– Фа-акты!.. – передразнил Серега. – Не смеши. И потом, ты сам-то точно про эти сияния знаешь? Протоны, электроны… В музыкалке твоей это вряд ли изучают.
– Я читал, – важно сказал Славка. – И вообще, интересовался специально. Я ведь даже последнее сияние на видеокамеру снял.
– Да ну?! – ахнули разом друзья. – Покажи!
– Ну, пойдемте, – поднялся со скамейки Слава.
Дома у Славика никого не было, и ребята вольготно расположились на диване напротив большого телевизора. Слава включил запись и сел рядом с друзьями.
На экране заиграли сполохи. Они то переливались всеми цветами спектра, то вспыхивали какой-нибудь одной краской, то ритмично начинали мигать, пульсировать, меняя цвета и ритм. Происходящее на экране не казалось природной какофонией. Напротив, создавалось впечатление, что…
– Как музыка!.. – Артем первым озвучил то, что подспудно напрашивалось в головы ошарашенных неведомой красотой мальчишек.
– Что?! – подскочил Славка. Очки его съехали набок, но он даже не заметил этого, и продолжал смотреть на Артема так, будто тот сделал открытие. – Ты гений, Темка!.. И как же я сам-то… – Он бросился к плееру и поставил запись с начала. Потом притащил нотный альбом и, поглядывая на экран телевизора, стал рисовать в альбоме нотные знаки. Артем с Серегой не были тупицами и знали, как выглядят ноты, но Артем все-таки спросил:
– Чего это ты?..
– Не мешай, – буркнул Славка. – Я цвета в ноты перевожу.
– Как это? – оторвался Серега от буйства красок на экране.
– А вот так! – сказал Слава. – Из скольких цветов состоит спектр?
– Из семи.
– А нот сколько? – посмотрел на друзей Славка.
– Наверное, тоже семь, раз ты так спрашиваешь, – улыбнулся Артем.
– А так вы, что ли, не знали?! – Слава даже отложил нотную тетрадь.
– Да знали, знали, – отмахнулся Серега и снова уставился в телевизор. – Чего там знать-то? До, ре, ми, фа, соль, ля, си!..
– Ну, правильно, – успокоился Славка и снова взялся за альбом. – Вот я и привожу в соответствие цветам ноты. Кстати, давайте вернемся к началу, я пропустил.
Возвращались раз сорок, если не больше. Прошло уже часа полтора, как ребята пришли к бывшему однокласснику. Артем даже начал позевывать.
И тут Славка сказал:
– Готово!
Он подошел к какой-то каракатице на ножках, стоявшей в углу комнаты под черным чехлом, жестом фокусника этот чехол сдернул и явил друзьям электронный синтезатор. Слава включил аппарат, пробежался по клавишам, что-то подкрутил, настроил громкость, положил перед собой исписанный нотными закорючками альбом и заиграл.
Музыка оказалась просто завораживающей! А еще – необычайно грустной, даже трагической, но в то же время торжественной и величественной. Внезапно все смолкло. Слава поднял наполненные ужасом глаза. Они казались больше, чем линзы очков. Руки музыканта тряслись. Губы тоже.
– Ты чего?.. – ахнули Артем и Серега.
– Н-не м-может б-быть!.. – Славка замотал головой и затрясся еще сильнее. Очки слетели с носа и упали на ковер. – Эт-то же… Эт-то же «Реквием» М-моцарта!..
Артем и Серега переглянулись. И снова уставились на трясущегося Славку.
– Да перестань ты дрожать! – не выдержал Артем. – Иди пустырника выпей. Есть у вас?
– Н-не з-зн-наю, – отстучал зубами Слава.
– А чего с ним вообще такое? – Серега переводил взгляд с Артема на Славку и обратно. – Моцарт не нравится, что ли?..
– Дурак ты, Серега, – вздохнул Артем. – Ты подумай, кто этого Моцарта играл!..
– Славка… – открыл рот Серега, да так и забыл закрыть.
– Ага, – оценил реакцию друга Артем. – Вот именно!
– Так чего, блин, это сияние разумное было, что ли?! – заморгал Серега.
– Тогда уж Солнце, – хмыкнул Артем.
– Нет, вы не понимаете! – хрипло крикнул Слава и выскочил из-за синтезатора. Трястись он перестал. Резко, будто дернули рубильник. – Вы же ничего не понимаете!.. Это же рек-ви-ем!
– Рек-ви-ем, – спопугайничал Серега. – Ну, не понимаем. Так скажи!
– Это заупокойная месса, – вращая глазами, зашептал Славка. – «Вечный покой даруй им, Господи!»
– Молитва, что ли? – Серега почему-то посмотрел на Артема.
– Типа того, – пожал тот плечами.
– А Моцарт к ней музыку написал, – со знанием дела выдал Серега.
– Ха! – Подскочил к друзьям Слава и плюхнулся на диван. – Не только Моцарт. Кто только не писал!.. Берлиоз, Лист, Верди, Шнитке… еще кто-то, не помню… Дело-то не в этом! Вы подумайте только: заупокойная месса – после такого!..
– Сам же говорил, что вспышки на Солнце еще до этого случаются, – напомнил Артем.
– Но полярное-то сияние – после! И как раз над нашим городом.
– Погоди, – насупил брови Артем. – С чего ты взял, что только над нашим?
– Может, и не только, – отмахнулся Слава, – но я почти уверен, что «Реквием» показывают только нам.
– «Почти» – не считается, – вставил Серега.
– Да ладно тебе, – одернул друга Артем. – Ведь показывает же кто-то… Блин, просто мистика какая-то!.. – Он посмотрел на Славу: – А ты говоришь, в милицию!..
– Да уж, – помотал головой Славка.
Перед тем как расстаться с Серегой, Артем спросил друга:
– Когда твой отец будет дома?
– Наверно, скоро. Он до пяти работает. Но они с приятелем на рыбалку вечером собирались, с ночевкой… А тебе-то чего?
– Если застанешь, спроси у него про кольцо.
– А чего про кольцо?..
– Ну, из чего оно все-таки сделано… Слушай, и спрячь ты его подальше. И никому больше не давай. Ни в коем случае!
– А чего?..
– Да что ты заладил: чего-чего! Потом расскажу. – И Артем, махнув другу, отправился домой.