Они просто рассказывали байки.
…Говорили еще, будто Артур Пендрагон, прослышав о предательском деянии Марка и гибели Тристрама, приказал Вивиане, Хозяйке Озера, наложить проклятье на всех виновных. Однако волшебница отказала владыке Логрии, ибо виновные, по ее словам, покарали себя сами.
– А последнюю кару, – добавила она, когда король ее уже не слышал, – свершит меч Тристрама, восстав из тьмы и пламени во имя спасения того, что назовут любовью…
Вместо пролога
Рука Ноденса
Этот край стал единой державой довольно давно. Когда Бран, Аларик и остальные вожди Большой Орды, сокрушив предпоследние легионы защитников италийской столицы некогда могучей Империи, занимались много более важным делом, чем собственно планирование предстоящего сражения – а именно, договаривались, кому какие кварталы Великого Города потрошить, дабы не создавать ненужных междоусобиц до полной и окончательной победы, – так вот, в эти исторической важности дни младший кентурион гастатов Лотар поднял мятеж против богоравного кесаря (тому, впрочем, уже было все равно) и увел около двух сотен солдат Альпийского легиона на северо-запад. Сам по рождению горец из Урия, Лотар сумел провести их сквозь ущелья, где под обвалами не раз гибли целые когорты (разумеется, не без помощи коренных жителей альпийских нагорий, которые любили развлечения для изображать скальных духов, злобных и кровожадных). Легионеры Лотара без особого труда захватили с полдюжины поселений восточных гэлов и укрепились там.
Этот случай никак не стал бы зародышем новой державы, первого детища умирающей Империи, не втрескайся Лотар по уши в старшую дочку местного друида, Морврин МакКолль. Легионеры часто выдвигались вглубь Галлии, и поначалу их походам всякий раз сопутствовал успех – и всякий раз гэлы, в обычное время живущие раздробленными кланами, если не вовсе отдельными родами или семьями, заключали военный союз «пока имперцы не закончатся» и дружно вышибали захватчиков.
По непонятной причине знаменитый принцип «Divide et umpera» на гэлах срабатывал плохо. То есть он работал прекрасно, покуда речь шла о надежной защите рубежей Pax Mediterrania: не столь трудно было, заранее прощупав почву, подкупить или задобрить кланы, враждебные тому вождю, который как раз планировал пробиться в Империю и всласть там покуролесить, – после такого в доме потенциального грабителя начиналось примерно то же самое, и ему более было не до вторжений. Но когда речь заходила о захвате чужой земли – земли, которую варвары-гэлы невесть почему считали своей, – бесполезны становились и угрозы, и посулы, и подкупы. Оставалось только говорить языком igni et ferro, языком силы.
Варвары уступали победоносному воинству Pax Mediterrania в основных разделах военной науки, среди них отродясь не бывало ни латинских tactici, ни эллинских strategos. И тем не менее, понятия не имея о тонкостях военной науки, ремесло военное гэлы знали отменно – то есть умели драться. К тому же они превосходили легионеров числом, да и клинки вождей и лучших воителей гэльских кланов обыкновенно бывали получше мечей имперской ковки. А уж что касаемо доблести – даже женщины и дети варваров, когда нужно, брались за оружие, и ненамного отставали в сражении от своих мужей, братьев и отцов…
Ну так вот, став женихом этой девчонки, Морврин, имперский захватчик и узурпатор Лотар чуть ли не в одночасье обратился для гэлов в их родича. Нет, с родичем драться оно конечно можно, внутриклановые усобицы случались едва ли не чаще, чем стычки между кланами, – но для такой драки никому и в голову не придет просить у соседа поддержки! Родня промеж себя сама разберется, в этом обычаи гэлов не расходились с имперскими порядками.
…Ну а дочка друида уродилась весьма неглупой особой и вскорости нацепила на Лотара ошейник, предоставив бывшему кентуриону считать, что это он тут командует. И поскольку все дружно согласились, что плохой мир будет правильнее хорошей ссоры, между чужаками-имперцами и гэлами медленно начало устанавливаться нечто вроде добрососедских отношений, а там и до дружбы недалеко.
