В конце концов а-аннам пришлось убраться с Пасцекса. Однако их подземная крепость оказалась чересчур разветвленной и слишком защищенной, чтобы взять ее приступом или осадой. Потому а-аннам — скорее по дипломатическим, нежели по военным соображениям — было предоставлено право занять часть Ивовицы. Им разрешили сохранить и расширить имеющееся поселение (тем более что транксы не особенно претендовали на владение этим регионом) с условием, что они не станут создавать новых поселков. Жители Ивовицы возмутились таким соглашением, однако тут в игру вступили факторы межпланетного масштаба. Выгоднее казалось примириться с существованием одного поселения, пусть даже незаконно основанного и грозящего серьезными осложнениями, чем рисковать развязыванием войны в мире, который уже был широко освоен и густо заселен.
Так что транксы смирились со вторжением а-аннов и удовлетворили все их благовидные требования. Ибо такие уступки диктовались правилами большой игры под названием «дипломатия», где множество мелких убийств искусно прячут под масштабное полотно, которое профессиональные дипломаты именуют «общей картиной». Ну а боль и горе тех, кто лишился родных или друзей, и вовсе остаются за рамками.
Надо сказать, транксам в целом не была свойственна мстительность. Но те, кому удалось выжить в Пасцексе, могли многое припомнить захватчикам. Среди выживших оказалось и семейство Венов — точнее то, что от него осталось. Члены семьи Венов составляли значительную часть населения поселка, однако их практически полностью истребили при первом же ударе. Уцелевшие старались сохранить семью, и все-таки впоследствии осталось немного таких, кто мог похвастаться принадлежностью к роду Венов из улья Да клана Пуров. И эти немногие остро ощущали свою потерю и ответственность за сохранение рода. В результате они сделались куда более замкнутыми, чем остальные транксы. Их потомство, разумеется, унаследовало эти необычные черты и, в свою очередь, передало следующему поколению.
В особенности одному представителю этой семьи.
День был длинный, и члены Великого Совета, по обыкновению, удалились на отдых в жаркую, влажную тишину созерцательной норы, расположенной глубоко под залой Совета, чтобы расслабиться и стряхнуть с себя тяжкую ношу правления. Однако остаться в одиночестве никто не стремился. Просто теперь все беседовали о более приятных и менее значимых предметах.
Все, кроме двоих. Эти уже достигли солидного возраста, однако в Совете являлись одними из самых младших. Они обсуждали два серьезных происшествия, имевших место в недавнее время,— происшествия, которые, по всей видимости, никак не были связаны между собой. Собеседники как раз и старались найти эту связь.
— А-анны в последнее время совсем обнаглели,— сказала самка.
— Да,— откликнулся самец.— События в Пасцексе — просто позор!
Разговаривая, он вдыхал аромат травяной повязки, прикрывающей половину его дыхалец.
— Но тут уж ничего не поделаешь. Мертвых не вернешь, а ни один благоразумный транкс не станет развязывать полномасштабную войну, исключительно чтобы отдать дань памяти погибших.
— Вот-вот. А-анны всегда рассчитывают, что мы будем вести себя благоразумно и логично. Чтоб у них чешуя осыпалась и яйца сгнили!
— Сирри!!х, естественно! Мы всегда себя так ведем. Но вы правы. Вторжение на Ивовицу беспрецедентно по своим масштабам. Однако тут мы ничего уже не можем поделать.
— Знаю,— согласилась пожилая самка. Ее яйцеклады были плотно прижаты к верхней части брюшка, показывая, что она больше не способна откладывать яйца.— Меня больше волнует, как бы сделать так, чтобы в будущем подобные инциденты не повторялись. Нам следует укреплять свою оборону.
Самец-эйнт сделал жест, обозначающий сомнение второй степени.
— Что еще можно сделать кроме того, что уже сделано? Ведь а-анны не решаются напасть на нас открыто. Они знают, что за этим последует сокрушительный отпор.
