал на меня. Слабые, зависимые, подлые… Такие сбиваются в стаи и травят тех, кто другой, более слабый или думает иначе. Из этих девочек вырастут пираньи. После тридцати подобные им становятся успешными и всеми уважаемыми, а о тех, кому сломали жизнь, никто не вспоминает. И я не буду.
Прикрыв глаза, я просто отключилась от происходящего, не реагируя даже когда Кендре и Лайме снова стало скучно, и они решили развлечься за мой счет. Плевать. Главное – потерпеть немного, и все решится.
– Нет, вы гляньте на нее, – сквозь поток мыслей пробился голос никак не угомоняющейся блондинки, – сидит, будто это ее вообще не касается!
– А что ты хотела? В ее-то возрасте, да при такой внешности, только и остается, что надеяться на чудо. Вот оно и случилось. Бедный ее муж, вот кому-то достанется?
– Девочки, может, хватит, – вклинилась Хулюк, – это невежливо… – Ну надо же! Кажется, я была несправедлива к этой девочке.
– А тебе-то какое дело? – Кароль повысила голос. – Нашла родственную душу? Мала еще в разговоры старших лезть!
Я не выдержала и открыла глаза, мгновенно оценив расстановку. Вот интересно, чем же это я успела так насолить этим девчонкам, что они на меня взъелись? Или это промытые идеологией мозги так повернулись?
– Спасибо, – я мягко улыбнулась Хулюк, – радостно видеть столь воспитанную и добрую девушку. Мне приятна твоя поддержка, честно. А что касается вас, – я повернулась к застывшим девицам, – то хотелось бы услышать конкретные претензии. Ваш пустобрех меня, к вашему сожалению, не трогает, но уже порядком надоел. Есть претензии – озвучьте, а если нет, то держите свои мысли при себе. Впрочем, свою глупость и гниль вы уже всем продемонстрировали. Браво!
– Ах ты, дрянь сорокалетняя! Что, сама умная, да? Думаешь, повыступала тут, и тебе самого лучшего мужа предоставят…
Ах вот в чем дело! Ну теперь ясно. Меркантильные европейки оказались не столь глупы, как я подумала, и быстро сообразили, с какой стороны я угрожаю их будущему, ну, и решили устранить проблему, как они ее видели. Я только собралась улыбнуться и объяснить девицам всю глубину их заблуждений, когда нас прервали.
– Избранные! – резко распахнувшаяся дверь явила нам мэтра Ханоя. – Как вам обед?
Дождавшись наших благодарственных кивков и мычания, он светло улыбнулся.
– Прекрасно. Думаю, вы сегодня все перенервничали и устали, а потому прошу проследовать за вашими сопровождающими в комнаты. С завтрашнего дня у вас начнутся занятия, а кроме того, предстоит встреча с эйсами.
Он еще раз довольно улыбнулся и махнул рукой ожидавшим за дверью сопровождающим. Словно по команде те хлынули в комнату, подбегая каждый к «своей» и протягивая руку, дабы помочь встать. Соблазнительно улыбаясь, мальчики один за другим повели нас в коридор, двигаясь четко парами. В какой-то момент мелькнула мысль попробовать разговорить паренька, но, оглянувшись, заметила, что Ханой следует за нами. Жаль.