Многие легионеры, последовав доброму примеру начальника, также взяли себе в жены местных девушек. Разумеется, на всех в округе не хватало, но тут уже воинская смекалка Лотара подсказала решение. Несколько набегов в соседские земли – к гэлам, саксам и альмам, – быстро исправили ситуацию. Сотрудники демографической конторы в Медиолане наверняка одобрили бы такой ход событий.
Смекалка состояла не столько в том, чтобы утащить у соседей несколько десятков девиц и женщин, сколько в правильном выборе этих самых соседей. В походе на Средиземноморскую Империю участвовали все племена варварского севера, но далеко не каждый клан гэлов, не каждый род саксов и альмов отдал своих сыновей под начало Аларика, Брана, Ульфгара и прочих вождей Большой Орды; исключением стали разве только готы с Истра и вандалы с Рейна, которые под предлогом этого похода перебрались на юг всем народом. Лотару лишь оставалось выбрать тех, кто УЧАСТВОВАЛ в походе: пускай, мол, не забывают, что набеги-налеты за славой и богатой добычей – оно дело нужное, правильное и полезное, да только свои-то дома и семьи защищать следует прежде всего…
Подобный гений стратегии и жизненной мудрости понравился новым родичам Лотара, и тесть-друид, сменив холодный гнев на столь же холодную милость, предложил кентуриону: попробуй завоевать себе титул правителя – подлинного правителя, к которому благоволят небеса, а не узурпатора и захватчика, какого лишь терпят, пока лучшего не появится. Лотар хмыкнул – всякий, кто не происходит из знатного рода, и тем не менее сумел завоевать для себя корону, благословлен небесами ab initio, – однако друида все же выслушал. Объяснения пришлись ему по душе, и бравый кентурион, изобразив на щите с помощью жены и тестя знаки седого Ноденса, в одиночестве отправился в поход, дабы свершить великий подвиг… Какой именно – считалось не то чтобы великой тайной, но поскольку ныне существует самое малое дюжина версий, одинаково интересных, но достоверных в различной степени – по-видимому, правды уже не доискаться. Да это и не важно, важнее то, что подлинный правитель-рикс – это непременно герой, которому царский венец дан небесами в награду за подвиги. Такому правителю подчиняются не из страха, а из чувства долга, и даже если сам рикс правит не столь мудро и праведно, как его предшественники – это ему обычно прощается.
Когда Лотар возвратился с победой, знаком его власти стал скипетр, стилизованный под серебряную руку, старинный атрибут Ноденса, хозяина Серых равнин и покровителя героев. Ноденса Аргентлама, как называли сурового гэльского бога изучавшие жизнь варваров имперские хронисты. Сами гэлы именовали его – Нуаду Ллау Эрайнт.
Таков же был и официальный титул короля-рикса Лотара. Серебряная Рука.
Но благодаря горловому акценту восточных гэлов и густой примеси легионерской Latina vulgata титул этот вскоре сам собой слился в одно слово. Ллорайнт, а чуть позднее – Lorraine, Лоррейн.
Так и возникло название державы, которая вклинилась между родовыми землями гэлов, италийцев, саксов и альмов, и доселе находится там…
Исторический экскурс сей приведен не для развертывания обширной и детальной экспозиции грядущего сюжета, но единственно для иллюстрации того, как день сегодняшний бывает связан с позавчерашним.
В основном – крайне слабо.
Ступень первая
Корона Льва
Мертвецы, не ведая усталости, шагали за ним по пятам.
Он спотыкался, падал, обдирая в кровь руки и лицо, снова ковылял, не в состоянии бежать, а лишенные жизни серые силуэты надвигались, глухо урча и протягивая в сторону добычи неуклюжие руки. Нет, не руки, чудовищные лапы, ногти обратились в настоящие когти, и хотя гниющая мертвая плоть не могла дать настоящих крепких мускулов – зато те мышцы и жилы, что пока сохранились, усталости не ведали.