— Сегодня — да. А вот завтра…— Его собеседница многозначительно помахала усиками.— А-анны ежедневно и ежечасно работают над укреплением своих сил. Нам нужно придумать что-нибудь, что застало бы их врасплох, отвлекло их…
Ее фасетчатые глаза тускло поблескивали в облаке пара.
— И, думаю, здесь нужен кто-нибудь не столь предсказуемый, как транксы.
Самец заинтересованно приподнялся на своей скамеечке.
— Вижу, это не пустые размышления. У вас на уме есть что-то конкретное?
— Вам известно поселение пришельцев на высоком плато?
— Двуногих? Этих, лю'дей?
— Людей,— отчетливо произнесла она, поправив его ошибку. Человеческая речь лишена щелчков и прерываний, а потому человеческие слова трудны для произношения транксов. Речь людей мягкая, как их мясистое внешнее тело.— Я только что прочла доклад. Дипломатами достигнуты значительные успехи. Настолько значительные, что ведется подготовка к следующему шагу по развитию и углублению связей.
— С людьми? — переспросил самец. Тон его высказывания не оставлял сомнений в отношении эйнта к этому известию и подкреплялся соответствующими жестами, выражающими отвращение.— С какой стати нам развивать связи со столь отвратительными созданиями?
— Но ведь они разумны. С этим вы, надеюсь, не станете спорить? — вызывающе осведомилась самка.
— Возможно, они наделены моралью, но разумом — вряд ли, если верить секретным докладам, которые мне приходилось читать.
Он сполз со скамейки и потянулся назад, чтобы снять травяную повязку.
— Зато они обладают внушительной военной мощью.
— Да неужели вы думаете, что двуногие готовы предоставить ее в распоряжение таких, как мы? — самец дернул усиками.— Повторяю, я тоже читал доклады. Большая часть популяции людей считает, что наш внешний вид отвратителен. Смею сказать, такое отвращение взаимно. А на подобном фундаменте прочного союза не построишь.
— Ну, взгляды меняются,— наставительно заметила самка. Беседуя, она одновременно полировала свой экзоскелет душистым составом. Нагретый горячим паром, которого в помещении было более чем достаточно, состав придавал фиолетово-синему хитину металлический блеск.— Нужно только время — и соответствующее воспитание.
Советник хрипло кашлянул с выражением брезгливости.
— Воспитывать без контакта нельзя. Я признаю, что, судя по немногим поступающим к нам сведениям, разработанная ими образовательная программа успешно выполняется. Но эта программа является весьма скромной по масштабам, к тому же не ставит задачу преодолеть отвращение, которое испытывает к нам большинство людей.
— Да, это правда.
Советница взмахнула мигательными перепонками, протирая запотевшие глаза.
— Однако существует и другой проект, более широкомасштабный и целенаправленный.
Ее собеседник неуверенно повел усиками.
— Что за проект? Никогда о нем не слышал.
— О нем предпочитают молчать, пока он не созреет достаточно, чтобы стать известным обеим сторонам. Так что знают о проекте немногие. Весьма немногие. Считается, что он имеет решающее значение для развития отношений между нашими расами. Главное, чтобы обо всем не проведали а-анны. Они уже и так рассматривают людей как угрозу своим экспансионистским планам. А известие о создании человеческо-транксской коалиции может толкнуть их на… какой-либо необдуманный шаг.
— Коалиции? Но мы почти не имеем дел с двуногими.
— Сейчас ведется работа, направленная на изменение подобной ситуации,— заверила его советница.
Самец скептически стрекотнул.
— Установление формальных, официальных отношений — еще куда ни шло. Но устойчивый союз? — Он жестом выразил крайнюю степень отрицания.— Невозможно. Ни та, ни другая сторона этого не захочет.
— С обеих сторон имеются достаточно дальновидные политики, чтобы думать по-другому. Правда, пока их немного. Но тем не менее именно они разработали этот секретнейший план.
Ее жест выражал глубокую серьезность, лишь с легким оттенком усмешки.
— И вы ни за что не поверите, где разворачивается проект!